Читаем без скачивания Глаз сокола - Мишель Пейвер

Мишель Пейвер

Глаз сокола

Michelle Paver

THE EYE OF THE FALCON

Text copyright © Michelle Paver, 2014

Artwork copyright © Puffin Books, 2014

First published as The Eye of the Falcon in 2014 by Puffin which is part of the Penguin Random House group of companies

All rights reserved

© А. Д. Осипова, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа ”Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

1

– Что здесь случилось? – спросил Гилас. – Куда пропали все люди?

– Одного вижу, – произнес Перифас. – Вот только вряд ли он нам расскажет, что стряслось.

Перифас указал на корабль: Море выбросило его высоко на склон холма. В оснастке запутался скелет мужчины: сгнившие обрывки туники развевались на ветру; одна костлявая рука будто махала странникам, и от этого по коже бегали мурашки.

– Как я погляжу, самую суровую кару боги обрушили на Кефтиу, – заметил Глаукос.

– Да тут и глядеть не надо, один смрад чего сто́ит, – сказал Медон.

Остальные обеспокоенно забормотали и стиснули в руках амулеты.

Гилас был потрясен до глубины души. Каких бы ужасов он ни повидал за зиму, с таким кошмаром столкнулся в первый раз. Море разнесло хижины и лодки, раскидало деревья, зверей, людей. На берегу царила зловещая тишина. Куда ни глянь, всюду горы разлагающихся обломков. На сапоги нахлестывает грязно-серый прибой, от удушливого запаха смерти перехватывает дыхание. Разве могли Пирра и Разбойница пережить такое страшное бедствие?

Перифас наклонился и лезвием ножа перевернул череп вола.

– Тут уже несколько месяцев людей нет. Все вокруг пеплом покрылось.

– Но кто-то же наверняка выжил, – возразил Гилас. – Почему кефтийцы не вернулись и не отстроили все заново?

Никто не ответил.

– Нет, это не Кефтиу, – покачал головой Гилас. – Кефтиу – огромный богатый остров, там тысячи людей живут, мне Пирра рассказывала!

– Жаль тебя огорчать, парень, но своих друзей ты тут не найдешь, – произнес Перифас. – Соберем все, от чего есть какой-то прок, и поплывем дальше.

Остальные разбрелись в разные стороны и стали искать, чем поживиться, а Гилас заметил в стороне хижину и направился к ней. Только бы найти хоть одну живую душу!

Ледяной ветер забирался под овечьи шкуры, в которые был одет Гилас. Он спугнул стервятника, и птица взлетела, подняв в воздух облако пепла. Мальчик и бровью не повел. Всю зиму Великое Облако скрывало Солнце, погрузив мир в вечные сумерки и засыпав его пеплом. Гилас привык и к мраку, и к черному порошку повсюду: в волосах, в одежде, в еде. Но это…

Гилас вспомнил, как в последний раз видел друзей. Было это семь месяцев назад на Талакрее. Гора плевалась огнем, на берегу царила полная неразбериха, все спешили уплыть на первых попавшихся лодках и кораблях. Каким-то чудом Гилас посадил Пирру с Разбойницей на корабль. Маленькая львица пыталась вырваться из клетки и выла, будто спрашивая: «Почему ты меня бросаешь?» А побелевшая от ярости Пирра (ведь корабль был кефтийским) вскричала: «Говорила же – мне нельзя на Кефтиу! Ненавижу тебя, Гилас! Никогда тебе этого не прощу!»

Он хотел ее спасти, а вместо этого отправил на верную смерть.

Хижина глинобитная, с соломенной крышей. После яростной атаки Моря ее, видимо, пытались кое-как подлатать. А еще кто-то оставил на стене яркий белый отпечаток ладони. Раньше Гилас такого знака не видел, но похоже, это что-то вроде предостережения. Мальчик замер в стороне.

Ветер швырнул ему в лицо очередную горсть пепла. Отряхиваясь, Гилас поморщился от ноющей боли в виске. И тут он уголком глаза заметил двух детей в лохмотьях. Те быстро скрылись в хижине, но Гилас успел разглядеть, что это девочки: одной лет десять, другая помладше. Обеим зачем-то выбрили головы. Оставили только одну длинную прядь на виске. На шеях у детей язвы размером с голубиные яйца.

– Не бойтесь, не обижу! – прокричал Гилас.

Те не отвечали, но явно слушали. А еще Гилас почувствовал их настроение: бессильную злость от тщетных поисков.

Чтобы успокоить детей, Гилас повернулся к ним спиной. И опять обе девочки замаячили в стороне.

– Отца с матерью ищете? – спросил он, не поворачивая головы. – А я – друзей. Есть тут кто живой, кроме вас?

Молчание. Гилас не знал, то ли злиться, то ли печалиться. Наконец мальчик сообразил: да ведь он же на чужой земле! Эти двое его языка не понимают.

– Я акиец, – объяснил он. – По-кефтийски не говорю.

И опять, стоило ему поднять взгляд, как обе девочки юркнули в хижину. Секунду помедлив, Гилас зашел следом.

И никого не увидел.

Хижина пустая! А ведь дверь тут одна, других выходов нет. У Гиласа мурашки забегали по коже. Рука потянулась к амулету – львиному когтю на шее.

Сквозь солому просачивался