Читаем без скачивания Эволюция доктора Полларда - Эдмонд Гамильтон

Эдмонд Гамильтон

Эволюция доктора Полларда

В ту ужасную ночь, которую я всеми силами пытаюсь забыть, нас в доме доктора Полларда было трое: сам доктор Джон Поллард, Хью Даттон и я, Артур Райт. В ту ночь доктор Поллард встретился со своей судьбой, столь страшной и трагической, что даже трудно себе представить. Теперь только я могу рассказать об этом, так как самого Полларда уже нет, а Даттон с тех пор доживает свой век в сумасшедшем доме.

По приглашению Полларда я и Даттон приехали в его уединенный коттедж. Мы все трое долгое время были друзьями и соседями по комнате в техническом университете Нью-Йорка. Наша дружба, возможно, казалась немного необычной, так как Поллард был на несколько лет старше нас и обладал более спокойным характером. Мы с Даттоном готовились стать инженерами в то время, как Поллард учился на биолога.

Направляясь на север от Гудзона, мы с Даттоном пытались припомнить, что нам известно о карьере Полларда. Мы знали, что, получив научную степень магистра, а затем доктора, он долгое время работал в Вене с биологом Брауном, чьи смелые идеи внесли немалый переполох в умы всего цивилизованного мира. Мы также знали, что, вернувшись на родину, он полностью посвятил себя частным исследованиям, поселившись в отдаленном коттедже близ Гудзона, доставшемся ему по наследству, и сделавшись настоящим затворником. С тех пор мы ничего не слышали о нем, поэтому были сильно удивлены, получив телеграмму с приглашением провести вместе с ним уик-энд.

Ранним летним вечером мы подъехали к прибрежной деревушке, где местные жители любезно объяснили нам, как добраться до коттеджа Полларда. Мы легко нашли его деревянный дом, построенный около сотни лет назад на небольшом холме над рекой.

Поллард вышел нам навстречу.

— Ого, мальчики, да вы выросли, — радостно воскликнул он. — Я-то помню вас как Хью и Арта, университетских заводил, а теперь вы выглядите так, словно регулярно посещаете бизнес-клуб и ведете разговоры только о купле-продаже.

— Такова участь тех, кто занимается коммерцией, — пояснил Даттон. — Что о тебе не скажешь, старая ученая устрица. Ты выглядишь так же, как и пять лет назад.

И это было действительно так. Его долговязая фигура, спокойная улыбка и задумчиво-любопытный взгляд не изменились. Однако вид Полларда наводил меня на некоторые размышления. В его поведении сквозило какое-то необычное возбуждение. Словно почувствовав, что я думаю, он произнес:

— Если я и выгляжу немного взволнованным, то это только потому, что сегодня у меня великий день.

— Да, тебе действительно повезло, если удалось затащить таких славных парней, как мы с Даттоном, в твое убежище отшельника, — начал было я, но он покачал головой.

— Я не это имел в виду, Арт, хотя и очень рад, что вы приехали. Что же касается моего убежища, то ничего не говорите об этом. Я добился в этом доме таких результатов, каких никогда бы не получил в городских лабораториях.

Его глаза горели.

— Если бы вы только знали… Ну да ладно. Скоро вы все увидите. А сейчас давайте пройдем в дом. Думаю, вы голодны.

— Голодны, но только не я, — уверил я его, — мне вполне будет достаточно такой малости, как полбычка.

— Я тоже, — сказал Даттон. — Я недавно обедал. Дай мне пару дюжин сандвичей и цистерну кофе, и этого мне вполне хватит.

— Посмотрим, что мы сможем сделать, чтобы удовлетворить ваш изысканный вкус, — сказал Поллард, проводя нас вовнутрь.

Его большой дом оказался вполне удобным — с большими комнатами и широкими окнами, глядящими на реку. Мы сложили вещи в спальне, и Поллард повел нас осматривать его коттедж. В это время экономка и кухарка готовили обед. Нас больше всего интересовала его лаборатория.

Она находилась в маленькой пристройке, которая вполне гармонировала с коттеджем. Внутри была комната с белыми, покрытыми плиткой стенами, в которой стояло множество отполированных до блеска приборов. В центре комнаты находилась кубическая конструкция из сверкающего металла, заключенная в металлическую цилиндрическую оболочку, похожую на вакуумную трубу. В прилегающей комнате с каменным полом находились динамомашина, генераторы и движки его собственной электростанции.

Когда мы покончили с ужином, во время которого долго предавались воспоминаниям, уже наступила ночь. Экономка и кухарка ушли домой. Поллард объяснил, что прислуга у него не ночует. С сигарами мы удобно устроились в гостиной. Даттон бросил по сторонам оценивающий взгляд.

— Твое убежище совсем неплохо, — сказал он, — я бы и сам не отказался при возможности пожить здесь такой беззаботной жизнью.

— Беззаботной жизнью? — переспросил доктор. — Ты не прав, Хью. Дело в том., что за всю свою предыдущую жизнь я еще никогда не работал так неистово, как два последних года.

— Так над чем же ты, Бог мой, трудишься, — спросил я. — Ты занимаешься чем-то таким непристойным, что нужно прятаться здесь, в глуши? Поллард захихикал:

— Именно так и думают в деревне. Они знают, что я биолог и что здесь у меня лаборатория. Эти бедняги суеверно полагают, что я занимаюсь здесь вивисекцией, причем в самой ужасной форме. Вот почему прислуга не остается здесь на ночь. Но откровенно говоря, если бы они знали, чем на самом деле я здесь занимаюсь, то давно бы уже умерли от страха.

— Ты пытаешься разыграть перед нами загадочного великого ученого? — спросил Даттон. — Если это так, то ты напрасно теряешь время. Маска, маска, я тебя знаю.

— Да, — подтвердил я. — Если ты хочешь заставить нас умирать от любопытства, то мы можем задать тебе хорошую трепку, как пять лет назад.

— Ага, только эта трепка обычно заканчивалась синяками и шишками на ваших лбах, — парировал он. — Но я не собираюсь мучить вас. Собственно говоря, я пригласил вас сюда именно для того, чтобы показать то, над чем я работаю, и чтобы вы помогли мне завершить мой труд.

— Помочь тебе? — переспросил Даттон. — Чем мы можем помочь тебе? Подержать червяка, пока ты будешь его препарировать? Вот тебе и выходные.

— Дело намного сложнее, чем вскрытие червяка, — сказал Поллард. Он откинулся на спинку кресла и некоторое время задумчиво курил, не произнося ни слова. Затем Джон неожиданно спросил: — Вы двое без сомнения знаете, что такое эволюция.

— Я знаю, что в некоторых штатах это слово принимают за ругательство, поэтому, произнося его, надо улыбаться, чтобы дать понять, что не имеешь в виду ничего обидного, — ответил я.

Поллард улыбнулся:

— Я думаю, вы знакомы с тем фактом, что вся жизнь на Земле началась с простейшей одноклеточной амебы и в результате последовательных эволюционных мутаций и изменений развилась до своих нынешних форм. Но эволюция все еще продолжается.

— Мы все это знаем, — подтвердил Даттон. — Если мы не биологи, то это еще не значит, что мы абсолютно невежественны в этой области.

— Замолчи, Даттон, — вмешался я. — Какое отношение имеет эволюция к тому, чем ты здесь занимаешься?

— Самое прямое, — ответил Поллард. Он наклонился вперед.

— Я попытаюсь объяснить все с самого начала. Вы знаете или говорите, что знаете, основные шаги эволюционного развития. Жизнь зародилась на этой планете в форме простейшей протоплазмы, желеобразной массы, из которой развились маленькие протоплазменные организмы. Из них, в свою очередь, в результате последовательных мутаций развились водоплавающие, ящерицы, млекопитающие. Венцом эволюции стал человек. Но процесс эволюции все еще хоть и медленно, но продолжается.

Все это известно биологам. Но есть два важнейших вопроса, которые все еще остаются без ответа. Первый: какова причина этих эволюционных изменений, этих медленных, но постоянных мутаций от низшего к высшему? Второй: как в результате дальнейшей эволюции будет выглядеть человек в будущем? В какие формы он эволюционирует и когда эта эволюция остановится? На эти два вопроса биологи пока не в состоянии ответить.

На мгновение Поллард замолчал, затем внезапно произнес:

— Я нашел ответ на первый вопрос, а сегодня собираюсь найти ответ на второй.

Мы в удивлении уставились на него.

— Ты нас разыгрываешь? — спросил я наконец.

— Нет, Арт, я абсолютно серьезен. Я действительно установил причину эволюции.

— И в чем же она заключается? — воскликнул Даттон.

— В том, в чем и предполагали некоторые биологи. В космических лучах.

— В космических лучах, — повторил я. — Вибрации из космоса, открытые Миллиганом?

— Да, космические лучи, ультракоротковолновое излучение, обладающее самой мощной пронизывающей вибрационной силой. Известно, что лучи приходят к Земле из далекого космоса. Давно предполагалось, что они оказывают огромное влияние на все формы жизни на Земле. И я доказал, что они действительно имеют значение, оказывая прямое воздействие на то, что мы с вами называем эволюцией. Эти лучи, пронизывая все живое, вызывают изменения в структуре организма, которые мы именуем мутацией. Эти изменения происходят очень медленно, но именно благодаря им за миллионы лет жизнь на Земле развилась от протоплазмы до человека и продолжает развиваться.