Читаем без скачивания Что ты делаешь - Ксения Брюсова

Что ты делаешь

Ксения Брюсова

Абсолютно все персонажи и события

в этой книге являются вымышленными.

Любое совпадение с реально существующими

или когда-либо существовавшими людьми случайно.

Посвящается в/ч 166**.

© Ксения Брюсова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Сорок шесть градусов шестьдесят минут двадцать девять секунд северной широты, семьдесят четыре градуса пятьдесят две минуты тридцать шесть секунд восточной долготы.

Закрытый военный городок с населением меньше тысячи человек (примерно пятьсот солдат, около ста пятидесяти офицеров, остальные – гражданский персонал), в котором расквартирована российская войсковая часть, на территории ставшего в начале девяностых – после распада СССР – иностранным государства. С одной стороны городок отрезан от внешнего мира Северной Голодной степью, а с другой – большим соленым озером в форме полумесяца, по размеру почти как пол-Байкала. В какую сторону ни посмотри, кругом на десятки километров либо красновато-желтая степь, либо бирюзово-голубая водная гладь.

И тишина. Звенящая тишина.

Здесь конец марта выдался теплым. Днем солнце, еще недели две назад опасливо пробиравшееся на ощупь сквозь последние зимние тучи, уверенно занимало свое место на небе и с наслаждением играло яркими лучами до самого вечера, постепенно пробуждая после спячки степную природу. Снег с берега сошел, открыв взгляду выброшенные озером по осени ошметки жухлых камышей на серой гальке. Даже лед у берега подтаял, и из-под него робко выглядывала узкая полоска воды.

I

В весенних сумерках напоследок блеснуло и погасло солнце.

Виктор цепким взглядом окинул четырехэтажный жилой дом асимметричной формы, построенный из некогда нового, а теперь посеревшего и щербатого от времени силикатного кирпича. На углу дома висела покосившаяся, насквозь проржавевшая табличка, на которой едва угадывалась цифра 43.

Его машина стояла чуть поодаль, на небольшом каменистом пригорке, боком к озеру. Обычно, начиная с поздней весны и до глубокой осени, по вечерам это место было заставлено подержанными немецкими автомобилями молодых лейтенантов, настроенных на романтический лад. С пригорка открывался хороший вид на бескрайние просторы озера и был слышен шелест волн, плескавшихся у каменных утесов. Сегодня желающих полюбоваться красотами озера не было, но для перестраховки Виктор приехал сюда засветло, едва сдав боевое дежурство. Не привлекая лишнего внимания, он занял именно то место, откуда открывался вид, который ему требовался, и приготовился ждать.

Из-за поднявшегося вдруг к вечеру с озера ветра, забиравшегося во все щели и безжалостно выдувавшего все тепло из его машины, Виктор не глушил двигатель. Из выхлопных труб еще не старой «ауди» черного цвета едва заметно выплывали белесые облачка дыма, тотчас без остатка разгоняемые мощными порывами ветра.

Редкие жители торопливо шагали домой по бугристой асфальтированной дороге, слегка присыпанной пылью. Они спешили в теплые и – у каждого по-своему – уютные квартирки, из окон которых можно было выглядывать на пустынные улочки городка, слушая, как завывает между дыроватых рам беспощадный ветер.

Весна, впрочем, как и всегда в этих местах, резко, с напором охватила городок.

По кривой улочке, отделявшей пригорок от объекта его наблюдений, изредка проезжали машины, рассекая фарами весенние сумерки. Юноши и девушки в основном старшего школьного возраста, группками по несколько человек неспешно прогуливались по одному и тому же маршруту: Парк Победы – набережная – Парк Победы.

Взгляд Виктора переместился на возвращавшуюся неторопливым шагом из местного универсального магазинчика с патриотическим названием «Космос» жену начальника штаба, как всегда разодетую и накрашенную, будто на парад. О ней ходили такие истории по городку, что дух захватывало. Очень уж любила эта дама, давно разменявшая четвертый десяток, общество молоденьких лейтенантиков. Так сильно, что ничего поделать с собой не могла, и без устали очаровывала все новых и новых военнослужащих, преимущественно, младшего офицерского состава. Те же в свою очередь, наивно полагая, что тесные дружеские отношения с женой начальника штаба помогут продвинуться по службе, отзывались, а некоторые – весьма рьяно, на ее «позывные сигналы», не подозревая, что тем самым они, наоборот, все дальше отодвигали вероятность вообще задержаться здесь на службе.

Заметив его машину на пригорке, она сбавила шаг и помахала рукой.

Виктор усмехнулся. Жена начальника штаба и к нему в свое время пробовала найти подход, да ничего не получилось – слишком крепким орешком оказался он для нее.

Не найдя отклика в душе Виктора, жена начальника штаба с еле уловимым оттенком усталой обреченности на лице продолжила свой путь.

Не страшно, что она видела его – он и не таился. Наоборот, чем больше людей могло его заметить, тем лучше. Находясь на самом виду, он не привлекал и десятой доли того внимания, которое уделили бы ему жители городка, сознательно скрывайся он от посторонних глаз.

Темнота сгущалась, а вместе с ней зажигался свет в немногочисленных окнах дома, за которым он вел наблюдение.

С пригорка просматривался вход в подъезд, над которым зажглась лампа накаливания в стеклянном плафоне, и восемь окон небольших однокомнатных квартирок – по четыре слева и справа от расположенных по сравнению с ними в шахматном порядке окон лестничных клеток.

Первый этаж, слева – занавешенное желтыми шторами окно. Второй этаж – окно без штор с большой раскидистой китайской розой. Третий этаж над ним – незанавешенное окно с большой яркой люстрой. Второй этаж, справа – окно, тускло освещенное потолочным светильником с люминесцентной лампой, холодный свет которой отражался на открываемой хозяйкой дверце полированного шкафа. Третий этаж, справа – приглушенный свет бра.

Люди приходили домой, в хаотичном порядке зажигались окна, и за каждым из них была своя жизнь.

В окне комнаты на первом этаже справа от лестницы зажглась настольная лампа – чей-то ребенок сел за уроки. Четвертый этаж, слева. Пока темно…

Виктор потер большим и указательным пальцами правой руки переносицу. Сегодня у него опять очень важное дело, но ничего. Он справится. В этот раз все пойдет так, как он задумал. Он не будет плясать под чужую дудку.

И без того пустынные улочки городка стали еще безлюднее. Все, кто сдал боевое дежурство, пришли домой; те же, кто заступал на боевое дежурство, уже находились на Объекте. Гражданский персонал тоже вернулся с работы. Прогуливавшаяся молодежь стянулась в парк на центральном пятачке городка, где в беседке неизменно по вечерам проводились посиделки.

Виктор прислушался. Метрах в десяти от его машины раздался веселый девчоночий голос. Он повернул голову влево и вгляделся в темноту. По набережной, выстеленной узкими бетонными плитами, прошла одиннадцатиклассница-дочь командира части. Одной рукой она прижимала к уху не по возрасту дорогой мобильный телефон, в другой – сжимала поводок, пристегнутый к ошейнику маленькой черной собачонки. Породы Виктор не знал, но внешне любимая собачонка командира части была больше похожа на уменьшенную копию добермана. Вероятно, пинчер-переросток. Собачонка была настолько любимой, что кроме собачьего ошейника носила на шее еще и настоящий мужской браслет из чистого золота, толстый и весьма увесистый. Эта собачонка с золотым браслетом также была предметом обсуждений в городке, не меньше, чем любвеобильная жена начальника штаба.

Дочь командира части и собачонка прошли вперед и растворились в темноте. Виктор задумчиво посмотрел на мерцавшие вдали на другом берегу озера огни города Б.

Прошло еще полчаса. Наконец в свете лампочки над входом в подъезд показалась одетая во все темное высокая щуплая фигурка. Бесшумно обойдя сбоку вечно гремящую погнутую железную решетку для вытирания обуви, фигурка, украдкой оглядевшись, скользнула в подъезд.

Виктор взглянул на часы – начало десятого. Рановато она сегодня. Рискует. Ну да ладно.

Свет в подъезде этого дома отчего-то не горел. На две минуты, пока она поднималась по лестнице, Виктор потерял ее из виду и смог вновь контролировать ситуацию, лишь когда в окне квартиры на четвертом этаже слева на лестничной клетке неловко блеснул и сразу погас белесый луч карманного фонарика.

Она на месте.

Виктор хорошо знал расположение комнат в однотипных квартирках городка. Он сам жил в такой, только в сорок втором доме. В этих домах в прихожих всех однокомнатных квартир был большой трехстворчатый встроенный шкаф. Наверняка она укрылась в нем. Места для нападения удобнее не найти. Входная дверь открывалась внутрь квартиры, оглушить человека, входящего в прихожую, тупым тяжелым предметом было проще простого. Затем закрыть дверь, и дальше делай что хочешь.