Читаем без скачивания Лёха - Николай Берг

Берг Dок Николай

Лёха

Вместо эпиграфа:

«…в год в РФ без вести пропадает более ста тысяч человек. Из них находится в живом или мертвом виде четверть. Остальные пропадают бесследно»

После того, как Семенов аккуратно выщипал несколько пучков травы прямо перед собой, расчистив сектор обстрела, оставалось только ждать. Место он выбрал лучшее из возможного — ровный кустарничек, в котором он залег, не давал возможности сразу отметить ближайший ориентир, значит, стрелять по нему будут вразнобой, каждый сам по себе, а это куда лучше, чем пальба залпом по команде унтера или кто там у них старший. Прогалина просеки давала возможность начать огонь метров с четырехсот, что для пулемета было в самый раз, а вот винтовкам или, тем более, немецким автоматам было делать нечего на таком расстоянии. Поляна, на краю которой устроился Семенов, не дала бы незаметно вылезти сбоку, то есть, в общем, место было хорошим. Теперь только ждать. Спокойно, привычно. Собака лаяла редко, нетерпеливо и давала таким образом прикидывать, где сейчас прут преследователи. По лаю получалось — отсюда еще километра два, минут пятнадцать — двадцать точно есть. Конечно, с Лёхой напару было бы веселее, но что случилось, то случилось, Семенов остался один и точно знал, рассчитывать больше не на кого, только на себя самого. Угрызения совести Семенова не мучили, что вышло, то вышло, а такое дело как война любое чувство вины притупляет, некогда тут переживать по поводу, что остался один. Вот избавляться от хвоста надо было, по возможности самому не сдохнуть и тех, кто сейчас поспешал по лесу, уходя от наседавшей погони и уволакивая носилки с раненым, прикрыть достойно.

Да и все равно Лёха городской, суетливый, ждать спокойно и неподвижно не смог бы, вон как его от комаров местных крючило. Не, толку бы не было с Лёхи в засаде. Семенов тихо сдул с носа особенно наглое насекомое, еще раз прикинул, как и куда будет отходить. Вроде все в порядке, есть и куда и как. Только вот преследователи идут как по нитке, собачонка у них грамотная и даже высыпанным табаком (ох как жалко сыпать было, до слез и щипания в носу, последний ведь) ее не то, что остановить, а даже задержать не вышло. Пропал табак зря. Значит, собачку с поводырем надо первой к Духонину в штаб пускать, как говаривал папаша Семенова. Вот еще бы знать, сколько там немцев еще будет, к собаке-то в компании. Верно с десяток, не меньше. Значит, надо их частью хотя бы окалечить, чтобы вместо погони пришлось бы уцелевшим своих раненых обратно волочь, чтоб не до погони им стало. И это все конечно верно и правильно и даже машина подходящая есть для этого — трофейный тяжеленный черный ручной пулемет с воткнутым сверху плоским коробчатым магазином и громким названием «Хателлераульт Мле», как прочел не без труда надпись на нем самый грамотный среди окруженцев. Только беда в том, что в вставленном магазине 25 патронов, да во втором — еще 8. И все, больше нету и патроны такие заковыкистые, что ничего из бывшего у окруженцев в наличии совсем не подходило, ни немецкие патроны, ни наши. Вот значит, на все про все получалось 33 патрона. Очень негусто, прямо можно сказать. Потому надо перед тем, как что-то сделать — не семь раз отмерить, а поболе — раз с десяток. Ведь без патронов этот злобного вида пулемет, сторожко стоящий на сошках, становился вычурным куском железа, бесполезным в хозяйстве. А на тяжеленный парабеллум, которым Семенов так удачно разжился, рассчитывать было и совсем глупо — с теми тремя патронами, что в нем были только застрелиться можно. Не боле.

Если бы не приближающееся редкое взлаивание — совсем бы картинка была хороша, кустики давали тенек, солнце не пекло и поляна была замечательная. Покос бы тут был в самый раз, коровы такую траву любят и сено получается стоящее. Тут Семенов одернул себя — расслабляться было не время. Мало ли что — может эти гансы — ребята сообразительные и выпустили боковые дозоры вперед, чтоб собаку прикрыть. Сам Семенов бы так и сделал, если б гнался за кем. Потому он и слушал и смотрел, как мог внимательнее. Просека тут проходила по невысокому холму, и Семенов при отходе постарался пройти так, чтобы преследователи, идя по его следу, хорошо и удобно встали бы под очередь.

Когда вдали на взгорбке просеки показались темные малюсенькие фигурки, Семенов с облегчением вздохнул. Впереди поспешали четыре фигурки, одна явно на четырех ногах, черноватая какая-то, та самая собаченция. Когда они приблизились, с отрывом метров в сто за ними гуськом стали показываться еще фигурки, разномастные какие-то. Собаку уже можно было разглядеть, черно-коричневая, узкомордая. Семенов видал такую, видал у НКВДшника одного в соседнем райотделе милиции. Порода еще называлась странно — доберман-пинчер. А пес был злющий, ничего доброго, его хозяин все время на поводке водил. Хозяин-то был ничего, следователем работал и очень любил рассказывать про своего пса всякие анекдоты. Юмора этого Семенов не понимал, потому, наверное, и запомнил дурацкие анекдоты накрепко и никак из головы эту ерунду было не вытряхнуть. Вот и сейчас, поглядывая на собаку, идущую уверенно по его следу совершенно неуместно вспомнилось, как встречаются во дворе два пса, один горделиво представляется: «Я — доберман — пинчер!» А другой пристыжено признается: «…а я — просто пописать…» Мысленно Семенов плюнул и присмотрелся повнимательнее к целям — сейчас вся эта публика была для него не более чем мишенями. Впереди шла собака носом в землю, почти скрываясь в густой траве, следом поспешал странновато одетый вожатый, что-то в его форме было не так, хотя явно же немецкая. Но цвет непривычен. Не видел такое раньше. Тут же — явно охраняя поводыря с собакой, шло уступом еще двое. И один из них крайне не понравился Семенову. Другой-то так, долговязый фундель городской, ясно видно, а вот этот кряжистый мужичок в кепи с длинным козырьком двигался неприятно — мягко, быстро и уверенно. Не особо и глядя под ноги. Но не запинаясь при этом. Словно по паркету скользил, видел Семенов на экскурсии во дворец какая гладкая вещь — паркет. И цепко мужичок в кепи оглядывался по сторонам — тоже это не понравилось Семенову. Опытный гад, матерый, наплачешься с таким. Хваткий сукин сын. Вот те, что уже вытянулись вереницей и спускаются по склону гуськом — те отличная групповая мишень и сейчас будут аккурат на дистанции 400 метров — как только можно будет различить шагающие ноги, так значит можно стрелять. Грех по такой куче идиотов не отстреляться!

Приклад у «Хателлераульта Мле» был не очень удобен, но теперь Семенов крепко вжал его в плечо, приладился, старательно прицелился, еще раз попробовал пальцами спусковые крючки, чтобы не ошибиться. В пулемете этом дурацком было их два, как на охотничьих двустволках, только первый давал одиночную стрельбу, а второй — автоматическую. Вот на втором, заднем сейчас палец и устроился поудобнее. Вздох, выверка прицела и сказав мысленно по привычке: «Господи благослови!» Семенов потянул спуск, выдав длинную очередь на полмагазина. Приклад заколотил в плечо, но Семенов был к этому готов, и все прошло как при стрельбе с Дегтяря, тем более что на этом «Хателлераульте Мле» была удобная пистолетная рукоятка, помогавшая гасить отдачу. Холодком секанула мысль, что промазал, но тут же накатила радость — даже не глядя на рассыпавшихся по взгорке преследователей только по дикому визгу ясно — зацепил. Да еще хорошо зацепил — то ли в живот, то ли в таз. Так сержант Парамонов выл, когда ему попала очередь в низ живота. Значит и этот раненый теперь не вояка, а если его приятели не последняя сволочь — тянуть его придется четверым самое малое. Но, похоже, не одного удалось зацепить, как они там кинулись в траву, видно было, что не одного. Явно была видна еще фигурка, оставшаяся стоять, хотя все залегли, а потом косо завалившаяся как срубленное дерево. На всякий случай Семенов добавил туда еще пару коротких очередей и переключил все внимание на группку с собакой. Сама собака от выстрелов заплясала на дыбках, ее вожатый растерянно стоял столбом, рядом с ним, встав на колено, принялся стрелять горожанин. А вот коренастый мужичок исчез, и это больше всего Семенову не понравилось. Пора было сматываться. Перекинул палец на передний спуск и с третьего выстрела свалил собаковода, так и стоявшего нелепым столбиком, на прыгающую собаку потратил еще четыре, в ответ получил с десяток свистнувших по кустам пуль из винтовок, потом кто-то умный натеял лупить с взгорка из автомата, ага, на такой дистанции он бы и в амбар не попал. Стрельба разгоралась, но рядом в опасной близости ширкнула только одна пулька.

Значит, не поняли, откуда лупил, наобум святых пуляют, обормоты. Отполз в сторону, прислушиваясь напряженно, потом, пригнувшись, метнулся в лес, опять залег. Отщелкнул практически пустой магазин, глянул мельком — три латунных патрона еще оставались… Не глядя, все-таки насобачился уже, не зря тренировался — выщелкнул оставшиеся патроны, сунул пустой магазин за ремешок и так же наощупь впихнул патроны во второй магазин. Не получилось сразу примкнуть магазин, пришлось отвести взгляд на секунду, а когда поднял глаза — вздрогнул, коренастый в кепи, бесшумно возникший совсем рядом — саженях в десяти, отреагировал на тихий щелчок вставшего на место магазина моментально.