Читаем без скачивания Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова - Петр Мультатули

Образ оккупанта

Поразительно, насколько мысль Н. С. Михалкова совпадает с тем, о чем думали, чем жили люди той Великой войны. Вот стихотворение Анны Ахматовой, посвященное победителям, нашим воинам, снявшим блокаду Ленинграда в 1944 году:

Сзади Нарвские были ворота,Впереди была только смерть.Так советская шла пехотаПрямо в желтые жерла «Берт».Вот о вас и напишут книжки:«Жизнь свою за други своя»,Незатейливые парнишки —Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,Внуки, братики, сыновья!

В который раз Н. Михалков показывает зрителю «механизм» Божьего Промысла, когда совершенно незначительные и, более того, внешне не связанные друг с другом события приводят к результату всемирного масштаба. Как маленький комар спасает конкретного человека от смерти, так маленький паучок и мышка становятся причиной гибели несокрушимой «Цитадели».

Холеная западная цивилизация завоевателей и большевистская Система не учитывают и не берут во внимание этих «комариков», «паучков» и «мышек», потому что обе эти силы не верят в Божий Промысел, не веруют в Бога и Его Всемогущество. Вряд ли думает о Боге большинство тех, кто идет с палками на «Цитадель». Но они вольно или невольно исполняют главный Божий закон – закон жертвенной любви.

Так называемая людоедская «целесообразность», в жертву которой должны быть принесены тысячи ни в чем не повинных людей, оборачивается жертвой во имя любви, перед которой бессильны все цитадели с их фюрерами и вождями.

Мы как-то редко задумываемся, почему могущественная, вооруженная до зубов, обладавшая огромным боевым опытом германская военная машина, в 1941–1942 годах захватившая большую часть исторической России, дошедшая до Москвы, Волги и Кавказа, после Сталинграда не смогла одержать ни одной победы на Восточном фронте, а после Курска в 1943-м предпринять ни одного крупного наступления. Конечно, исторически это объясняется появившимся у Красной армии и ее командования боевым опытом, улучшением качества военного снабжения, ростом производства танков, самолетов, артиллерии и т. д.

Однако все это вместе взятое не может ответить на вопрос: почему германские генералы столь быстро «поглупели», а советские столь быстро «поумнели»? Верующий человек не может не увидеть в этом особого Промысла Божьего, не может не признать, что в сознании народа и армии, как плоти от плоти этого народа, произошло качественное изменение. Это не была больше «красная армия товарища Троцкого», родившаяся в позоре февраля 1918 года, но это была, по своей сути, русская армия, одетая в русскую форму, входившая в освобожденные города под звуки «Славься» Глинки и благословляемая православным духовенством. Именно это качественное изменение духа нашей армии и позволило сломать хребет нацистской военно-государственной машине.

То же самое произошло в 1812 году, когда «Великая армия» Наполеона, не проигравшая ни одного сражения, попросту растворилась в снегах России. В отличие от Сталина, присвоившего победу себе и Коммунистической партии, император Александр I хорошо понимал, кто выиграл войну: «Господь шел впереди нас, – заявил после победы царь. – Он побеждал врагов, а не мы!»

На памятной медали в честь 1812 года царь повелел отчеканить слова: «Не нам, не нам, а имени Твоему!»

Во все времена на Русь приходили завоеватели во много раз ее сильнее и многочисленнее. Но каждый раз звучали в сердцах русских бессмертные слова святого благоверного Великого князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в Правде», и каждый раз победа оставалась за Русью, подтверждая слова Христовы: «Не бойся, малое стадо. Я с вами до скончания века» (Лк. 12, 32; Мф. 28, 20). Когда смотришь на народ, идущий на штурм «Цитадели», на поднятые вверх белые палки, то видишь перед собой рати Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, видишь штыки героев Полтавы, Бородина, Шипки, героев Перемышля и Луцка, тех самых героев, которых в феврале и октябре 1917 года предали и оклеветали. Между прочим, во время Великой Отечественной войны это чувство единения с героями Великой России ощущалось весьма остро. Вспомним того же Симонова, когда он описывает горечь отступления 1941 года:

В бело-зеленых мундирах,Павшие при Петре,Мертвые преображенцыСтроятся молча в каре.Плачут седые капралы,Протяжно играет рожок,Впервые с Полтавского бояУходят они на восток.Из-под твердынь Измаила,Не знавший досель ретирад,Понуро уходит последнийСуворовский мертвый солдат.Гремят барабаны в Карпатах,И трубы над Бугом поют,Сибирские мертвые ротыУ стен Перемышля встают.

В сцене штурма «Цитадели» мы видим «дубину народной войны», о которой писал Лев Толстой. Эта дубина поднимается «со всею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил», опускается на врага и «гвоздит» его до тех пор, «пока не погибнет все нашествие».

Миг искупления

За жертвенный подвиг Котов награжден встречей с Надей. Встреча эта, с человеческой точки зрения, так же нелогична, как паучок и мышка, Котову она кажется настолько невозможной, что он решает, что обознался. Только звуки танго «Утомленное солнце» заставляют его поверить, что перед ним действительно Надя.

Однако долгожданная встреча с Надей длится одно мгновение: искупление грехов Котовым еще не завершено. Перед ним снова выбор: спасти свою жизнь или жизнь дочери, наступившей на мину. Но на этот раз Котов даже не размышляет. Он ведет себя как православный русский человек, которого он вновь обрел в себе после долгих лет дьявольского рабства. Котов должен погибнуть, ибо, если бы он остался в живых, он получил бы от Сталина армию, и кто знает, в какие соблазны втянул бы его демон с желтыми глазами. Котов, безусловно, погибает на мине, спасая тем самым Надю. Но почему тогда в конце фильма мы видим его вновь во главе танковой колонны, со Звездой Героя Советского Союза?

Понять это мы можем из сцены с безумным немцем и старухой на развилке дорог. Кто эта старуха и кто этот безумный немец, постоянно орущий и указывающий направление «вперед» советским танкам? Старуха – это, безусловно, Россия, а немец – искалеченная душа Европы. Сравним этого безумного немца с холеным немцем из «Цитадели». Там, в «Цитадели», словно в скорлупе, скрылась душа некогда христианской Европы. Она не чувствует ни сострадания, ни боли, ни совести. Сладко ест, сладко пьет, слушает музыку и заботится о белой мышке. Все это вместе приводит эту Европу к гибели. Пуля советского снайпера символизирует не просто гибель немецкого пулеметчика, но освобождение души Европы.

Больная дума Европы

Оболочка падает, и оказывается, что перед нами маленький душевнобольной человечек, которого спасает и прикрывает все та же великодушная Россия. Она просит своих сыновей не делать зла этой Европе, а освободить ее от себя самой. Ведь Гитлер и нацизм – это порождение апостасийной европейской цивилизации. Но это могла сделать только русская армия. И мы видим перед собой именно русское воинство, живых и павших. Символами этого воинства являются и живая Надя, и погибший, но искупивший свой грех Сергей Котов.

Таким образом, если подытожить главные идеи трилогии Н. С. Михалкова, то их можно свести к следующему:

1. Историю Великой Отечественной войны, как и историю в целом, нельзя понять без осмысления и принятия Божьего Промысла как в жизни человечества, страны, так и в жизни отдельного человека. У Бога нет ничего «случайного», и, говоря словами Н. Михалкова, кто «верит в случай, тот не верит в Бога».

2. Война явилась следствием отступничества в 1917 году большей части нашего народа от Бога. Эту войну можно было выиграть только путем невероятных страданий, покаяния и искупления.

3. Великий подвиг нашего народа заключался в том, что он смог в годы войны в своем подавляющем большинстве осознать искупительную сущность войны и не поддался соблазну сведения счетов с советской властью, а встал грудью на защиту Родины.

4. Только Россия, омытая кровью, смогла спасти Европу и весь мир от античеловеческого «Нового мирового порядка», который нес гитлеровский Третий рейх.

5. Главное, чем обеспечивается победа в войне, – это не пушки и танки, а то, во имя чего люди готовы отдавать свои жизни, то есть Дух армии.

Было бы странным, что такие идеи, да еще так талантливо реализованные Н. С. Михалковым в фильме, не вызвали бы острого неприятия со стороны русофобских и враждебных России сил как внутри ее, так и за пределами. Началась невиданная травля кинофильма.

Великая победа