Читаем без скачивания "Я у себя одна", или Веретено Василисы - Екатерина Михайлова

Бывают и другие темы, иногда возникающие на ходу, в ответ на какую-ни­будь реплику или реакцию — нам важно сразу окунуться в пестроту, бо­гатство воспоминаний и примеров, признать право думать и чувствовать по-разному — и, разумеется, право быть выслушанной и выражать себя "своим голосом". А уж после разминки, когда хотя бы половина группы больше не кажется чужой, обрела голоса и лица, мы садимся в круг и гово­рим о том, с чем каждая из присутствующих хотела бы поработать в этот день, что ее привело к нам.

И вот однажды почти в начале группы мы слушали, кто с чем пришел — как обычно. Перечислено было многое: сомнения по поводу смены работы и фантомные боли[8] после мучительного развода, отношения со старой ма­мой и со взрослым сыном, эмоциональная зависимость от мужчины и поиск нового дела в жизни, неумение сказать "нет" друзьям и родным, пережива­ние одиночества в семье, муки ревности, желание больше радоваться уже достигнутому успеху. Были страхи, надежды, поиск ресурса, изменение приоритетов — все, что важно. А одна веселая дама — назовем ее Наталь­ей — говорит:

— Эх, сюда бы хоть парочку журналисток из дамских журналов — погля­дели бы, как люди живут! А то смех разбирает, что там у них считают про­блемой! Прямо королевство кривых зеркал какое-то!

Материализовать прессу на тот момент было никак нельзя (хотя однажды такое случилось), но для начала поиграть в то, "что там у них считают про­блемой", было можно — Натальина энергичная тирада вызвала много смешков, кивков и выразительных междометий.

Иногда, если речь идет о чем-то знакомом и не вполне личном, мы работа­ем без "главного действующего лица". Вот коротенькая игра-импровизация на тему женских журналов и стала таким лирическим — нет, скорее коми­ческим — отступлением. Прежде чем начать настоящие, серьезные и лич­ные, истории, мы совершили маленькую экскурсию в мир глянца и куколь­ных представлений о том, что же такое женские проблемы. Как пел Вер­тинский, изысканно грассируя, "разве можно от женщины требовать мно­гого, Вы так мило танцуете, в Вас есть шик"...

Итак, мы обозначили место — что-то вроде сцены в комнате, — и ведущая (то есть я) предложила всем желающим стать Колонкой, Статьей или Фото­графией. Получился этакий живой макет журнала. Вот он.

—  Я — Колонка обозревателя моды. Ну конечно, гей — это та-ак сти-льно. Смотрите, вот я какой хорошенький, просто прелесть, so cute! Так, о чем я? Наступает лето, пора обновить гардероб. Все, что у вас есть, никуда не годится. Это уже не носят, милые. Смотрите, что вам нужно, и немедленно: вот такие босоножки... и вот такая сумочка... и вот такой экстремальный блузончик... So cute, но не для всех: коровам больше сорок второго это не пой­дет. Для них — отдельный раздел "Большой размер — еще не трагедия". К счастью, его веду не я. Я люблю, чтобы видно было вещь, а женщина внутри — это лишнее.

—   Пора худеть! Как, вы еще не знаете самой крутой диеты? Записы­вайте, это ваш последний шанс прилично выглядеть на пляже. Будете как я — плоский живот, никакого целлюлита, пальчики оближешь! Глядишь, и оближет...

—   Вечный вопрос: брить ноги или эпилировать горячим воском? За и против... против и за... Это непростое решение. (Лежа на спи­не, Оксана рассматривает высоко задранную ногу.)

—  А я — письмо от читательницы. Можно ли рассказывать мужчине об этом самом... ну, о своем предыдущем сексуальном опыте? Если нет, то что делать, если он настаивает?

—   Брить или не брить — вот в чем вопрос... (Оксана разглядывает вторую ногу.)

—   Наш психолог отвечает читательнице. Если настаивает, дорогая Елена, то можно — но без подробностей. Ваш друг может поду­мать, что Вы его сравниваете с другими... друзьями. Мужчины, Леночка, этого не любят. Если Вам дорог этот... друг, дайте ему понять, что Он — несравненный во всех отношениях. Это они обычно глотают не жуя. Возьмите листок бумаги и напишите 20 синонимов к слову "несравненный". Выучите наизусть, пусть это станет вашей второй натурой. Побольше разнообразия, удивляй­те его каждый раз. Это они любят. Только нужно знать меру: если вы восхититесь Вашим Несравненным, а он такого слова не зна­ет, он почувствует себя ущемленным. Этого они, конечно же, не любят. Пишите нам — мы откроем вам все их секреты!

—  А я — кулинарная колонка. Вот рецептик по-тря-сающего десер­та. Все такое взбитое-взбитое, сверху ягодки-ягодки, и почти ни­каких калорий. Вот какая картиночка хорошенькая! Все гости просто обзавидуются! Так им и надо, раз колоночку не читали!

—   (Мрачно, с пафосом.) Хозяйки, запомните: кухонное полотенце должно висеть не больше двух дней! Затертое полотенце — ваш позор и дополнительный расход стирального порошка. Кафель надо чистить сверху вниз. Пакеты от крупы разрезаем ножница­ми: в швах всегда что-то застревает. Сто пакетов — сто грамм экономии.

—   (Интимно, выгибая бедро.) А я — анкета "Твои эротические фан­тазии". Кафель сверху вниз почистила? Ноги побрила? Десертик в морозилке? А теперь ответь на мои вопросы!

Ты обычно предаешься эротическим фантазиям:

•   в транспорте — 1 балл;

•   на работе, вместо самой работы — 0 баллов;

•   у себя на кухне — 2 балла;

•   в постели с мужчиной, не имеющим с ними ничего общего, — 0 баллов;

•   читая наш журнал — 4 балла.

В столбик складывать умеешь? Запиши ответ — консультация наше­го сексолога на странице сорок.

—   Брить или не брить...

Хотя пословица и гласит, что "скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается", — у нас все наоборот. В реальности игра "в журнал" заняла меньше времени, чем вы о ней читали. И никакое описание не передает интонаций, поз и движения — "пора худеть", например, исполнялось на фоне настоящих отжиманий, а "массовка" потягивала из воображаемых ча­шек что-то до крайности омерзительное, судя по мимике. Смех смехом, а что дальше? А дальше — вопрос (мой):

—  А вот здесь, в сторонке, у нас обычная женщина. Что говорит ей журнал? Давайте услышим подтекст, второй смысл.

"Колонки" смыкают ряды и обращаются к пустому стулу:

—  Вот она, настоящая жизнь! Нравится? Старайся, тянись!

—  Я — твой сон, твоя мечта. Не просыпайся, там все совсем не так.

—  Тебе ни-ког-да так не выглядеть.

—   Никому не интересно, что у тебя внутри. Полируй фасад.

—   Не принимай меня всерьез. Вот я, например, тебя всерьез не при­нимаю, а ты?

—   Но какие большие деньги я делаю на твоих маленьких слабостях!

—   Купи — и может быть, тебя тоже купят, девочка...

—  Ты дура. Ты слопаешь все, что мы тебе захотим скормить. Ну не дура? (Хор в ответ: дура, дура...)

И вот тут-то возникает занятный вопрос: на чем играют, чем искушают эти самые журналы? Ведь понятно, что женщину они не уважают, в грош не ставят — в прямом и переносном смысле. В женских журналах "сильнее, чем где-либо еще, Женщина утверждается как особый зоологический вид, своего рода колония паразитов, которые хоть и способны двигаться сами по себе, но не могут далеко уйти и всякий раз возвращаются к привычной опоре (каковой является vir)". Кто, собственно, является привычной опо­рой, понятно, поэтому латынь оставляю без перевода, — а вся цитата при­надлежит французскому исследователю современных мифологий Ролану Барту. И самое поразительное то, что написаны эти строки в конце 1950-х годов. С тех пор мир повидал многое: сексуальную революцию и женское движение, полеты в космос и чудеса генной инженерии, экологические ка­тастрофы и падение Берлинской стены, Интернет и новых Нобелевских ла­уреатов... А для "особого зоологического вида" (как его понимают в ку­кольном мире глянца) время, похоже, остановилось:

"В мире журнала "Элль" нет мужчин, но он всецело сотворен мужским взором и представляет собой не что иное, как мир гине­кея. [...] Вы можете любить, трудиться, писать, заниматься бизне­сом или литературой, но только не забывайте, что на свете есть мужчина и что вы ему не ровня; ваш мир свободен лишь по­стольку, поскольку зависит от его мира; ваша свобода — вид рос­коши, она возможна только при том условии, что прежде всего вы признаете обязанности своей природы. [...] Иезуитская мо­раль: можете отступать от морали своего удела, но ни в коем случае не от догмы, на которой она зиждется".

Охо-хо, это вообще 1955 год — год моего рождения, между нами говоря. Студентки слушают лекцию по психологии гендерных различий, склонив головки немыслимых цветов над свеженьким номером — кажется, все того же "Элль". Все возвращается на круги своя? Или это так кажется из Москвы 2002 года, куда более благополучные соседи радостно сваливают то, что уже "не носят" сами — радиоактивные отходы, сигареты "Мальборо" и це­лую кучу международных изданий про красивую жизнь?..