Читаем без скачивания Штрафники против «Тигров» - Роман Кожухаров

Женщина закивала головой. Платок ее сбился назад, еще больше открывая лицо. На свету она показалась еще моложе.

— Вытри сопли, — мягко, но настойчиво произнес Андрей. — А ты, Яким, обыщи ее.

Тут же закинув автомат за спину, он протянул обе руки к ее груди и вдруг покраснел, как рак, и замер.

— Ох, товарищ командир… пять лет к бабе не притрагивался… — выдохнул Яким.

— Смелее, боец! Но не увлекайся… — подзадорил его Аникин.

Якимов пошарил руками у груди, потом ниже — с боков и спины. Когда он спустился к бедрам, лицо его стало совершенно взопревшим.

— Чисто… — отступая, произнес Яким. Он кряхтел и прятал глаза, вытирая пот с лица. За все время процедуры женщина не пошевелилась. Она словно одеревенела, боясь сделать хоть одно движение.

— Не плачь… утрись чем-нибудь… — сказал Аникин.

Женщина послушно вытерла лицо, размазав остатки пыли и копоти. И слезы ее перестали течь, как по команде, хотя она то и дело всхлипывала.

— Рассказывай теперь, кто ты, как тебя звать и что ты тут делаешь. Только быстро… — четко произнес Аникин.

— Тикаю… вид гадив цих… — Женщина вдруг быстро-быстро заговорила по-польски. Глаза ее в этот момент наполнились такой злобой, что обоих солдат взяла оторопь. Не ожидали они обнаружить в этой беспомощной, зареванной крестьянке такую яростную ненависть.

— Небось ругается, товарищ командир… — вслух, полушепотом предположил Яким, невольно отступая назад на полшага.

— Как тебя зовут? — спросил ее Аникин. Она помолчала несколько секунд, словно пыталась понять, чего от нее хотят.

— Агнешка, — произнесла она и тут же показала рукавом пиджака, который был велик, в ту сторону, где остался хутор.

— Галици… галици…

Она несколько раз повторила это слово, делая ударение на первый слог.

— Черт ее знает… Что за галици? — сплюнул Яким. — Может, полиция?

— Не… не полиция… — задумчиво выговорил Андрей. — «Галичина»?

Женщина вскинулась, будто кто-то током ее ударил. Она лихорадочно закивала головой. Новая порция ругательств полилась из ее разбитого рта. Аникин распознавал и некоторые общеславянские слова, которые не требовали перевода.

— Галици, галици… — еще быстрее стала твердить Агнешка. — Шукают партизан, тоби шукают…

Она ткнула пальцем Аникину в грудь.

— Слышь, командир, — ухмыльнулся Яким. — Она вас персональным врагом всех фашистов назначила.

— Погоди смеяться, Якимов… — тяжело выдохнул Андрей. — Дело принимает серьезный оборот. Похоже, по нашу душу пожаловали эсэсовцы из дивизии «Галичина». Слыхал про таких?

— Это еще что за гоп со смыком? — пожимая плечами, спросил Якимов.

— Еще какой гоп… — отозвался Аникин. — Немцы дивизию из местных сколотили. Немчуру надо знать — они грязную работу не шибко выполнять любят. В перчаточках воюют. И даже в части изуверств соблюдают известную чистоплотность. Для таких, совсем уж зверских, надобностей подбирают желающих добровольцев. А те и рады стараться. Из кожи вон лезут, чтобы показать, что они достойные кандидаты в истинную арийскую расу…

XV

Аникин повернулся к женщине.

— Агнешка… что значит, шукают? Они в лесу, что ли?.. В лесу галици?

Та закивала головой часто-часто.

— Я сховалася… бачила, як вони пошли до ласу[4]. Дюже виеле[5] галици…

Сбивчиво, на трудно понимаемой польско-украинско-русской смеси, женщина сказала, что на хутор на заре приехали галици, дуже багато галици. Они тут же начали облаву. А часть из них отправились обратно, по лесной дороге, в сторону Почапово, чтобы зайти к партизанам во фланг.

— Это она нас партизанами называет, — догадался Яким.

— Черт, худо дело… — с досадой произнес Аникин. — Я Карпенко приказал вести группу в сторону Гончаровки. Нам майор конечный пункт рейда обозначил. А по карте это как раз возле Почапово.

Женщина опять закивала головой часто-часто.

— Почапови, Почапови… — произнесла она, показывая рукой куда-то в сторону, наискось от того направления, куда шли Аникин и Якимов, стремясь догнать группу.

— Ты знаешь, где Почапово? И Гончаровку знаешь? — спросил Андрей.

Опять Агнешка кивнула, показывая туда же.

— Там, там Гончаривка. И Почапови…

Она ткнула пальцем в Аникина:

— Тоби шукают…

В этот момент треск автоматной очереди разорвал тишину леса. Громыхнуло так неожиданно и так близко, что Аникин, Яким и женщина — все трое — пригнулись.

На автомат ответил сухой, отрывистый металлический стук

— Погоди… так это ж «дегтярь» Девятова… — догадался Аникин и бросился на звуки стрельбы. На ходу он успел подсказать Якимову быть готовым к бою.

— Я как пионер, товарищ командир… — так же, на бегу, ответил Яким. — Всегда готов…

XVI

С каждым шагом шум и треск стрельбы нарастали, превращаясь в беспорядочную пальбу. Листва стала прореживаться, и бойцы увидели сквозь ветки кустарника неширокую лесную дорогу.

Аникин упал на живот и подполз как можно ближе к краю дороги. Прямо перед его носом пробежали чьи-то сапоги. Солдат, придерживая на голове характерную фашистскую каску, резко свернул вправо и нырнул в листву на той стороне. Тут же оттуда раздался винтовочный выстрел, потом еще один. Уже со спины, по странному, желто-голубому шеврону на рукаве кителя грязно-серого цвета, Аникин понял, что это не солдаты вермахта.

Несколько трассеров прошили открытое пространство над дорогой и ушли в непроглядную тень листвы, в которую только что пытался спрятаться фашист. Истошный крик вырвался оттуда. Меткое попадание. Аникин быстро сообразил, что группа Карпенко, скорее всего, находится по левую руку, а фашисты наступают вдоль дороги справа, со стороны хутора.

Возможно, какие-то силы врага располагались впереди. Оттуда раздавалась непрерывная стрельба — и одиночные из карабинов и винтовок, и автоматные очереди. Вот заработал пулемет, но не наш «Дегтярев», а фашистский. Левый край сразу умолк. Прижали, гады. Этим тут же воспользовались напиравшие по правому флангу.

— Вперед, швидче, швидче[6]!.. — завопил чей-то осипший голос. Сразу несколько фигур в необычной пятнистой форме, кто в касках, кто в кепках, пробежали по дороге справа налево. Первыми прямо на дорогу плюхнулись двое — пулеметчик и подающий ленту. Они тут же открыли огонь, давая возможность завершить перебежку. Несколько бежавших прыгнули в правые от дороги кусты. От зеленых, черных и бурых пятен на форме фашистов рябило в глазах, и они расплывались на фоне листвы.

Тот же осипший голос до хрипоты выкрикивал, словно стегая бежавших:

— Обходь праворучь… бей партизанив!

Чей-то черный силуэт, ломая сучья и ветки, вкатился и повалился на землю в нескольких сантиметрах правее Аникина. Каска налезла фашисту на лоб, и Аникину был виден только край его испуганного, потного, красного от бега лица. Он глядел на дорогу, словно приходя в себя, тяжело, в голос дыша.

XVII

Вдруг он почувствовал взгляд Аникина и медленно повернулся влево. Шея его уперлась в ствол пулемета, выставленного Андреем. Вся краснота исчезла с лица фашиста, и оно стало белым как мел. Глаза его расширились, не в силах вместить весь тот животный ужас, который в них отобразился. Он машинально дернул рукой, сжимавшей автомат. Вдруг ужас в глазах как будто остекленел, эсэсовец захрипел, все его тело затрусило мелкой дрожью. Струйка крови выступила из левого угла его рта. Уже потом, как при покадровом просмотре киноленты, Андрей увидел руку, всадившую нож в спину врага, чуть ниже левой лопатки, а потом — довольное лицо Якима.

— Сработал… товарищ командир… — возбужденно прошипел он, вытаскивая длинное лезвие ножа из раны и вытирая его о спину убитого. Каждое такое движение оставляло на грязном сукне пятнистой куртки багровые полосы. На рукаве убитого красовался золотой лев, вышитый на шевроне по голубому полю. На танкиста не похож. И разговаривали они по-украински. Значит, облаву на них устроили эсэсовцы, из той самой дивизии «Галичина», о которой говорил командир штрафной роты Шибановский.

— Щас… погоди… — Аникин усилием утихомирил в себе первую ошарашившую его волну ощущений. Он выдвинул вперед ствол пулемета, выставил сошки и проверил ленту. Патронов осталось всего на несколько очередей, но надо было выручать товарищей. Пулеметчики, расположившиеся на дороге, работали без остановки. Они здорово прижали группу Карпенко к земле, не давая ни секунды, чтобы огрызнуться.

— Щас, Яким, и я сработаю… — произнес Андрей. — Я беру пулеметчиков, а ты бей по тем, что в кусты сиганули. Понял? И правый сектор держи. Мало ли кто из эсэсовцев оттуда прет…