Читаем без скачивания Школа наемников - Виктор Глумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В горах оказались ближе к вечеру, когда все измучились от жары и тряски. В грузовике уже давно молчали, сидели насколько возможно дальше друг от друга и даже наружу больше не выглядывали: узкая дорога жалась к скале, а внизу разверзалась пропасть. Омеговцы за день сделали два привала — утром и в самый зной; пленников покормили, дали умыться, но уже после обеда на Артура навалилось тупое безразличие. Сколько можно ждать, сколько можно ехать? Теперь понятно, почему никто не связывался с омеговцами: к Замку не подберешься...
Когда начало смеркаться, грузовик остановился. Что там, впереди, видно не было.
— Приехали! — крикнули из кабины, открылся люк, и на этот раз несколько пар наручников полетели в Артура.
Одни он успел перехватить, остальные ударили в больной бок. Защелкнув браслеты на запястьях, Артур поднял руки и направился к дверям на негнущихся ногах.
На улице он оторопел: впереди — будто из скалы выросшая высоченная стена из бежевого камня с бурыми прожилками, а въезд... Таких огромных ворот, черных, с золотой подковой и кроваво-красной надписью «Омега», Артур не видел никогда. Справа и слева от них стояли бронированные грузовики, такие же, как тот, на котором привезли пленных, и выглядели детскими игрушками.
Вскоре подтянулись четверо конвойных в черной форме, на пленных они смотрели равнодушно.
— Выстроиться колонной по одному, — приказал сержант, поводя стволом автомата. — Считаю до трех. И раз, и два...
He сговариваясь, пленные построились, Артур встал во главе колонны, он чувствовал себя рабом, выставленным на продажу, ничтожным и не заслуживающим лучшей доли. Один омеговец вел пленных, второй замыкал, двое других шагали по бокам, держа людей под прицелом.
Вопреки ожиданиям, створки ворот не распахнулись полностью, они состояли из множества больших и малых дверей. Впереди идущий омеговец покрутил круглую штуковину, похожую на руль, и открылся круглый люк в человеческий рост. Артур шагнул за направляющим.
Позади завозились, донесся вскрик, последовала автоматная очередь, Артур обернулся и получил прикладом по ребрам, в глазах потемнело, но он выдержал, не согнулся.
— Убрать падаль, — распорядился сержант.
Артур все-таки посмотрел назад и не досчитался мальчишки-кетчера с расквашенным носом. Парень выбрал свободу и умер свободным.
Оказавшись на территории Омеги, Артур огляделся. Он рассчитывал увидеть огромный замок, черный и угрюмый, лепящийся прямо к скале, но никаким замком тут не пахло: длинные аккуратные здания из дикого камня, в основном одноэтажные, ровные дорожки, мощенные гравием. Непривычно чисто, такое впечатление, что попал в другой мир: ни грязи тебе, ни хлама. Наверное, те, кто называл это место «замком», не бывали внутри.
Навстречу попадались омеговцы — в основном или в летах, или совсем щенки. Мальчишки шептались, косились с интересом, старшие вообще не реагировали.
Миновали длинную казарму, свернули к вытоптанной площадке с лестницами из тонких труб, лабиринтами из покрышек, странными сооружениями в виде буквы П. Площадка упиралась в опорную стену, возле которой сеткой-рабицей обнесли внушительный кусок земли, а сбоку притулилась неказистого вида казарма. Из помещения вышли двое безоружных солдат.
— Построиться! — скомандовал сержант. — Слушать меня! Ты, — указал он на Ломако, — шаг вперед.
Втянув голову в плечи, киевлянин подчинился. Омеговец расстегнул на нем наручники, повесил их себе на пояс.
— Упал, отжался, сколько можешь!
Ломако с недоумением обернулся. В единственном глазу блестели слезы.
— Выполнять!
— Я нэ разумию, — пролепетал он.
Омеговец сделал ему подсечку — Ломако упал на выставленные вперед руки.
— Локти сгибай. Пошел!
Работал Ломако, как насос. Похоже, он вообще не знал усталости. По красному лицу градом катился пот, он пыхтел и отдувался, но темпа не сбавлял.
— Отставить. Хорошо. Видишь площадку? Чего молчишь, судьба твоя решается!
— Вижу.
— Дорожку вокруг нее видишь?
— Ага.
— Беги по ней как можно быстрее. Пошел!
Прихрамывая, Ломако потрусил к дорожке. Он выжимал из грузного тела все, что мог, но все равно еле тащился, подволакивая ноги, и хватался за поясницу. Артур мысленно подгонял его, желал удачи, ведь если он справится, ему предложат контракт!
— Отставить! Ко мне подошел! Шевелись! Рядом стать, вот так.
Омеговец жестом подозвал конвойных, протянул Ломако наручники, он их тотчас защелкнул на своих запястьях.
— Увести. «Мясо».
Омеговцы повели ссутулившегося киевлянина в казарму. Вскоре они вернулись. Командир указал стволом автомата на Шкета и молодого кетчера, который едва держался на ногах:
— Ты и ты — шаг вперед. «Мясо».
Шкет вытянул шею и завертел головой, приговаривая:
— Какое мясо? Вы что? Я сильный, несмотря на то что легкий! Дайте мне шанс! Я умею и бегать, и это... руки сгибать много-много раз! Во мне и есть-то нечего... ребята...
Сопровождающий тюкнул его по затылку и поволок к открытой двери, как ползун — жертву в холмовейник. Раненый кетчер не сопротивлялся — рухнул в обморок.
— Ты!
Ошалевший Артур некоторое время не мог сообразить, что обращаются к нему.
— Плечистый, шаг вперед!
Артур повиновался. Сейчас расстегнут наручники, и он свернет этой сволочи шею, отберет автомат, после — не важно. Лучше сразу сдохнуть, чем стать «мясом». На Пустоши и подумать не могли, что омеговцы — людоеды, «мясо» уже никому не расскажет, а остальные молчат. Да Омега же гаже мутантов, хуже некроза! И вся эта ерунда вроде черной формы, неприступного замка, хорошего обращения с пленными... Конечно, «мясо» кормят, берегут, чтобы потом сожрать. Он представил себе бойню, заляпанную кровью, крюки, на которых развешены освежеванные тела Ломако и Шкета... Когда сняли браслеты, Артур боковым зрением заметил: автоматчики насторожились, прицелились в него.
— Упал, отжался!
И Артур упал. Отжимался он неторопливо, ждал, когда надсмотрщики потеряют бдительность. Вскочил, бросился на командира, ударил в солнечное сплетение, попытался достать незащищенное горло, но омеговец плавно ушел вниз-влево, ткнул локтем в живот. Артур отшатнулся, принял оборонительную стойку. Противник ухмыльнулся, поправил китель и скомандовал автоматчикам, которые почему-то не открыли огонь:
— Годен!
Налетели омеговцы, скрутили руки и повели в ту же казарму, куца и «мясо», но Артур больше не сопротивлялся. «Годен» — не «мясо». Поселилась крохотная надежда на благоприятный исход. Что случилось с бывшим охранником отца, Артур не знал, даже не вспомнил про него. Какое кому дело? Выживают и умирают поодиночке.
Из казармы спустились в подвал. Артура проволокли по тускло освещенному коридору мимо одинаково ржавых дверей, затолкали в камеру. Потирая многострадальные ребра, он осмотрелся: под самым потолком — окно, куда не высунешь даже голову, на каменном полу — тряпка вместо постели, рядом — миска с кашей и кружка воды.
И что все это значит? Если хотели бы завербовать, то уже сказали бы.
Усевшись на тряпье, Артур принялся есть. Он успел проголодаться и жрал руками, как мутант. Вымазал тарелку хлебом... Вкусно, питательно, даже на хлеб не поскупились. Откармливают на убой или берегут будущего солдата? Артур думал недолго, у него не осталось сил на переживания. Замотавшись в тряпки, он сразу же задремал — сказалась бессонная ночь.
Лязгнул замок. Артур поднял голову, проморгался: на полу стоял завтрак, та же похлебка, что и вчера. «И свиней кормят», — напомнил он себе, но от еды отказываться не стал. Лучше умереть сытым, чем голодным. Перекусил, размялся: отжался раз тридцать, поприсе- дал, проделал весь привычный с детства комплекс упражнений. Мышцы ныли, тело слушалось неохотно, будто после тяжелой болезни.
В окошко под потолком лился свет, значит, уже утро или день. Интересно, долго так сидеть придется? Не успел подумать, как в коридоре затопали, остановились напротив двери. Артур насторожился.
Двое омеговцев вошли в камеру, третий остался в дверях — охранял. Пожилой седовласый офицер протянул пленнику наручники:
— Давай без глупостей. Надень, и я расскажу, что тебя ждет. Что смотришь? Вперед, или мы сделаем это своими методами, но сделаем все равно. Поверь, тебе лучше оставаться целым.
Повертев наручники, Артур сдался, защелкнул их и уставился на седого:
— Теперь говори. Или пристрели на месте, да и дело с концом.
— Идем, храбрец. — Седой не оборачивался, чтобы проверить, успевает ли Артур за ним. — У наших курсантов испытание: спарринг. Ну, бой с противником. Причем противник должен быть убит.
— То есть противник — это я?
— Сообразительный.
Артур споткнулся на лестнице, но устоял, переварил услышанное и спросил:
