Читаем без скачивания Сладкий дикий рай - Хизер Грэм

— Полагаешь, я так запросто позволю тебе уйти? — еле слышно поинтересовался он. Его пальцы шевельнулись у Джесси на животе.

Неужели он опять намерен пустить их в ход? Ее лицо моментально запылало. Джесси не знала, — ругаться ей или умолять, чтобы ее оставили в покое.

А он сухо рассмеялся, перекатился на бок и уставился на нее, опираясь па локоть.

От неожиданности бедняжка не сразу поверила, что оказалась на свободе. Дерзко глядя в лицо своему мучителю, она впервые рассмотрела его как следует. Загорелый, с прямым породистым носом, с резкими, решительными чертами. Полные чувственные губы кривятся в надменной усмешке. Темные густые волосы ниспадают на лоб. Из ворота рубашки видна бронзовая от солнца шея, а сама рубашка туго натянута на широких, могучих плечах. На груди, поросшей курчавыми волосами, поблескивало золотое изображение Святого Георгия, ниспровергающего дракона.

— О чем задумалась, шлюха? Не хочется уходить? Ах, я вижу, что в конце концов не оставил тебя равнодушной. Вот, пожалуйста, ты свободна — и все же не покидаешь мое ложе!

Свободна… Он ее отпустил… Так чего же она ждет?

— Ах!

Она кубарем скатилась с кровати и чуть не запуталась в собственной одежде. Не смея тратить время на возню с нижним бельем, напялила впопыхах грубое шерстяное платье, башмаки и ринулась к двери.

— Не оставил равнодушной! Да я до конца дней своих буду ненавидеть и проклинать вас! Будь я мужчиной — прикончила бы на месте! Впрочем, я и — так постараюсь вас прикончить, если только получу возможность. Так что поберегитесь, сэр, лучше не встречайтесь со мной на узкой дорожке! — С этими словами Джесси рванула дверь на себя, в глазах кипели злые слезы.

— Стой, девка! — рявкнул он, и Джесси невольно подчинилась, не в силах противоречить грубому приказу, не смея обернуться к нему лицом и ненавидя себя за покорность. Что-то звякнуло о дверь — та злополучная монета.

— Ты пустилась во все тяжкие, чтобы ее заполучить. Возьми.

Джесси с трудом сглотнула. О, с каким наслаждением она швырнула бы деньги ему в лицо! И плюнула в эти бесстыжие глаза!

Она не может этого сделать. Ее мать лежит при смерти.

Девушка понурилась и наклонилась, чтобы поднять золотой. И поклялась про себя, поклялась всей душой, что в один прекрасный день непременно добьется богатства и власти, и тогда — как Бог свят — отыщет этого типа и он получит по заслугам за все ее унижения.

Рывком отворив дверь, спотыкаясь на ходу, Джесси вышла вон. В первый момент она совершенно растерялась, не сообразив, куда теперь идти. Кое-как перевела дух и поспешила вниз, не обращая внимания на устремленные ей вслед взгляды.

Наконец она оказалась на крыльце «Старой башни» и застыла, безмерно радуясь холоду, который моментально пробрал ее до костей.

Спотыкаясь как слепая, девушка двинулась вперед и снопа застыла, уставившись на тускло блестевшую в руке монету. Теперь осталось поскорее вернуться на чердак — и все в порядке. Слава Богу, у нее есть Тамсин — он сам найдет аптекаря и купит для Линнет хинину. Все унижения оправдаются, ведь ее мама поправится, а сама Джесси очень скоро найдет способ отомстить заносчивому типу с черным, как у дьявола, сердцем!

И девушка поспешила дальше.

— Госпожа! Госпожа Дюпре!

Джесси застыла, безмерно страдая от душевной боли. И как только вышло, что она спутала голос? Вот теперь было совершенно ясно, что это ласковый голос Роберта умоляет ее остановиться.

Бедняжка обернулась — и на бледных щечках расцвели яркие августовские розы. К ней спешил прекрасный светлокудрый джентльмен: ее нижнее белье и плащ он набросил себе па руку. Он знал. Он знал, где только что побывала Джесси. И ей показалось, что теперь-то она точно умрет от стыда.

— Госпожа! Джейми велел мне вас догнать, он сказал, что вам это понадобится!

Стараясь проглотить рыдания, от которых судорожно сжималось горло, она подняла взгляд навстречу ласковым, сочувственным глазам. Не в силах говорить, бедняжка смогла лишь торопливо кивнуть в знак благодарности. Выхватила свою одежду и припустила бегом — прочь, прочь, подальше от этого позора и ужаса!

— Госпожа! Джесси! Пожалуйста, постойте! Может быть, я могу вам чем-то помочь?

Однако Джесси мчалась, не чуя под собой ног. Неслась что есть духу, по льду и снегу, пока не оказалась у черного хода в заведение мастера Джона. Повариха, которая дежурила возле очага, впустила девушку внутрь и предостерегающе прижала палец к губам. Благодарно кивнув, Джесси тенью скользнула к черной лестнице. Вот и каморка на чердаке. Тамсин сидел возле маминой постели.

— Я раздобыла их, Тамсин! Вот деньги. Пожалуйста, купи поскорее хинин! А мне лучше побыть здесь, с ней!

— Джесси… — Ей на руку легла ладонь Молли. Она нетерпеливо вырвалась, однако была перехвачена Тамсином.

— Джесси, детка. Твоя мама наконец-то обрела вечный покой.

— Покой?..

Она ошалело уставилась на Тамсина. Только теперь до несчастной дошел смысл жутких слов, и она что было сил затрясла головой, не желая с ними мириться.

— Нет! Нет!!! Тамсин, ты должен поскорее раздобыть хинин! Этого не может быть, она просто заснула!

Ни Тамсин, ни Молли не в силах были ее остановить. Джесси рухнула на колени возле матери и сжала хрупкую бледную руку. Рука была такой же холодной, как обжигающий ветер там, за окном. Застывшей, лишенной жизни.

— О нет! Боже, только не это! — вырвался у нее яростный крик. А потом пришли слезы, и Джесси целовала и обнимала Линнет в тщетной попытке согреть ее теплом своего тела. Однако одного взгляда на это все еще прекрасное лицо было достаточно, чтобы понять: никакому мастеру Джону больше не удастся досаждать ей. Для Линнет счеты с жизнью закончились.

Голова Джесси упала на край постели, и все тело затряслось от жутких рыданий.

Тогда Молли подошла поближе и обняла подругу. А та плакала, плакала без конца, пока слезы не иссякли.

— Ничего, малышка, ничего, вес образуется, — бормотала Молли и гладила вздрагивавшую худую спину.

Но вот наконец Джесси подняла на всех отчаянный, полный неистовой решимости взор;

— Молли! Я не стану больше так жить и, Господь свидетель, умирать в таком убожестве!

— Вот и хорошо, вот и ладно, — утешительно повторяла Молли.

А Джесси обнаружила, что пролила отнюдь не все слезы, на какие была способна. Стоило прикоснуться к изящной, но такой холодной руке, и она снова зарыдала.

Глава 3

— Я непременно должен вернуться, — заявил Джейми Камерон, обращаясь к Роберту. — А ты поедешь со мной.

Конюх уже заседлал для него гнедого жеребца по кличке Ветерок, однако Джейми любил сам удостовериться, что сбруя не подведет его в пути.