Читаем без скачивания Проблемы духовно-нравственной культуры - Александр Каменец

Д. С. Лихачев и A. M. Панченко особо выделяют театральность и зрелищность юродства. Соответствующие представления юродивых заключались в основном в их диалогах с толпой, содержание которых составляли взаимные оскорбления, насмешки, агрессивные жесты, носящие игровой характер. В результате возникал своеобразный эффект самоочищения и самоосуждения увидеть в демонстрируемом обличительном смехе «невидимые миру слезы». Юродивые, по признанию авторов монографии, создали свой «трагический вариант смехового мира». «Рыдать над смешным» – вот тот основной результат, которого пытались достичь юродивые.

Возбуждая зрителей «зрелищем странным и чудным», юродивый преследует воспитательные и дидактические цели. Отмечается также, что юродивый не избегает, не смягчает ответных действий созерцающих его лицедейство толпы («биения и пхания»). Он сносит побои, унижения толпы добровольно и с благодарностью.

Важно отметить, что юродивые, как правило, обладали привилегией говорить правду, обличать любого человека независимо от его социального статуса, включая царей. Это было связано с превалирующим отношением к юродивым как «божьим людям», в которых воплощается высшее духовное начало. Посягнуть на юродивого означало подвергнуть себя божьему гневу, наказанию. В реальности не все «сильные мира сего» выдерживали это испытание их совести и наказывали юродивых.

Немотствование и часто малопонятный язык юродивых подчеркивали их особое отношение к человеческим поступкам, деяниям, прикрываемым часто красивыми словами, внешним словесным этикетом. Отчасти этим объясняется известная лаконичность сюжетов в русской художественной литературе при подробном рассмотрении отдельных поступков, проступков, преступлений, способных коренным образом изменить человека и его окружение.

Юродивые самим своим существованием демонстрировали социальный протест против существующей действительности. Живя фактически на улице, в убогих хижинах, питаясь чем попало, не заботясь об укрытии от непогоды, холода, зноя, жары и т. д., юродивые отторгали мир внешнего благополучия, часто приобретенного ценой лжи, жестокости, преступлениями и пороками. В этом протесте был прежде всего укор отпадшим от норм и заповедей христианской морали.

Как и нищие, юродивый живет на паперти. «Паперть – это нулевое пространство, пограничная полоса между миром светским и миром церковным. Парадокс здесь состоит в том, что для юродивого людная паперть – тоже символ одиночества, бездомности и отверженности» [24, с. 154]. Пространство юродивого – это также мир кабаков, пьянства, бродяжничества, всего того, что порицается официальным социумом с позиций стабильности и общественного порядка. Институт юродства был фактически уничтожен ориентированным на Европу Петром Первым. Но само юродствующее сознание осталось в русской ментальности.

Юродствующее сознание как самих авторов литературных художественных произведений, так и многих литературных персонажей в русской литературе является проявлением такой глубинной характеристики русского национального характера, как тяготение к саморефлексии и рефлексии по поводу окружающего мира в поисках глубинных смыслов человеческого бытия на духовных основах.

Именно этому феномену обязана в первую очередь русская художественная литература, развивающая и формирующая культуру юродства как перехода от «грешности» к «святости», от «телесности» к «духовности». Как пространство скрытой душевности и «плача» над несовершенствами человеческой природы во имя обретения подлинной духовности.

В качестве подтверждения этого тезиса дадим краткую характеристику некоторых произведений и персонажей русской художественной литературы как воплощения юродствующего мировоззрения, иногда даже неосознаваемого авторами этих произведений.

Образ Митрофанушки в «Недоросле» Фонвизина, помимо всего прочего, выполняет функцию «занижения» значимости псевдообразования на французский манер. Глупость этого персонажа противостоит лжеучености («чужебесию», по выражению самого Фонвизина), прикрывающей пороки мира Простаковых и Скотининых. Есть что-то нравственно оправданное в виде реакции Митрофанушки на такое образование известным «дурацким» утверждением: «Не хочу учиться – хочу жениться» (мир плотско-брачных отношений служит отрицанию мнимой образованности).

«Горе от ума» А. С. Грибоедова. Чацкий по-своему «ругается миру», отказываясь от служебной карьеры, социального приспособленчества, занимая позицию резонера, отторгнутого обществом Фамусовых, Скалозубов и Молчалиных. Прямота суждений Чацкого, восстанавливающая против него всех окружающих, граничит с социальной патологией с позиций общепринятых мнений о приличиях и благонадежности.

«Ревизор» Н. В. Гоголя. Хлестаков доводит до гротеска, идиотизма мир Городничего своим неумеренным хвастовством, протеидным социальным поведением. Подыгрывая до уровня гротеска окружающему его обществу провинциального города, Хлестаков выполняет роль своеобразного увеличительного стекла, выявляющего все скрытые пороки этого общества (характерен эпиграф Н. В. Гоголя к его комедии в виде пословицы «На зеркало неча пенять, коли рожа крива»). В финале комедии уже сам Городничий выполняет в определенной мере функцию обличительного юродства, реализуя данную пословицу уже по отношению к другим персонажам, зрителям: «Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!..» (элемент представления юродивых перед толпой).

«Мертвые души» Н. В. Гоголя (еще одно симптоматичное, с двойным смыслом название). Сам Н. В. Гоголь с юродством изображает своих персонажей, а некоторые из них усиливают гоголевский смех, доводя до абсурда и самоотрицания мир человеческих взаимоотношений героев (например, Ноздрев, «дамы приятные во всех отношениях», Собакевич, Манилов и т. д.).

Галерея «лишних людей» в русской художественной литературе (Онегин, Печорин, Бельтов, Обломов и т. д.) по сути своей есть воплощение «озорства» юродивых, «оставляющих в дураках» мир благополучия, карьеры, предсказуемого социального поведения, замешанного на человеческих пороках и слабостях. Любовные похождения этих героев с последующей неудачей на этом поприще демонстрируют примитивность и несостоятельность придуманных романов, пошлости в любовных отношениях, иллюзорного жизненного успеха, достигнутого путем имитации реальных человеческих чувств и привязанностей.

В творчестве А. Н. Островского юродствующие персонажи также занимают одно из центральных мест: слабоумный Бальзаминов, утрирующий бессмысленность и бездуховность существующего общества; «юродствующая» Катерина из «Грозы», теряющая свое место в обществе и погибающая в стремлении воспарить над удушьем купеческого домостроя и лжерелигиозности во имя любви и искренних чувств («Почему люди не летают?»); Несчастливцев в «Лесе» – бродячий актер, превращающий в трагикомедию мир безжалостных Гурмыжских и т. д.

В произведениях «юродствующего во Христе» Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского тема юродства занимает центральное место, начиная от тотальной критики современной им цивилизации, кончая христианским максимализмом в поведении отдельных персонажей.

Этот перечень можно продолжать и продолжать, включая советский и постсоветский период русской художественной литературы в творчестве В. Маяковского, А. Платонова, М. Булгакова, В. М. Шукшина, В. Высоцкого, А. Вампилова, 3. Прилепина и т. д.

В начале «перестройки» на первый план вышли молодежные рок-группы, демонстрирующие юродствующее поведение и соответствующие тексты (например, группа «АВИА», «Звуки My» и т. д.). Эта линия в молодежном музыкальном творчестве представлена в соответствующих текстах рок-музыкантов и в настоящее время достаточно широко.

Чем объяснить устойчивость феномена юродства в русской ментальности, чутко отражаемого русской художественной литературой? В качестве некоторой гипотезы можно предложить следующее объяснение.

Традиционная близость к природе, наличие огромного природного пространства, органично сочетающееся с любовью ко всему живому при отсутствии развитой системы социальной взаимозависимости, сформировали такую особенность русской ментальности, как открытость, и особую душевность во взаимоотношениях с окружающими.

С одной стороны, этим можно объяснить некоторую наивность, неискушенность, иногда переходящую в глупость в решении многих социальных и других проблем в поведении русского человека, но, с другой стороны, эта же черта является оборотной стороной такого достоинства, как непосредственный взгляд на окружающий мир, близкий к целостности, чувству справедливости, и доверие к миру, свойственное детскому сознанию («будьте как дети и войдете в царство небесное»). Часто ошибаясь в «мелочах», русский человек способен увидеть главное на основе здравого смысла, незамутненного учеными благоглупостями и неизбывного стремления к правде, добру и красоте духовного существования.