Читаем без скачивания Кресси - Брет Гарт

— Но мой предшественник, мистер Мартин, — поспешил перебить его учитель, — определенно говорил мне, что они жених и невеста, и притом с вашего согласия!

— Это все получилось просто потому, что вы обратили на них внимание в первый день, как пришли с Мартином осматривать школу. Кресси мне тогда говорит. «Па, — говорит она, — этот новый учитель, знаешь, какой умный, все замечает, и на меня с Сетом так глядит, что ты уж лучше объяви, что мы помолвлены». «А разве ты с ним помолвилась?» — говорю. А она мне: «Все равно этим кончится. И раз этот учитель приехал к нам с Севера со своими понятиями, как и что полагается в обществе, надо ему показать, что и у нас в Индейцевом Ключе не медведи живут». Ну, я и согласился, вот Мартин и сказал вам, что все в порядке, они помолвлены и вам не о чем беспокоиться. А вы тут вдруг возьми и на дыбы, что, мол, не можете такого позволить, что ухаживать в школе нельзя, даже если объявлена помолвка.

Учитель с опаской посмотрел в лицо отцу Кресси. Оно было сосредоточенно, но бесстрастно.

— Теперь дело прошлое, можно вам рассказать. Моя беда, мистер Форд, что я человек неспокойный; вы вот человек спокойный, тут я против вас ничего не могу. Я тогда как узнал, что вы сказали, сразу вскочил на мустанга — и галопом в школу. Решил: дам пять минут на сборы — и чтоб духу вашего не было в Индейцевом Ключе. Вы вот не знаю, помните ли тот день. Я рассчитал встретить вас, как вы из школы будете выходить, да рановато подъехал. Покрутился поблизости, потом привязал коня, подошел и в окно этак осторожно заглянул, рассмотреть вас хотел хорошенько. А там тихо так, спокойно. По крыше белки скачут, шмели да пчелы гудят, и все такое сонное вокруг, а наверху сойки стрекочут, будто меня и нет рядом. А вы ходите среди этих девчушек и мальчуганов, с одним поговорите, другому что покажете, и все так тихо, мирно, будто вы и сами такой, как они. И им тоже так хорошо, покойно. Один раз — вы-то, может, и не помните — вы к окну подошли, руки за спиной и глядите так спокойно и вроде бы далеко куда-то, будто все, кроме школы, бог весть в какой дали от вас. Тут мне и подумалось: вот бы старухе моей на вас посмотреть. Подумалось мне, мистер Форд, что мне у вас там совсем не место, и еще подумалось — и вроде бы обидно так стало, — что и для Кресси моей нету места в вашей школе. Ну, и ускакал я оттуда, никого не потревожил, ни вас, ни белок с птицами. А вечером рассказываю Кресси, а она говорит, что у вас этак в школе каждый день и что с ней вы как со всеми, по-хорошему. Мы и уговорились, что она поедет в Сакраменто, накупит, что там положено к свадьбе, и поженятся они с Сетом через месяц, а вас и школу вашу больше уже не побеспокоят. Нет, вы погодите мистер Форд, покуда я не кончу, — добавил он, когда учитель сделал протестующий жест. — Ну вот, дал я согласие. Но она пожила в Сакраменто, накупила всего, а потом пишет письмо, что, мол, обдумала еще раз это дело и рассудила, что они с Сетом пока молоды жениться, так что лучше помолвку расторгнуть. Вот я ее и расторг.

— Но как? — с недоумением спросил учитель.

— Да ружьем, верней всего будет сказать, — ответил Маккинстри, шевельнув плечом, на котором держал дробовик. — Неспокойный ведь я. Сказал отцу Сета, что если увижу еще его сыночка вместе с Кресси, то застрелю, и вся недолга. Ну, тут между семьями вроде бы как охлаждение произошло, подлым этим Харрисонам на радость. Но отцовские права даже закон признает, верно я говорю? И теперь Кресси правильно говорит: раз Сет уж больше не помеха, почему же ей не вернуться в школу и не закончить свое образование? По-моему, это верно. Мы с ней так порешили: раз она бросала школу, чтобы накупить все эти наряды, теперь по справедливости должна в школу только в них и ходить.

Дело приняло совсем безнадежный оборот. Учитель понимал, что если его собеседнику снова будут перечить, он едва ли перенесет это с прежней кротостью. Но, может быть, именно поэтому теперь, когда он ясно видел перед собой опасность, чувство долга заговорило в нем особенно властно и гордость его возмутилась угрозой, быть может, содержащейся в задушевных признаниях Маккинстри. Впрочем, начал он очень осторожно:

— Но уверены ли вы, что вам не лучше, воспользовавшись этой помолвкой и новыми туалетами вашей дочери, определить ее в какой-нибудь пансион для девиц в Сакраменто или Сан-Франциско? Не покажется ли ей скучно с детьми, когда она уже изведала удовольствие, — он хотел было сказать «иметь поклонников», но спохватился и заключил, — вести независимую жизнь взрослой девушки?

— Мистер Форд, — медленно проговорил Маккинстри, с упорством однодума держась за свою мысль, — когда я вам говорил, что не увидел в этой вашей тихой школе места для моей Кресси, то не потому я тогда так подумал, что Кресси в этом не нуждается. Мирной детской жизни не было у нее сызмальства в родном доме, ни в каком пансионе для взрослых девиц этого ей не найти. Я иной раз думаю, что эту самую детскую резвость вытряхнуло из нашего фургона, когда мы катились через прерии, а не то, может, в Сент-Джо мы ее позабыли. Кресси стала взрослой, а детства узнать не успела. И парни за ней бегали, а она еще и в куклы не играла. Дочка Блэра Ролинса ничему другому и не могла научить свою собственную дочь, это я вам прямо скажу, хоть она всегда была мне доброй помощницей. Так что, если вы не против, мистер Форд, не будем больше говорить о пансионе для девиц. Пусть Кресси еще побудет девочкой с другими детьми. Мне бы куда спокойнее было ездить в стада или воевать с Харрисонами, знай я, что она сидит там с детишками, с птицами да пчелами и слушает, что вы ей говорите. Может, слишком много драк видела она на ранчо с малолетства, может, надо ей увидеть других мужчин, не только тех, кто увивается за ней или дерется за нее.

Учитель молчал. Неужели этот заскорузлый, узколобый житель Дальнего Запада сумел понять истину, которая ему, человеку куда более образованному, даже в голову не приходила? Возможно ли, что этот дикий и грубый скотовод, у которого сейчас в прямом смысле слова руки в крови, слепым отцовским инстинктом угадал могущество доброты и постиг душу своей дочери глубже, чем он, учитель? Может ли это быть? Но тут он вспомнил, как Кресси любезничала с Джо Мастерсом и как беспокоилась, чтобы об этом не узнала мать. А отец? Его она тоже обманывает? А может быть, отец сам обманывает его, выставляя напоказ то силу свою, то слабость, действуя то лаской, то угрозой? О хитрости здешних жителей он слыхал и раньше. И со слабодушием циника он подверг сомнению то хорошее в своем собеседнике, что не поддавалось его скептическому пониманию. Впрочем, одного взгляда искоса на медлительного дикаря, который вел его под руку, на его окровавленную лапу было ему достаточно, чтобы умолчать о своем недоверии. Он прибег к другому утешению слабых натур — добродушному безразличию.