Читаем без скачивания Седьмой флот - Сергей Качуренко

Парень с девушкой в монастырь так и не прошли. Мой провожатый шел впереди, а я любовался ухоженной территорией. Рассматривал красиво оформленные клумбы, аккуратно подстриженные деревья и газоны. Вокруг переливались на солнце золоченые купола с устремленными в небо крестами. Кое-где пронзая кроны других деревьев и подражая крестам, тянулись ввысь корабельные сосны. Обстановка просто сказочная! Казалось, что жара в этом уютном монастырском саду не была такой изматывающей. Она превратилась здесь в невидимый теплый покров, пропитывающий листву и заставляющий цветы на клумбах благоухать еще сильнее. Я с удовольствием ощущал, что нестерпимый летний зной по какой-то причине не выжигал, а мягко окутывал мое тело.

Мы свернули на дорожку, выложенную красивым узорчатым камнем. Зелени вокруг стало еще больше. Приходилось наклоняться, чтобы не задеть головой созревающие на ветках яблоки. В глубине сада виднелся темный бревенчатый сруб, напоминавший карпатскую часовню. У резного крыльца на простой деревянной лавке сидел Сан Саныч Саечкин в черном подряснике. Я сразу понял, насколько был не прав, когда рассмеялся, представив Батона в облачении. Скорее его вид в милицейской форме мог вызывать смех.

Сейчас передо мной предстал священнослужитель, что называется, с эталонной внешностью. Стройный, широкоплечий шатен без малейшего намека на возрастной живот. Темные с проседью волосы спадали на плечи, а короткая борода была аккуратно подстрижена.

– Вот только не знаю, как обращаться к тебе: «батюшка» или «святой отец»? – выдавил я из себя, оказавшись в стальных объятиях Батона. Не смотря на нехватку кислорода, я понял, что говорю со слезой в голосе.

– Если услышу что-то подобное, то буду называть тебя рабом Божьим! – наигранно строго ответил Саечкин. Его голос тоже дрожал. – Пошли, Серый, погуляем, – разжав объятья, он указал кивком головы вглубь монастырского лесопарка.

Сразу за срубом начиналась грунтовая дорожка. Очень скоро она превратилась в узенькую тропку, а ухоженный фруктовый сад – в затененный прохладный лесок. Метрах в пятидесяти от сруба посреди небольшой уютной полянки стоял деревянный стол, вкопанный в землю и пара длинных лавок по бокам. На дощатой столешнице россыпью лежали разноцветные яблоки, а рядом стояли пластиковые бутылки с водой. Мы расселись по лавкам напротив друг друга и с минуту просто сидели молча.

– Ну что, Серый, не ожидал меня увидеть таким? – лукаво прищурившись, поинтересовался Саечкин. – Если куришь – кури. Ничем другим снять стресс не предложу.

– Да, Саша, необычно как-то, – я говорил, запинаясь, тщательно подыскивая слова. – Из оперов и вдруг резко в священники. А курить в таком месте неохота…

– В монахи, Слон, в монахи, – поправил меня Сан Саныч. – Священником я уже потом стал, в процессе карьерного роста, так сказать. И не вдруг. Я же не мог всем подряд рассказывать, что еще смолоду разные сигналы начал получать.

– Сигналы?

– Да, сигналы. Не веришь?

– Верю, Саша, верю, – подтвердил я, вспомнив свои персональные сигналы под кодовым названием «Хватить пить!». – Типа у меня их не было?! Сначала чуть слышные, как далекий звон колокольчика, а потом – «Бо-ом!!». Как набат огромного колокола внутри башки!

– Я понимаю, о чем ты, – улыбнулся он. – Правда, у меня было немного иначе. Но ты прав: все идет по нарастающей. Нужно же Богу до человека как-то достучаться? Не сразу же обухом по головушке лупить?! Изменять себя поначалу страшно, а некоторым даже жутко, поэтому с нами панькаются, уговаривают, мягко намекают. Ну а если уже надо срочно спасать душу, вот тогда и кости трещать начинают. А как иначе-то?

– Да уж. С нами по-другому нельзя. И точно ты подметил о страхе! Так страшно было, что сквозь матрац на пол капало.

– Ну, у меня до этого не дошло. Наверное, я более понятливый, – Батон хитро улыбался. – Хотя врач скорой помощи хотел меня из кабинета прямиком в дурдом отвезти. Понимаешь, сижу, подшиваю дело для суда, – и тут началось! Дыхание сбилось, пошевелиться не могу, стены кабинета растворились в полутьме. Чувствую, будто куда-то проваливаюсь. И тут замечаю, как в кабинет входит мой начальник. Что-то говорит мне, заглядывает в глаза, тормошит. А я, как та мумия египетская! Он понять ничего не может. Сначала подумал, что я пьяный в хлам, но запаха-то нет! Хорошо еще, что шеф – мужик что надо! Кипиша подымать не стал, только по-тихому скорую вызвал. Врачи меня ощупали, а потом сказали, что с такими симптомами они пациентов в дурку возят. Но шеф упросил их оформить вызов, будто бы у меня давление прыгнуло. И попросил отвезти домой.

– Толковый мужик твой шеф, – заключил я. – Просто спас тебя. В таких случаях комиссуют мигом.

– Все равно нашлись доброжелатели, – вздохнул Саечкин. – «Вломили наверх», что называется по полной программе. Гонцы из управы налетели. Шефу объявили служебное несоответствие, а меня отправили на военно-врачебную комиссию. Ну, думаю кранты! Два года до пенсии…

– …и белый билет без выходного пособия!

– Вот и я так подумал. Но произошло нечто странное. Прошел я уже почти всех врачей, а тут мне из регистратуры госпиталя позвонили и говорят, что нужно повторно пройти психиатра. А я ж его самым первым прошел. Ох и поиздевался надо мной старый еврейчик! Поплелся я по новой к нему, а сам думаю: «Амба!». Он же в этой комиссии самый главный. Но дядечка этот не стал из меня психа делать, а неожиданно перевернул все с головы на ноги. Вот тогда я и испытал настоящий шок! Смотрит он на меня строго-строго, а потом расплылся и говорит: «Ты, сыночек, абсолютно здоровый человек. И таков будет вердикт нашей комиссии. А состояния твои не входят в компетенцию медицины. Тебе с твоими реактивными ступорами нужно идти к священникам».

– Ничего себе, дядечка-психиатр! – удивился я. – А то ведь бытует мнение, что эти врачи все как один от слова «псих».

– Значит, не все, – продолжал Сан Саныч. – Потом около месяца я все решался, идти мне в церковь или нет. В какую конфессию податься? Какая из них правильная? А то там у них такие «тёрки» идут! Потом пораскинул умищем и понял, что Бога никакими тёрками разделить нельзя. А священники – всего лишь люди. Какая разница, к кому из них идти? Вот если у тебя что-то сильно заболит, ты же не станешь перед визитом собирать досье на врача? Ты просто побежишь к любому из них за помощью. Так и здесь: если ты веришь в то, что Бог хочет тебе что-то сказать, то Он это сделает через любого священника, к которому ты искренне обратишься за помощью. Для тебя главное – это услышать то, что Он хочет сказать. Просто нужно слушать не отдельные фразы, а попытаться уловить суть. Ну, в общем, решился я. Прихожу в церковь, в ту, что к дому поближе, а там два священника о чем-то переговариваются. Подошел к ним и прямо без утайки все и выложил.

– Ну, ты экстримал!

– Потому что больше не мог в себе держать. А они мне в один голос и говорят: «Тебе, брат, в монастырь надо». В монастырь, так в монастырь! И вот я здесь. А те непонятные состояния со временем перешли в глубокий молитвенный диалог. Я просто начал учиться понимать Бога. И теперь мне не страшно с Ним разговаривать…

– Так что же, получается?! – обескуражено воскликнул я. – Это «Бо-ом!!» нужно понимать, как приглашение к диалогу? А что со мной нельзя было поговорить без помощи всяких ужасных гадов и кикимор?!

– А ну-ка подробнее с этого места! – сдерживая смех, попросил Батон.

– Да, пожалуйста! Однажды, после череды каких-то праздников первую трезвую ночь мне пришлось провести на работе. Был очередной усиленный вариант несения службы. А меня назначили ответственным по управлению. Ну, вот лежу я в кабинете на раскладушке и силюсь уснуть. Но было такое ощущение, что через все тело пропускают слабый электрический ток. Меня вдруг охватил панический животный страх, которому я не находил причины. Вдруг я увидел почти реально, как стены, пол и потолок кабинета разъехались в стороны. Завис я вместе с раскладушкой в кромешной тьме, а из нее прямо на меня стали прыгать какие-то гады и кикиморы. Они царапали меня когтями и душили холодными, влажными лапами. А вонь стояла такая, что начали слезиться глаза! Уши просто в трубочку сворачивались от страшного высокочастотного визга. И тогда я подумал: «Вот, оказывается, почему люди боятся смерти?!». Абсолютно неожиданно для себя я вдруг стал молиться: «Боже! Если ты есть, то помоги! А если поможешь, то я брошу пить». Почти сразу все глюки исчезли. Я почувствовал, как тело расслабилось, а потом я провалился в тяжелый, «кисельный» сон без сновидений. В кабинете было прохладно, но я почему-то проснулся мокрый до нитки. Еще подумал: «Ну, вот ты и начал мочиться под себя, с чем и поздравляю!». Но подушка под головой тоже была мокрая. Это меня немного успокоило. Пришлось быстро собирать постель и бежать в умывальник, так как на работу уже приходили люди.

– Да, Серый, твой случай более впечатляющий, – рассмеялся отец Александр. – Бог решил, что разговаривать с тобой бесполезно и попробовал достучаться до тебя с помощью триллера под названием «Белка».