Категории
Самые читаемые

Читаем без скачивания Архипелаг Грез (сборник) - Кристофер Прист

Читать онлайн Архипелаг Грез (сборник) - Кристофер Прист

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Перейти на страницу:

Дик шагал и шагал, вспоминая о Мойлите, порой с оттенком раздражения. Ситуация повторялась. Одно дело – придумывать образы в литературе, другое – ходить вдоль стены на пронизывающем ветру, снося тяготы суровой службы. В «Отрицании» Мойлиты человек мог переменить свою судьбу, подняться на непреодолимую стену и стать поэтом. Дик тоже хотел бы иной судьбы для себя, однако это желание не включало в себя суицидальный прыжок в неизвестность. Так что он тоже способен на свое отрицание.

Потом вспомнился ее голос в зале ратуши. Она написала рассказ, не побоявшись последствий, и сурово за это поплатилась. И опять в нем заговорили совесть и чувство долга, и Дик вновь задумался о том, возможно ли подняться на стену.

Здесь она было довольно высокой, но чуть поодаль располагались возвышенности для стрелков. Иногда ими пользовались.

Вдруг откуда-то донесся шипящий звук, и Дик сразу замер, пригнулся, взял на изготовку ружье и принялся всматриваться во мрак. Откуда-то издалека, из долины, донесся пронзительный тонкий звук, искаженный ветром и расстоянием, отразившийся от усыпанных снегом склонов. Это был гудок, возвестивший прибытие поезда.

Дик с облегчением поднялся – ну хоть что-то родное.

Пошел дальше, передернул затвор. По ту сторону стены кто-то повторил его действие.

А шипение все продолжалось.

Прошел еще час, близилось завершение вахты, как вдруг он заметил фигуру констебля, направлявшуюся к нему по полосе с электроподогревом. Замерзший к тому времени Дик остановился и с нетерпением стал ждать сменщика. Когда фигура приблизилась, стало ясно, что силуэт поднял руки и держит винтовку над головой.

Незнакомец остановился неподалеку и закричал с иностранным акцентом:

– Не надо стреляешь! Я сдаваться! Сдаваться!

Он был молод – пожалуй, ровесник, рукава и штанины униформы были порваны в клочья – он перелез через колючую проволоку. В немом удивлении Дик уставился на него.

Они стояли возле пузатой цистерны, из которой с шипением вытекал газ; этот звук заглушал собой злобный вой ветра.

В высоте над стеной врубился прожектор: под коленом чужака отливало багрянцем – одежда была пропитана кровью. Дик взглянул на солдата, в изумлении застывшего перед ним, и повторил, на этот раз громче:

– Не стреляй. Я сдаюсь.

Рядом стояла цистерна, и сквозь завывания ветра доносилось шипение газа.

Вражеский солдат сказал:

– Вот, винтовка.

Дик сказал:

– Вот – моя.

Они обменялись оружием, и пленный воздел к небу руки.

– Холодно, – пожаловался солдатик. У него заиндевели очки, и в ярком свете прожекторов не разглядеть было его лица.

– Нам туда, – позвал Дик, указывая на сторожку, притулившуюся на некотором удалении. Махнул в ее сторону дулом трофейной винтовки.

– Нам туда, – повторил молодой солдат, кивнув в сторону сторожки.

Они брели кое-как, утопая в снегу, против ветра, и Дик смотрел с завистью и восхищением на обтянутый шапкой затылок врага.

Шлюхи

Наконец я получил долгожданную увольнительную. Оставив войну за спиной, я направлялся в порт на северном побережье материка. Задний карман брюк оттягивало портмоне, набитое крупными купюрами, а впереди ждали пятьдесят дней отпуска по болезни, Это время полагалось мне для реабилитации после мучительных недель в военном госпитале, но по всему выходило, что с выпиской поторопились. Рассудок по-прежнему пребывал под действием отравляющих газов противника, а восприятие действительности было основательно искорежено.

Пока поезд громыхал по унылым безымянным равнинам южного материка, я, кажется, научился различать на вкус музыку боли, привык к пляске разноцветных звуков. Моим единственным желанием было поскорее оказаться на островах.

В ожидании парома на Луис – ближайший остров Архипелага – я пытался, как учили в госпитале, распознать и разложить по полочкам собственные галлюцинации.

Кирпичные дома из местного песчаника благородного бледно-коричневого оттенка, которые между приступами я воспринимал как старинные и прекрасные, в моих синестетических иллюзиях облекались в самые чудовищные образы. Они презрительно хохотали мне в лицо и испускали низкие пульсирующие звуки, сотрясающие грудь, а их стены на ощупь холодили, как удар закаленным клинком в сердце. Рыбацкие лодки в гавани переносились куда легче: они всего лишь издавали еле различимое на слух гудение. Армейское общежитие, где я заночевал, представляло собой скопище всевозможных ароматов. Коридоры смердели угольной пылью, обои благоухали гиацинтом, а одеяло обдавало дурным запахом изо рта.

Спал я плохо, постоянно просыпаясь от необычайно ярких и осмысленных снов. Один из них давно стал моим привычным кошмаром. Он возвращался ко мне каждую ночь с тех пор, как я оставил передовую. Мне снилось, что я все еще со своим взводом в окопах, мы пробираемся по минному полю, монтируя весьма изощренную систему наблюдения, – фантастически скрупулезная и технически сложная задача, – чтобы тут же ее демонтировать и отступить. Затем возвращаемся, снова ищем путь среди мин, снова устанавливаем систему, снова демонтируем ее, и так до бесконечности.

Утром от синестезии не осталось и следа, и это был хороший знак. Периоды ремиссии случались чаще и продолжались дольше. За последнюю неделю в госпитале меня накрыло только однажды, и врачи заявили, что им удалось победить болезнь. От этого новые приступы пугали еще сильнее. Хотел бы я избавиться от них навсегда, но никто не знал, как это сделать. Тысячи людей страдали от подобных симптомов.

Из общежития я отправился в гавань и вскоре нашел пристань, где швартовался паром. До отплытия оставалось около полутора часов, и я принялся бродить по улочкам вокруг гавани, отмечая про себя, что город, вероятно, был крупным центром поставки вооружений. Никому до меня не было дела, даже вялым охранникам. Я забрел в один из складов, где своими глазами увидел ящики с галлюциногенными гранатами и нервно-паралитическими газами.

Денек выдался знойным, как дразнящее предвкушение тропического климата островов, куда я так жаждал попасть. Все вокруг говорили, что погода стоит не по сезону и область высокого давления в глубине материка вытесняет влажный тропический воздух на север. Горожане наслаждались неожиданным теплом, распахнув все окна и двери, а хозяева прибрежных кафе вынесли столики на улицу в надежде на невиданные барыши.

Я стоял на причале в толпе, ожидая паром. Это было старое, вонючее судно, вероятно, перегруженное, с неглубокой посадкой. Ступив на борт, я получил полный комплект синестетических ассоциаций: запахи солярки, просоленных канатов и нагретой солнцем палубы немедленно вернули меня в детство, когда я плавал вдоль берегов моей родины. Отравление вражескими газами научило меня распознавать все оттенки собственных ощущений, и спустя мгновение я был готов в мельчайших подробностях описать мысли, надежды и намерения, что владели мною в те далекие времена.

С билетом вышла заминка. Армейские деньги были в ходу, но у меня оказались слишком крупные купюры. Сдачи не хватило, и рассерженный паромщик велел ждать. К тому времени, как я расплатился и смог исследовать паром, мы отошли далеко. Берег раздираемого войной континента холмистой линией чернел на юге. Над нами кружили морские птицы. Палуба вибрировала. Впереди лежали острова.

Я возвращался на Архипелаг, место моих детских грез. В госпитале, истерзанный болезнью, когда мне казалось, что пища выкрикивает проклятья, солнечный свет напевает нестройные мелодии, а мой рот способен извергать лишь боль и страдание, я искал утешения в детских воспоминаниях об островах. На самом деле я был там лишь однажды, когда нас везли на фронт. Полоска зелени на фоне сапфировых волн. Их недоступность манила. Я, как и все мои товарищи, страстно желал туда вернуться.

– Отправляйтесь на Салай, – упрямо повторял санитар в госпитале. – Я был там и никогда не забуду.

– Расскажи мне.

– Нет, я не могу это описать. Сами увидите. Или на Мьюриси, самый большой из островов. Я тут знавал одного, его отправили туда защищать нейтралитет Архипелага или что-то вроде того. Или на Панерон. Слыхали о тамошних женщинах, о том, что они умеют?

– Зачем ты меня дразнишь?

– Вы ведь собираетесь после выписки на острова?

– Собираюсь.

– Вот там все и узнаете.

Однако пока я не знал ничего. Я плыл на пароме и думал о женщинах с Панерона. Мы должны были проплывать мимо этого острова, который располагался за экватором в северной части Архипелага.

Я изучил карту Срединного моря в кают-компании, чтобы найти острова, о которых мне рассказали. Салай, острова Серки, атолл Ферреди, Панерон, Обракская группа, Гантен, обширная цепь рифов и утесов под названием Воронка. А еще Виньо, откуда была родом сиделка Сленья. Именно из-за нее я часто задумывался о путешествии на Виньо. Как глубоко я заберусь вглубь Архипелага, сколько островов сумею посетить в оставшиеся сорок девять дней отпуска? Панерон, Виньо или Мьюриси?

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Архипелаг Грез (сборник) - Кристофер Прист торрент бесплатно.
Комментарии