Читаем без скачивания Мистические истории. Абсолютное зло - Джулиан Готорн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И, кроме как в столовой, его нигде не видели? – поинтересовался я.
Да, время от времени его видели в холле: он мрачно расхаживал туда-сюда, а при встрече с кем-то из семейства вежливо отступал в сторону и степенно кланялся. В старой части здания имелась стенная ниша, слишком маленькая, чтобы именоваться комнатой, хотя в былые времена вполне могла использоваться в качестве таковой. При перепланировке ее превратили в чулан, однако обитатели дома несколько раз замечали, как призрак входил туда, по-видимому считая это своим личным помещением. Понятно, что чулан отдали в его полное ведение, никто не следовал за ним туда и не оспаривал его прав.
– И он все время молчит? И что, никто не пытался узнать, кто он?
Нет, он ни разу не произнес ни слова. То ли ему не позволено говорить со смертными, то ли, будучи призраком, он не способен к речи. Правда, однажды на столе случайно оставили листок бумаги, призрак наклонился и написал на нем что-то вроде имени – подобно тому как люди, желая представиться, вручают карточку. Тут дон Мигель поднялся и вынул листок, спрятанный глубоко в книжном шкафу. В центре стоял единственный символ, небрежно нацарапанный; как было принято в давние времена, он имел сложный рисунок и представлял собой то ли наложение нескольких букв, образующих имя, то ли подобие старинной монограммы. Никто не догадался, каков его смысл, и все так и остались в неведении. После этого листок стали намеренно класть на виду у призрака, но надежды на то, что он попытается прояснить свою личность, не оправдались. Похоже, он считал, что написанного достаточно и в дальнейшем просвещении хозяева не нуждаются.
– Но все же – кто он такой и что все это значит?
Воистину, кто мог это понять? Вероятно, то был кавалер минувших времен – живший два или три века назад. На это явственно указывал его наряд. Несомненно, это был кто-то, прежде здесь обитавший, иначе зачем ему с таким упорством держаться за этот дом? Если вообще возможно измыслить какую-то гипотезу, то она будет такова: он владел домом в прошлом и до сих пор считает его своей собственностью; на все достройки и переделки он смотрит как на подновление; посему дон Мигель и его жена для него – не хозяева усадьбы, а всего лишь гости; ежедневно появляясь на почетном месте за столом, он таким образом отдает им дань уважения – и, не исключено, сам терпит при этом немалые неудобства. Но, в конце концов, это было не более чем предположение, хотя ничего убедительнее придумать не получалось. И из этого предположения вытекал вопрос: не решит ли призрак однажды, что погостили и будет, и не примется ли строить каверзы, чтобы досадить надоевшим постояльцам? Если настоящее казалось загадкой, то грядущее и вовсе было покрыто мраком неизвестности.
Вот такую историю поведал мне дон Мигель, и я, конечно, был бессилен ему помочь. Но она меня поразила и в известной мере даже обрадовала: ведь я опасался, что пройдет день-другой – и в отсутствие новых впечатлений жизнь в гостях мне наскучит, теперь же у меня появилась возможность наблюдать за призраком, убивать таким образом время и получать удовольствие, больше не омраченное страхом. Если к дону Мигелю призрак так долго проявлял радушие, то разве мы с Лили, как гости вдвойне, не заслуживали отношения еще более уважительного? Поэтому, совершая ежедневную прогулку по морскому берегу к соседней церквушке, дабы хоть чем-то себя занять, я постоянно возвращался мыслями к длинному столу в доме дона Мигеля: тайное наблюдение за призраком сделалось для меня первейшей усладой.
Следующие день-два мало отличались от первого. Мы занимали свои обычные места, потом входил призрак; после обмена церемонными поклонами все рассаживались. Как и прежде, призрак держался отрешенно и неподвижно, ничего не ел и не пил, на нас обращал внимание, только когда присоединялся, опуская голову, к обычному тосту или равнодушно раскланивался перед уходом. Но постепенно я начал замечать в нем перемены. Его поклоны сделались изящнее, стали менее чопорными и более дружелюбными. Во взгляде, дотоле пустом и отсутствующем, появился необычный блеск, черты начали отражать некоторый интерес к тому, что происходит вокруг. Однажды его губы сложились в подобие добродушной, не лишенной обаяния улыбки. И еще я заметил, что трапеза уже не была для него тягостной церемонией, он больше не торопился встать из-за стола, а делал это с недовольным видом, как будто досадуя, что вынужден покинуть приятное общество. Перемены в манерах призрака, произошедшие за два-три дня, немало меня удивили, дон Мигель тоже недоумевал, и только на четвертый день я догадался, в чем дело. Случайно бросив взгляд на Лили, я обнаружил, что она, притворяясь, будто смиренно смотрит в тарелку, слегка повернула голову в сторону почетного места, в уголках ее глаз мерцает знакомый опасный огонек, а нижняя губа тоже готовится вступить в игру; короче говоря, эта дурочка затеяла флирт с призраком!
Ошеломленный и встревоженный, я твердо вознамерился хорошенько ее отругать и воспользовался для этого первым же удобным случаем. Увидев, что я приближаюсь к ней с решительным видом, Лили попыталась отвлечь мое внимание. Вынув из кармана старое письмо от одной из нью-йоркских знакомых, она с милой бесхитростной улыбкой произнесла:
– Как хорошо, что ты пришел, я тебя весь день ищу. Хочу прочитать тебе письмо, что пришло в прошлом месяце от моей милой Дженни.
– Это письмо я уже выучил наизусть, – ответил я. – Что до твоей милой Дженни, она мне не нравится: молотит в письмах всякий вздор и пишет «бордюр» через «а». А теперь оставь глупости и послушай меня. Что это ты вздумала учудить за столом? Что за игра с чувствами несчастного духа? Слыхано ли вообще такое? Ты должна, ты просто обязана забыть о нем раз и навсегда.
– А что я буду делать, если понадобится собраться с духом? – возразила Лили.
Это был крайне глупый и неуместный каламбур, и я решил оставить его без внимания.
– Веди себя разумно, тогда и не понадобится. Разве ты не видишь, что подвергаешь себя опасности?
– Да какая опасность? – ответила она. – Что можно придумать безобиднее? Когда я флиртую с мужчинами, они все начинают добиваться моей руки, и это бывает очень неудобно. А призрак не может жениться. Напротив, он может стать мне добрым другом, показать, где зарыты сокровища и прочее. И знаешь…
– Я знаю, что
