Читаем без скачивания Обратная сторона луны - Татьяна Бочкова

– До пещеры эта дыра не доросла. У нас такие расщелины называют ласточкиными гнездами. Не спрашивай, почему, – он увидел удивление у нее в глазах, – Я не знаю.

– На волчье логово это место похоже больше.

Макс уже выложил сухостой домиком и поднес спичку. Огонь очень быстро разгорелся и потребовал новой пищи. В ход пошли полешки. И Ольга, почувствовав тепло, немного размякла. Однако пол представлял собой такую же горную породу, и садиться на него как-то не хотелось.

– В рюкзаке плед, – Максим разгадал ее растерянные взгляды, скользящие от одной стены гнезда к другой.

Оля достала плед, аккуратно постелила на пол, свернув в несколько раз, и буквально упала на него, улыбаясь во весь рот. Она сразу же стянула с ног валенки. Как и предполагалось, носки промокли и ноги заледенели. Она попыталась пододвинуть их ближе к огню, но чувствительность пальцев резко вернулась, и каждый ноготок отозвался жгучей болью. Максим увидел, как она корчится, и поспешил на помощь.

– Что ж ты сразу-то не сказала, как начерпала снега? – он сел напротив и взял ее ноги в свои руки.

– Ты сказал, что нужно торопиться, – она виновато опустила глаза.

– Дурочка, – он снял носки, положил их около костра, – с отмороженными ногами ты далеко уйти собиралась?

– Не знаю, – Ольга откинулась на стену. Через куртку она чувствовала холод, идущий от камня, но поясница безумно устала. И чем теплее становилось в их убежище, тем сильнее ей хотелось спать.

Максим, сидя по-турецки, стал растирать Ольгины босые ноги ладошками. И тепло потихоньку стало возвращаться, а пальцы начали шевелиться.

– Достань термос и бутерброды, – Максим показал глазами на рюкзак, все еще находившийся у Ольги под руками. И она послушно полезла внутрь. Горячий чай и еда – то, что нужно.

Пока они ели, стало смеркаться.

– Ну вот, придется остаться на ночлег, – Максим вздохнул, – Я планировал уложиться в один день.

– Прости, – Оля привстала, поняв, что совсем развалилась.

– Ничего, – он снял валенки. В его обувке никакого снега не было. Стянул с себя носки и протянул их девушке. – Одевай. Твои когда теперь высохнут.

Оля хотела поспорить, ведь тогда Макс сам замерзнет, но потом вспомнила, что он ощущает холод совсем по-другому, и послушно напялила носки. Разноцветные вязаные гольфы. В таких ходит все семейство: и Настасья, и мальчики. И она ходила. Но благоразумно оставила все подарки доброй хозяйки в своей бывшей комнатке. Нечего портить легенду. Откуда у девочки, заплутавшей в горах, обновки? Вот и пришлось надеть свои старые однотонные носки.

Максим тем временем обулся, поднялся с пледа и стал аккуратно обкладывать костер небольшими камушками, валявшимися здесь же.

– Знаешь, – Ольга не стала смотреть на Макса и уставилась на огоньки пламени, – я никогда не забуду вашу семью.

– Зря, – Максим закончил с костром и вернулся к пледу, – лучше бы тебе все забыть.

– Вот и твоя мать так сказала, – она вздохнула. – Почему вы не можете жить среди людей?

– Почему не можем? – Он взял рюкзак, прислонил его к стене и облокотился. – Просто мы не хотим.

– Совсем-совсем?

Он улыбнулся:

– Совсем-совсем.

– Настасья начала рассказывать историю, но так и не рассказала. Про вас. Как вы появились.

На долю секунды Оле показалось, что голубые глаза Максима потемнели, но она списала это на пляску огня. Он молчал. Сумерки уже проникли в их убежище, и весь свет, что у них был – это свет от пламени. Теплый, переливающийся. В его игре теней она снова поразилась красоте человека, сидящего напротив. Его скулы, подбородок, глаза. Ей даже захотелось немного пофлиртовать.

– Расскажи, – Ольга попыталась налечь на кокетство.

Максим протянул ей руку, и она смело подала ему ладошку. Он слегка потянул ее к себе, Оля подалась вперед и оказалась в его объятиях.

– Я не люблю эту историю, – он посмотрел ей прямо в глаза, от чего у девушки в горле комок застрял, – Да и тебе она ни к чему. Макс фыркнул и повернул лицо к девушке.

Не зная, как так получилось, Ольга вдруг почувствовала его губы. Это не он. Она сама повернулась, закрыла глаза и прикоснулась к его губам, прижалась к нему грудью. Потом легкое движение его рук и на ее губах расцвел их первый поцелуй. Робкий, горячий, влажный. Неловко сглотнув, она еще сильнее прильнула к нему, почувствовала его язык у себя во рту, его руки, шарившие у нее по спине. Даже через толстый синтепон его прикосновения обжигали кожу. В животе бурлило, по всему телу побежали мурашки, она ахнула и почувствовала, как по щеке побежала слеза. И тут же его губы прикоснулись к месту, где только что так сильно обожгла ее соленая вода. Один поцелуй, другой… Максим целовал ее щеки, губы, глаза, а она продолжала ронять непослушные слезы. Он взял ее лицо руками и осторожно отвел назад.

– Почему ты плачешь? – Его глаза горели голубым пламенем, щеки пылали румянцем, а губы алели от поцелуя.

Ольга всхлипнула, отвела глаза и без сил рухнула ему в объятья, уткнувшись носом в плечо.

– Оля, Оленька, – он гладил ее волосы, и только сейчас она поняла, что не знает, где ее шапка, и как вообще она оказалась в этих сильных руках. И как она сможет от них отказаться, – Не плачь. – Он продолжал ее успокаивать – Все будет хорошо. Скоро ты будешь дома.

От этих слов она буквально захлебнулась в рыданиях. В груди все горело, сердце сжималось до боли, и она прямо чувствовала, как из него сочится кровь.

– Не хочу, – прошептала она, – не хочу домой…

От этих слов, вырвавшихся из груди, как молитва, она пришла в ужас. Что она творит? Что с ней происходит? И почему он молчит? Почему не называет ее дурой, и не тащит на перевал, чтобы передать спасателям? Почему он слушает ее бредни?

Ольга подняла голову и встретилась с ним глазами. В них не было растерянности, не было грусти, только уверенность. Уверенность в том, что все будет хорошо. И он озвучил эту мысль:

– Все будет так, как ты захочешь…

Макс притянул ее к себе, чтобы снова поцеловать. Только вместо страстных лобызаний, он начал нежно покрывать поцелуями ее лицо, убирая с щек соленую влагу.

Ольга всхлипнула, но слезы уже кончились.

– Я боюсь, – начала она.

– Не бойся.

– Но мне страшно…

– Это твой выбор. Я лишь сделаю то, что ты скажешь. – Он приподнял ее за подбородок, – Скажешь увести тебя на перевал – уведу. Скажешь на руках внести в дом моей матери – внесу. Захочешь – станешь моей женой. Захочешь – матерью наших детей. А нет – вернешься в свою привычную жизнь. Только сделай выбор, – он споткнулся, но продолжил, – Отдохни, поспи. Утро вечера мудренее. – И он поцеловал ее в кончик носа.

Ольга послушно легла, положив голову ему на ноги. Он так и остался сидеть, охраняя ее сон до тех пор, пока утреннее солнце не прокралось в их убежище. А потом они продолжили путь. Из волчьего логова в сторону волчьей деревни.

8– Ласковый и нежный зверь

Почти весь путь обратно, где это позволяла ширина тропы, Максим не отпускал ее руки. Он помогал подниматься вверх, когда они подошли к Форпосту, нежно прикасаясь к ее талии и бедрам. Несколько раз они останавливались, чтобы просто обняться. Тогда Макс поправлял ее сбившуюся шапку или торчащие волосы, проводил рукой по щеке и целовал. Легко и быстро, чтобы не обветрить губы. Потом обязательно проводил по ним пальцем и уточнял, не передумала ли она. И каждый раз она отвечала «Нет».

Когда они поднялись на утес и до дома осталось меньше пары километров, он снова остановился. Оля улыбнулась:

– Я не передумала.

На самом деле, стоило ей задуматься, как она начинала метаться. Ей было безумно стыдно, ведь она выбрала волка. Волка вместо любящих родителей. И им придется смириться с ее смертью. Они с ума сойдут от горя. Но и она не выживет, если оставит Максима здесь, в дали и в неизвестности. Сердце так сильно билось в груди, что ей становилось больно. Но бабочки в животе смягчали ее страдания. Мама поняла бы ее и простила. Папа. Он смирился бы. Значит, она сделала правильный выбор. Она выбрала сердцем. Мама любила рассказывать о том, как встретила отца. Он был студентом-ботаником из обычной семьи, без больших квадратов в центре и шикарных дач. За юной Анной ухаживали разные кавалеры: один другого интереснее. Но вечерами она утопала в рассказах Мишки-очкарика о человеческом организме, об открытиях в медицине и о знаменитых на весь союз врачах. Ее родители увлечение дочери никак не поощряли. Но она их так и не послушала. Она любила повторять, что выбрала сердцем. И ради ее любви Мишка-очкарик свернул горы, стал уважаемым человеком, профессором. И они были так счастливы! Пример родителей… Она тоже выбрала сердцем, только вот вряд ли ее родители смогут теперь жить также счастливо…