Читаем без скачивания Женщины в истории. Цикл лекций для чтения. - Наталия Басовская

Для Франции события в начале войны развивались трагически. Англичане одерживали победу за победой: в 1340 году в битве при Слейсе был уничтожен французский флот. Утонуло такое количество людей, что в Англии появилась даже жестокая пословица: «Если бы рыба получила возможность говорить, она бы заговорила по-французски».

В 1346-м англичане разгромили французов при Креси. Это было потрясением для рыцарей Франции, застывших в своем самомнении, считавших себя непобедимыми, особенно после Крестовых походов, где многие из них прославились.

Столетняя война не шла непрерывно – она состояла из походов и отдельных стычек. В 1356 году, в битве при Пуатье (а это уже юго-запад Франции) французское королевское войско опять было наголову разбито отрядом английского принца.

Казалось, страна гибнет. Но в это время, к счастью, в течении войны возникла большая пауза, связанная с внутренними проблемами обеих сторон.

В начале XV века в Англии к власти пришла династия Ланкастеров. Это была узурпация (Ланкастеры низложили последнего Плантагенета). И, как это часто бывает, главной задачей узурпаторов стало доказать, что они вовсе не узурпаторы. Генрих IV, а потом его сын Генрих V были одержимы этой идеей. Успешная война против давнего политического соперника – французской монархии – могла бы укрепить авторитет Ланкастеров.

Столетняя война возобновилась. В 1415 году в битве при Азенкуре английские войска под командованием Генриха V нанесли французам очередное ужасающее поражение. Французская армия была фактически уничтожена.

На французском престоле был в тот момент Карл VI – психически больной человек. Придворное окружение, как всегда бывает в таких ситуациях, стремилось воспользоваться положением в своих интересах. Разгорелась борьба за власть, перешедшая в гражданскую войну так называемых бургиньонов и арманьяков – двух сильных придворных партий. Герцог Бургундский – крупнейший правитель на северо-востоке Франции – стал союзником англичан.

Охваченная гражданской войной Франция страдала от разбоя и мародерства. Повсюду стоял стон. Невозможно было поверить, что такая славная некогда страна просто исчезнет, будет поглощена маленькой островной Англией. Нависшая угроза ускорила формирование того особого духа, который историки называют национальным самосознанием. И жители одного из осажденных французских городов заявили: «Скорее умрем, чем сделаемся англичанами». Значит, они уже хорошо сознавали, что воюют с представителями другой нации. Кстати, холодок между французами и англичанами остался, судя по всему, и в последующие века…

В обстановке военного кошмара, ожидания гибели, всплеска ненависти к врагу во Франции началось то, что можно условно назвать «энергетическим поиском чуда». Надеяться на чудо и верить в него свойственно людям во все века – и королю Людовику IX Святому, который в XIII столетии отдал чуть ли не всю государственную казну за гвоздь с распятия, и современному человеку, выстаивающему огромную очередь к дарам волхвов.

Во Франции во время Столетней войны ждали чуда. Задолго до Жанны д'Арк, в середине XIV века, возникла такая легенда: перед битвой при Пуатье один пастух из Шампани прошел по диагонали почти всю Францию с северо-востока на юго-запад, чтобы попасть в шатер к королю Иоанну II Доброму и сказать ему: «Мне было видение. Ангел по поручению Господа предупредил, что французскому королю не надо вступать в битву при Пуатье – он будет разбит». Но король был рыцарем и не мог отменить назначенное на завтра сражение. И был разбит, как его и предупреждали.

Не раз на протяжении Столетней войны появлялись разные прорицатели, визионеры. Средневековые люди вообще склонны к видениям. Этому содействует атмосфера христианского богослужения: музыка, пение, состояние совместного чувствования при весьма низком уровне образования и длительной духовной монополии католической церкви.

На гребне особого эмоционального состояния, связанного с ожиданием чуда, родилась молва о том, что Францию губят женщины. Приводились многочисленные примеры. Так, в начале войны, после первой крупной высадки англичане осадили порт Кале. Он был неприступен. Защитники терпели страшные мучения, от голода ели кошек, но не сдавались. И вот под стенами Кале появился с войском французский король Филипп VI Валуа. Жители города высыпали на стены, приветствуя его и ожидая, что он ударит по осадившим крепость англичанам. Но вместо этого он вместе с армией прошел мимо. Что пишут хронисты? Они утверждают: только советы злой хромоногой королевы Жанны Бургундской могли к этому привести.

Припомнили и Нормандское завоевание. Известное событие 1066 года, когда герцог Нормандии Вильгельм завоевал будущую Англию и сел на английский престол, лишило французских королей богатой и стратегически важной Нормандии. Это событие также связали с неудачным династическим браком и роковой ролью женщины по имени Джемма.

Где же противоположность женщине – этому сосуду греха? Девственность и чистота. Возникла идея Девы. Именно это слово станет прозвищем Жанны. Нам никогда уже не узнать, кто именно высказал мысль о том, что Францию спасет Дева. Но такое представление стало очень популярно.

Жанна родилась на северо-востоке Франции, в деревне Домреми. Рядом был единственный относительно крупный замок Вокулер, где служил комендантом человек по имени Бодрикур. Именно к нему в мае 1428 года явилась девушка в красном платье (это было ее единственное платье), с распущенными темными волосами. Она стала бесконечно терпеливо просить принять ее и выслушать. Когда же он согласился, она рассказала, что у нее поручения свыше. Ей являются святая Екатерина, святая Маргарита и реже святой Михаил и передают, что бог на стороне Франции. Он спасет Францию. Но чтобы помочь этому спасению, надо сделать «только два дела». Первое – помочь дофину снять осаду с города Орлеана. Второе – организовать коронацию.

Речь шла о сыне безумного короля Карла VI. Родная мать, Изабелла Баварская, будучи игрушкой в руках политиков, объявила, что ее сын Карл – незаконнорожденный. Поэтому он не был законно коронован. Придворное окружение называло его королем, но для многих он оставался дофином – наследником престола.

Орлеан к тому времени давно находился в прочной английской осаде, жители страшно бедствовали. Если бы он пал, это открыло бы англичанам путь на юго-запад Франции, к Средиземному морю, а там уже не было мощных французских крепостей. Осадой Орлеана командовал талантливейший английский полководец Джон Тальбот, которого называли британским Ахиллом.

Неизвестно, почему Бодрикур, пусть и далеко не сразу, прислушался к словам Жанны и согласился ей помочь. Одна из версий, которую поддерживал замечательный советский историк В.И. Райцис, исходит из самых что ни на есть личных мотивов. При дворе дофина Карла жила его теща – Иоланда Арагонская. Она очень любила юродивых и прорицателей. Не исключено, что Бодрикур хотел доставить удовольствие этой влиятельной даме – просто чтобы быть замеченным.