Читаем без скачивания Преступление - Ирвин Уэлш

Джинджер выгибает шею, убеждается, что раздвижные стеклянные двери плотно сомкнулись.

— Потому что теперь в полиции все не так. — Джинджер проглатывает окончания, речь его неразборчива. — Все к такой-то матери полетело. Причем всюду. Выскочек развелось, что собак нерезаных, так и норовят нас, старых коней, поучать.

Верно, Билл?

— Пожалуй, — криво улыбается Риордан. Как и у Леннокса, у него хватает ума не лезть в драку, усердно распаляемую хозяином дома.

— Рэй, а ты что скажешь? — Джинджер бросает вызов, с прищуром смотрит на бывшего сослуживца.

Леннокс судорожно, одним глотком, допивает пиво. Повышение в звании было восемь лет назад. С тех пор его карьерный рост заглох, и все из-за отдельных ублюдков. Пожатием плеч Леннокс в очередной раз уклоняется от ответа.

— Наверно, Жеребец, так уж мир устроен, — хмыкает Билл Риордан.

— Да, но это неправильно. — Джинджер прищуривается, смотрит на Леннокса взглядом прокурора. — И их еще полицейскими называют. Твое дело только Роббо мог осилить. Вот это был настоящий коп!

Леннокс делает глубокий вдох через нос, с удовольствием отмечает, что и на его синусит есть управа.

— Роббо на почве работы свихнулся, для него все кончилось раньше смерти, — чуть не выплевывает Леннокс. Хочет добавить: «А теперь и меня та же участь постигла. И вас заодно».

— Отличный был коп, мать его, — бормочет Джинджер — он, похоже, выдохся. — Внезапно Джинджер спрашивает: — А как там Даги Гиллман? Не изменился? А, Рэй? А? — Голос сходит на нет.

— Гиллман все такой же, — цедит Леннокс.

— Ну конечно… я и забыл, что вы ту куколку поделить не могли. Так он женился?

— Нет.

Повисает пауза. Чтобы при ней не присутствовать, Леннокс поднимается и идет в гостиную, где Джессика играет с Храбрулей, а Долорес разучивает с Труди танцевальные па.

— Я на боковую, — объявляет Леннокс. — После перелета никак не оклемаюсь.

— Эх ты, легковес, — поддразнивает Труди, голова у нее кружится от спиртного и танцев.

В ванной, примыкающей к гостевой спальне, Леннокс заглатывает две последние таблетки и готовится к очередной ночи, надеясь, что антидепрессантов на сегодня достаточно и кошмары отступят. Леннокс ныряет под одеяло. Болтовню и смех из гостиной в его мозгу поглощает привычная пульсация мыслей. Стартует обратный отсчет, как всегда, он предрекает, что измученному, выжатому Ленноксу и сегодня будет отказано в сне. Вместо сна ему полагаются мысли.

«Как тогда, на пятиминутке, Тоул отозвался об Анджеле Хэмил? — Типичная потаскушка, заметил он, снова сунул в рот свою трубку и принялся ее сосать. Курение в офисе запретили, но Тоул таскал трубку с собой, хватался за нее, как за соломинку, когда нервничал. А потом добавил: — Не сомневаюсь, девочку похитил мамашин хахаль. Вокруг женщин такого сорта вечно всякая шваль вьется, сами знаете».

Леннокс моргает, с головой забирается под одеяло. Образы Анджелы, женщины с соломенными волосами и изможденным лицом, обрастают деталями, множатся вокруг него, но не как во сне — мысль, что он в кровати в Джинджеровом доме, ясна до боли.

Наконец Леннокс видит его, Мистера Кондитера: холодные рыбьи глаза, омерзительные, резиновые, вывернутые губы; у ног беспомощная Бритни.

И Рэй Леннокс думает о балконе по ту сторону трещащей от смеха гостиной. Всего-то шагнуть за ограждение, а дальше оно само произойдет. Ни до Извращенца, ни до Бритни, ни до остального ему не будет дела. Всего-то шагнуть. Всего-то шагнуть?

4. Эдинбург (1)

Бритни исчезла накануне. У затяжного анализа фактов ты урвал несколько часов сна. Проснулся в своей литской[5] квартире от ощущения безнадежности, как от толчка. Автоответчик высветил номер Кита Гудвина — ты совсем забыл о вчерашней встрече анонимных наркоманов. В шесть утра ты уже сидел в пустой лаборатории отдела обработки информации и прокручивал видеозапись.

Толку от нее было немного. Густая и плотная паутина видеокамер, в поле наблюдения которых каждый британец попадает, в зависимости от образа жизни, от десяти до сорока раз на дню, истончалась по мере удаления от центра города, в квартале же Бритни от нее остались одни ошметки. Несколько эпизодов из вчерашнего утра, однако, были зафиксированы: Бритни мелькнула в смазанной, продолжительностью меньше минуты записи охранной системы своего дома, затем, благодаря камерам слежения за скоростью, появилась на экране еще несколько раз, по пути к дорожной развязке. Ты задействовал все профаммы и функции, способные поднять цену этих расплывчатых кадров.

Ты их растягивал, замедлял, приближал и удалял, чтобы заглянуть в каждый закоулок, в каждую щель, пригодные в качестве места для засады. По затылку Бритни, по ее повернутой в профиль головке ты пытался проследить за направлением ее взгляда, увидеть мир ее глазами. В жару, словно чахоточный старатель, ты просеивал пригоршни фактов, надеясь отыскать крупицу золота, могущую стать ключом к идентификации похитителя.

В полиции Лотиана и Бордерса никто не знал о насильниках больше тебя. И никто больше тебя не стремился раскинуть сеть в полную ширину.

Пока ты просматривал черно-белые записи с промельками обреченной девочки, в голове твоей билось и пульсировало одно имя: Роберт Эллис. Эллис вот уже три года как сидел за убийство двух девочек, одной из Уэлуин-Гарден-Сити, что в Херт-фордшире, другой из Манчестера. Тебе казалось, в деле Бритни много общего с делами Ньюлы Эндрюс и Стейси Эрншоу. Как и следовало ожидать, Эллис заявлял о своей непричастности к этим страшным убийствам.

Потом ты подумал о Джордже Марсдене, члене хертфордширской целевой группы, которая упекла Роберта Эллиса в тюрьму за похищение и убийство двенадцатилетней Ньюлы. Обвинение установило, что Эллис часто слонялся по парку, где в последний раз видели девочку, у развилки, откуда одна дорожка вела к дому ее тетки.

Один только Джордж считал, что осудили невиновного. Да, в деле Ньюлы действительно было немало общего с делом Стейси Эрншоу, труп которой двумя годами ранее нашли в лесу в Лейк-Дистрикт. Для полиции Хертфордшира аргументом явился тот факт, что Эллис незадолго до убийства Стейси регулярно ездил в Престон к своей девушке. Эта девушка, по имени Мария Росситер, выложила таблоиду несколько самых что ни на есть обыденных подробностей их с Эллисом взаимоотношений, таблоид же придал им зловещий оттенок и приправил сас-пенсом. Вкупе со следами, невольно оставленными Эллисом в парке, этот факт способствовал установлению его вины. Джордж Марсден не сомневался: Ньюлу Эндрюс и Стейси Эрншоу из Манчестера убил один человек. Джордж Марсден не сомневался также, что этот человек — не Эллис. В Уэлуин-Гарден-Сити, в переулке, примыкающем к парку, примерно в одно время с исчезновением Ньюлы был замечен белый фургон. Теперь Эллис за решеткой, а Владелец Белого Фургона вернулся.

Ты взглянул на часы. Девять утра. По рукам и ногам разлилась свинцовая тяжесть. С момента исчезновения Бритни прошло уже больше суток. В глаза словно песку насыпали; ты решил дать им отдых и направился в «Стокбриджские сласти», чтобы выпить еще черного кофе и позвонить Джорджу Марсдену. Вы с ним были в дружбе с тех пор, как несколько лет назад, по окончании курсов ДНК-тестирования, вместе набрались в Херрогейте.

— Значит, снова белый фургон, — спокойно подытожил Джордж, выслушав лаконичное изложение событий. Твое лицо исказила судорога; не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть эту подробность, ты надеялся только, что молчишь не слишком красноречиво.

Ты опять засел за просмотр видеозаписей и немедленно был вознагражден. Бритни в очередной раз выбежала из подъезда, повернула головку, и тут-то ты заметил, что она как будто чуть посторонилась, косвенно обозначив появление кого-то справа от себя. Ты увеличил изображение; увеличение только подтвердило твою догадку. Человек не попал в поле наблюдения видеокамеры, но явно входил в подъезд. Ты просмотрел список соседей. Затем загрузил базу данных насильников, и в глаза тебе бросилось фото Томми Локрана.

Вместе с Нотменом вы занялись соседями Бритни и обнаружили, что за кадром остался именно Локран. Это он утром выгуливал собаку. За Локраном тянулась дурная слава: народные мстители регулярно процарапывали на грязных окнах его квартиры и дублировали на кирпичной стене лозунг «Смерть извращенцам».

Охранник, старый эксгибиционист и вдобавок завязавший алкоголик, производил впечатление грешника, с энтузиазмом кающегося, но рассчитывающего, что жизнь, прежде чем начаться с чистого листа, даст еще пару раз полакомиться. Ты сделал вывод, что при такой склонности к самоуничижению выбить из Локрана признание будет нетрудно. Загвоздка состояла в том, что, выгуляв собаку и взглядом проводив Бритни, Локран сел в переполненный автобус и поехал в кинотеатр, где местные студенты организовали утренние сеансы. Трансакция по кредитке «Бэнк оф Скотланд», а также видеозапись из кинотеатра подтвердили, что Локран смотрел документальный фильм Вернера Херцога «Человек-гризли». Ты вспомнил, что этот фильм — о самоуверенном защитнике природы, съеденном зверем, которого он и пытался защитить, — горячо обсуждали в столовой полицейского участка. Вспомнил, что Херцог отмахивался от заявлений погибшего о духовном превосходстве медведя. В звере немецкий режиссер видел только «жестокое безразличие природы». Ты бы с удовольствием поинтересовался у Локрана: «Как по-вашему, в чем состоит посыл этого фильма?» То-то бы у него физиономия вытянулась.