Читаем без скачивания Хворый пёс - Карл Хайасен

Вдохновителем умиротворяющей аферы был не кто иной, как Палмер Стоут. Неделя выдалась весьма продуктивной. Губернаторские дружки получали новый мост, Вилли Васкес-Вашингтон — новый общественный центр, а наглая контролерша с развязки Йихо — пинок под зад. Из Таллахасси Стоут прибыл домой самолетом и сразу направился в свой любимый сигарный бар «Поклонник», чтобы отпраздновать удачу. Здесь, среди румяных молодых юристов, финансовых управляющих, владельцев галерей и бывших профессиональных спортсменов, он ощущал себя сильным и значительным. Ему нравилось смотреть, как они обучают новых подружек осторожненько обрезать кончик контрабандного «боливара» — любовная прелюдия яппи девяностых. Стоут возмущался, что жена не желала переступать порог «Поклонника», а ведь как бы она там смотрелась — сидит, закинув ногу на ногу, и оправляет черное вечернее платье в обтяжку. Но Дези говорила, что от сигар ее тошнит. Она нещадно пилила его за курение дома — дескать, дурная и вредная привычка. А сама каждый раз сворачивала косячок, когда они трахались, и Палмер не возражал. «Пажалста, мэм! — весело говорил он. — Лишь бы ночка пролетела!» «Слушай, ты не заткнешься?» — отвечала Дези. И только так она позволяла оседлать себя — совершенно молча. Шалости с «поляроидом» она терпела, но стоило Палмеру произнести хоть слово, как вся любовь кончалась. Такое вот было у Дези железное правило. Стоут приучился пару раз в неделю затыкаться в спальне на пятнадцать-двадцать минут. Приноровился. К тому же были и другие — особенно штучки из администрации, которые позволяли ему балаболить от начала до конца. И вопить, будто на скачках. Бармен поставил стаканчик бренди.

— От кого это? — спросил Стоут.

— От джентльмена с конца стойки.

В заведении так было принято: все посетители — «джентльмены» и «леди».

— Которого?

— В темных очках.

Молодой парень в яркой рубашке с попугаями и пальмами. Стоут его не припоминал. Въевшийся загар, длинные выгоревшие волосы, двухдневная щетина. Может, палубный матрос с Багиа-Мар или 66-го причала? Встречались на яхтенной стоянке, а сегодня у него выходной?

Стоут поднял стаканчик и проартикулировал «спасибо». Парень в темных очках ответил небрежным кивком. Стоут переключил внимание на жгучую брюнетку, которая не курила, а скорее сосала семидюймовую кубинскую сигару. Дамочка явно не разбиралась в сигарах, но ее сиплое хихиканье указывало на готовность стать прилежной ученицей. Стоут уже собрался представиться, но тут бармен коснулся его рукава и протянул свернутую бумажную салфетку.

— Молодой джентльмен в темных очках просил вам передать.

Стоут развернул салфетку.

«Звонил мистер Йи из Панама-Сити по поводу «витаминов». Еще Хорхе из фирмы «БМВ» — к понедельнику они получат новый кабриолет. Смотри теперь, где паркуешься!»

Руки Стоута дрожали, когда он положил салфетку. Оглядел бар — матрос исчез. Стоут достал мобильный телефон, набрал не зарегистрированный в справочной номер аппарата в кабинете и снял сообщения автоответчика. Первые два, поступившие в день, когда он вылетел в Таллахасси, полностью совпадали с запиской матроса. Мистер Йи — тайный связной Дургеса по сбыту носорожьих рогов — наконец откликнулся. (Не ставя Дези в известность, Стоут хотел приобрести некоторое количество магического снадобья для эрекции, поскольку собирался хорошенько оттянуться в следующей деловой поездке.) И второе сообщение было от продавца из фирмы «БМВ», молодого ухаря по имени Хорхе Хернандес.

Чертовщина какая-то, подумал Стоут. Либо матросик стырил телефонный код, либо пошастал в доме. Положив на барную стойку двадцатку, Стоут помчался домой. Вбежал через парадную дверь, обогнул лежавшую собаку и поспешил в кабинет. Вроде никто здесь не рылся, на столе ничего не тронуто и не передвинуто.

И тут он увидел пентаграмму, выложенную из блестящих стеклянных глаз. Безукоризненность формы произвела магическое действие на Стоута — поборника аккуратности и порядка. (Этот его пунктик проявлялся в странной потребности избавиться, невзирая на последствия, от возможной неопрятности — бумажки, обертки — любого мусора. Что и превращало Стоута в неисправимого пачкуна.)

Он не тронул таинственный знак. Медленно окинул взглядом стены: рысь, лесной волк, ушастый олень, баран-толсторог, лось, марлин, тарпон, павлиний окунь. Стоут глядел на них, но они на него не смотрели.

Твилли Спри по привычке влюблялся в любую женщину, которая соглашалась с ним переспать. Одну звали Мэй, она была на десять лет старше. Прямые соломенные волосы, вся с головы до ног покрыта темными веснушками. Происходила из богатой семьи и подкупала абсолютным отсутствием интереса к наследству Твилли. Он бы на ней женился, да вот только она уже была замужем за сингапурским бизнесменом. Через три дня после знакомства с Твилли Мэй подала на развод, но адвокат сказал, что на это уйдут годы, поскольку ее супруг избегает появляться в Соединенных Штатах, и потому нет возможности передать ему бумаги. От нечего делать Твилли слетал в Сингапур и повидался накоротке с мужем Мэй, который быстренько организовал, чтобы жениха избили, арестовали в борделе и выслали. Твилли вернулся во Флориду и как ни в чем не бывало спросил Мэй: «И что ты нашла в этом подонке?»

Они прожили вместе пять месяцев. Мэй хотела, чтобы Твилли помог ей стать свободной личностью. Он уже слышал нечто подобное от прежних подружек. Мэй вдруг забросила игру в бридж и педикюр по средам и увлеклась музицированием на мандолине и тропическими орхидеями. Обеспокоенный отец Мэй прилетел из Сэг-Харбор, чтобы разобраться с Твилли. Батюшка был отставным администратором компании «Форд Мотор» и, можно сказать, нес единоличную ответственность за крах «мустанга». Проверяя характер Твилли, отец Мэй пригласил его пострелять и вручил «ремингтон» 12-го калибра. Твилли сбил все, что подбрасывалось. «Лады, — сказал отец Мэй. — А вот умеешь ли ты охотиться?» Он отвез Твилли на перепелиную ферму в Алабаме, и тот подстрелил первых же четырех взлетевших птиц. Потом Твилли положил ружье на траву. Этого с избытком, сказал он.

Какого черта? закричал отец Мэй. Мы даже не разогрелись!

Какой смысл? ответил Твилли. Больше четырех перепелок мне не съесть.

Смысл не в жратве! громыхал папаша. Главное — спорт!

Да ну? спросил Твилли.

Сбить с неба что-то быстрое и красивое, втолковывал отец Мэй. Вот в чем суть!

Теперь понятно, сказал Твилли.

Вечером, когда отец Мэй взмыл в чартерном самолете с местного аэродрома Монтгомери, некто, спрятавшийся за деревьями, аккуратно вышил пулями «X» на крыле, пробил бензобак и заставил самолет совершить вынужденную посадку. Снайпера так и не нашли, но отец Мэй побушевал с властями. И хотя его попытки посадить Твилли безоговорочно провалились, зато удалось убедить дочь, что она связалась с маньяком-убийцей. Твилли немного погрустил без Мэй, но его грела мысль, что он все доходчиво растолковал ее отцу, и тот, безусловно, осознал связь между собственным тщеславием и дырками, от которых его самолет сделался похожим на швейцарский сыр.

По правде говоря, Твилли в основном на это и рассчитывал — что сволочи поймут его послание. Многие понимали.

Но не пачкун. Твилли решил, что слишком церемонится с Палмером Стоутом; такому человеку нужно излагать все в лоб и, возможно, не один раз. Твилли целыми днями следил за ним, а тот, куда бы ни отправлялся, по-прежнему вышвыривал мусор из окна машины. Твилли уже устал за ним подбирать.

Однажды Стоут возвращался с женой из Джексонвилла со свадьбы у сенатора и под дворником на ветровом стекле «рэнджровера» обнаружил записку: «Прекрати засорять планету, засранец». Стоут недоуменно дернул плечом и показал записку Дези. Потом скомкал бумажку и бросил на тротуар стоянки.

Сев в роскошную машину, он с ужасом обнаружил, что в ней полно навозных жуков. Кишевшая масса покрыла его ботинки, а еще одна волна продвигалась к рулевой колонке.

Третий взвод сгруппировался на приборной доске, с громыханьем шарикоподшипников сталкиваясь блестящими коричневыми панцирями.

Несмотря на внешность, навозные жуки совершенно безвредны; находясь в самом низу пищевой цепи, они исполняют уникальную и бесценную работу — неустанно потребляют животные отходы. Их боготворили древние египтяне, и едва ли ни с тем же трепетом почитают современные скотоводы. Всего известно более семи тысяч разновидностей навозных жуков; без них Земля буквально захлебнулась бы в экскрементах. Палмер Стоут не знал сию истину и не отличал божьих коровок от тараканов, за которых и принял заполонивших машину насекомых. Он завопил, заколотил себя по ляжкам и пулей вылетел из автомобиля.

Дези, ждавшая, чтобы муж открыл ей дверцу, с большим интересом наблюдала его акробатический прыжок. Она проворно вынула мобильный телефон, но Палмер его выхватил.