Читаем без скачивания БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

     Роберт отдал тряпку молодой женщине, похожей на девочку-модель для Goth Monthly, от темных волос до черного бархатного мини-платья, полосатых чулков и неуклюжих состаренных ботинок. На ее шее была татуировка шеи и пирсинг на губе.

     - Прикрой меня, Элис.

     - Сделаю, - она сказала и широко улыбнулась ему. Ах, веселая готша*, не мрачная. С положительным отношением проще получить встречную помощь.

     Фё Дэрриг остался позади, глядя на высокую человеческую девушку с улыбкой. Она улыбнулась ему в ответ, и на ее лице не было ни тени сомнения, что перед ней было привлекательный низший фейри.

     Роберт прошел вперед, мы шли следом, поэтому я оставила на потом мысли о возможной паре Элис и Фё Дэррига. Он не был бы моей чашкой чая, но я знала, на что он способен, а она?

     Я покачала головой и отодвинула эти мысли подальше. Их любовные отношения были не моим делом. Офис был опрятным и современным, в теплых оттенках земли, еще здесь была стена с фотографиями, где все сотрудники могли разместить свои семейные фотографии и видеть их в течение дня. Роберт и его партнер были изображены в тропических рубашках на фоне красивого заката. У готши Элис было несколько фоток, на каждой из которых они была с разными бойфрендами, хотя возможно, это были просто друзья. Помещение делила перегородка тоже в теплых тонах, что-то между желтовато-коричневым и коричневым цветом, которая отделяла зону отдыха от офиса. Мы услышали голоса прежде, чем мы прошли за перегородку. Один из голосов был низким и мужским, другой - высокое и женским.

     - У нас гости, Сладкая Горечь. - Произнес Роберт бодрым голосом.

     Раздался вскрик и звук разбившейся фарфоровой чашки, а затем мы оказались за перегородкой. Здесь была хорошая кожаная мебель с подушками и большим журнальным столиком, на котором стоял восточный поднос с напитками и закусками из автоматов, а также здесь были мужчина и фея-крошка.

     - Ты же обещал, - пропищала она и ее тонкий голос был полон гнева, и походил скорее на гудение насекомого, которого она напоминала. - Ты обещал, что ты никому не скажешь!

     Мужчина стоял, пытаясь ее успокоить, пока она парила под потолком. Ее крылья были смазанным пятном, и я знала, что если она остановится, то ее крылья не будут крыльями бабочки, а чего-то более быстрого и тонкого. Ее крылья отражали искусственный свет с небольшими переливами цветов радуги. Ее платье было фиолетовым, немного темнее моего. Ее волосы развивались по плечам светло-русыми волнами. Она могла поместиться в моей руке, она была крошечной даже по меркам фей-крошек.

     Мужчина, пытающийся ее успокоить, был партнером Роберта, Эриком, его рост был пять футов восемь дюймов, он был худым, аккуратно одетым, загорелым, и красивым в своем роде. Они были парой больше десяти лет. Перед Эриком последней любовью в жизни Роберта была женщина, которой он был предан, пока она не умерла в возрасте около восьмидесяти лет. Я думала, что для Роберта было храбрым опять полюбить человека так скоро.

     - Сладкая горечь, мы обещали не говорить всем, но ты прилетела сюда, истерично бормоча. Ты думала, что никто ничего не расскажет? Тебе повезло, что здесь сейчас принцесса и ее мужчины, а не полиция. - Резко проговорил Роберт.

     Она бросилась на него, сжав крошечные руки в кулачки, ее глаза сверкали гневом. Она ударила его. Можно подумать, что что-то размером с куклу Барби не может обладать такой мощью, но это ошибка.

     Она ударила его, и я, стоя за его спиной, почувствовала волну энергии, которая опережала и окружала ее кулачки, как маленький взрыв. Роберт взлетел в воздух и начал заваливаться на меня. Дойл в мгновение оказался на его пути, заслонив меня собой. Холод дернул меня с места, и они упали на пол.

     Сладкая Горечь повернулась к нам, и я увидела рябь силы вокруг нее, как парение в жаркий летний день. Ее волосы бледный ореолом окружали ее лицо, поднятые ветром ее собственной силы. Это магия, которая поддерживала существование маленького живого организма без необходимости есть каждый день пищу, превышающую по массе собственную массу тела, как у колибри или у землеройки.

     - Не спеши, - сказал Холод. Его кожа отдавала холодом рядом с моей, его магия покалывала кожу холодом зимы. Гламор, которым я скрывала нас, слетел, отчасти потому что удержать его с приливом магии было труднее, отчасти потому что я надеялась, что это поможет привести фею-крушку в чувство.

     Ее крылья замерли, и этого мгновения хватило, чтобы увидеть кристальные крылья стрекозы на ее крошечном теле, поскольку она нырнула вниз, как человек спотыкается на кочке. Она упала почти до пола, прежде чем она поймала себя и поднялась на уровень глаз Холода и Дойла. Она повернулась боком, чтобы видеть их обоих. Ее энергия успокаивалась вокруг нее, пока она колебалась.

     Она исполнила в воздухе неуклюжий реверанс.

     - Если ты скрываешь себя гламором, Принцесса, тогда как фейри должны знать, что им делать?

     Я начала выбираться из объятия Холода, но он удержал меня в руках, так что пришлось говорить из-за этого щита.

     - Ты могла бы повредить нас, если бы мы были просто людьми, даже с примесью крови фейри?

     - Вы выглядели так, как те, что притворяются эльфами и наряжаются как эльфы.

     - Ты имеешь в виду эльфоманов, - уточнила я.

     Она кивнула. Ее белокурые волосы упали на крошечные плечики красивыми локонами, словно ее сила завила волосы в кудри.

     - Почему человеческие эльфоманы пугают тебя? - Спросил Дойл.

     Ее глаза стрельнули на него, затем вернулись ко мне, как будто сам его вид напугал ее. Дойл был убийцей королевы на протяжении столетий, факт, что теперь он был со мной, не отменял его прошлое.

     Она ответила на его вопрос, глядя на меня.

     - Я видела, как они спустились с холма, где были мои друзья... - Здесь она остановилась и, закрыв глаза руками, начала плакать.

     - Сладкая Горечь, - сказала я, - я сожалею о твоей потере, но ты говорила, что видела убийц?

     Она только кивнула, не убирая рук от лица, лишь громче заплакав, удивительное количество шума от столь маленького существа. Плач был на грани истерики, но думаю, не могу обвинить ее.

     Роберт обошел ее и подошел к Эрику, они взялись за руки как только Эрик спросил Роберта причинили ли ему боль. Роберт только покачал головой.

     - Я должна позвонить, - сказала я.

     Роберт кивнул, и что-то в его движении давало понять, что он понял и кого я собралась вызвать и почему я не хотела этого делать в этой комнате. Фея-крошка, казалось, не хотела, чтобы кто-то знал, что она видела, и я должна была вызвать полицию.