Читаем без скачивания Новые забавы и веселые разговоры - Жак Ивер

– Ваша правда, монсеньор. Встаньте завтра пораньше, и я поступлю так же.

Спустившись вниз, наш добрый оруженосец увидел у дворцовой лестницы маленького мула; а кругом не было никого, кто бы того мула сторожил. Тотчас же сообразил оруженосец, что встреченный им на лестнице паж пошел за хозяйским чепраком, да так оно и было.

– Ого! – сказал он про себя. – Не без причины отпустил меня хозяин в столь ранний час. Вот его мул только и дожидается, пока я уберусь, чтоб отвезти своего хозяина туда, куда меня не хотят пускать. Эх, мул, мул, – продолжал он, – ежели бы ты умел говорить, сколько бы ты хороших дел порассказал. А теперь отведи меня, пожалуйста, туда, куда собирается твой хозяин.

И с этими словами он велел своему пажу подержать стремя, вскочил в седло, отпустил поводья и предоставил мулу трусить рысцой, куда ему заблагорассудится.

А добрый мул повез его из улочки в переулочек, то вправо, то влево, покуда не остановился перед маленькой калиткой в косом тупичке, куда обычно ездил на нем хозяин; а ото был вход в сад той самой дамы, которую оруженосец так долго обожал и с отчаяния бросил.

Он сошел с мула и легонько постучался в калитку; тут какая-то девица, караулившая за оконной решеткой, спустилась вниз и, думая, что это рыцарь, сказала:

– Добро пожаловать, монсеньор: вот госпожа ожидает вас в горнице.

Она не опознала его, потому что было темно, а он прикрыл лицо бархатной полумаской. И добрый оруженосец ответствовал;

– Иду к ней.

А затем шепнул на ухо своему пажу:

– Иди скорее и отведи мула туда, откуда я его взял, а затем отправляйся спать.

– Будет сделано, монсеньор, – отвечал тот.

Девица заперла калитку и вернулась в свою комнату. А наш добрый оруженосец, крепко раздумывая о своем деле, уверенной поступью идет в горницу к даме, которую он застал уже в нижней юбке и с толстой золотой цепью вокруг шеи. И так как он был любезен, вежлив и очень учтив, то отвесил ей почтительный поклон, а она, изумившись, точно у нее рога выросли, сперва не знала, что ответить, но наконец спросила, что ему тут нужно, откуда он в такой час явился и кто его впустил.

– Сами можете догадаться, сударыня, – сказал он, – что не будь у меня иного помощника, кроме меня самого, то мне бы ни за что сюда не проникнуть. Но, слава богу, некто, больше меня жалеющий, чем вы, оказал мне такое одолжение.

– Кто же это вас сюда привел, сударь? – спросила она.

– Поистине, сударыня, не стану от вас скрывать: такой-то сеньор (и тут он назвал того, кто угощал его ужином) направил меня к вам.

– Ах он предатель и вероломный рыцарь! – говорит она. – Вот как он надо мной издевается? Ну ладно же, ладно: придет день, когда я ему отомщу.

– Ах, сударыня, нехорошо так говорить, ибо никакой в том нет измены, чтоб удружить приятелю и оказать ему помощь и услугу, когда можешь. Вам известно, какая крепкая дружба издавна повелась между ним и мною, и ни один из нас не скрывает от приятеля того, что у него на сердце. И вот недавно я признался и исповедался в той великой любви, которую к вам питаю, и как по этой причине нет у меня в мире ни единой радости; и ежели каким ни на есть способом не попаду я к вам в милость, то невозможно мне долго прожить в мучительных сих страданиях. Когда же добрый сеньор удостоверился, что слова мои не ложны, он, опасаясь великой невзгоды, которая могла для меня из сего проистечь, согласился поведать мне то, что у вас с ним затеялось. И предпочитает он покинуть вас и спасти мне жизнь, нежели плачевно меня загубить, оставаясь с вами. И будь вы такой, как вам следовало бы быть, вы не отказывали бы так долго в утешении и исцелении мне, вашему покорному служителю, ибо вам доподлинно известно, что я неизменно служил вам и повиновался.

– А я вас прошу, – сказала она, – чтобы вы больше со мною о том не говорили и вышли бы отсюда вон. Проклят будь тот, кто вас сюда прислал!

– Знаете что, сударыня? – сказал он. – Не в моих видах уходить отсюда до завтрашнего дня.

– Клянусь честью! – сказала она. – Вы уберетесь сейчас же.

– Разрази меня бог! Ничего такого не будет, потому что я переночую с вами.

Увидавши, что он стоит на своем и что это не такой человек, которого можно прогнать суровыми речами, она попыталась удалить его кротостью и сказала:

– Умоляю вас, как могу, на сей раз уйти, и, клянусь верой, в другой раз я исполню ваше желание.

– Ни-ни, – говорит он, – забудьте об этом и думать, ибо я здесь ночую.

И тут он начинает раздеваться, и берет даму, и целует ее, и ведет к столу; словом, добился он того, что она улеглась в постель, а он с ней рядышком.

Не успели они расположиться и преломить всего-навсего одно копье, как вдруг является добрый рыцарь на своем муле и стучит в комнату. А добрый оруженосец слышит его и тотчас узнает; тут начинает он громко ворчать, изображая собаку.

Рыцарь, услышав сие, сильно изумился и не менее того разгневался. Поэтому он снова громко постучался в комнату.

– Кто там рычит? – крикнул тот, что был на улице. – Черт подери! Я это сейчас узнаю. Отворите двери, или я их в дом внесу!

А добрая дама, вне себя от бешенства, подбежала к окну в одной сорочке и сказала:

– Ах, это вы, рыцарь неверный и фальшивый? Стучите сколько хотите. Сюда вам не войти!

– Почему же мне не войти? – спросил он.

– А потому, – говорит она, – что вы самый вероломный человек, когда-либо сходившийся с женщиной, и недостойны быть в обществе честных людей.

– Ловко вы расписали мой герб, сударыня, – ответил он. – Не знаю только, что вас укусило. Насколько мне известно, я вам никакой измены не учинил.

– Нет, учинили, – сказала она, – да еще самую гнусную, какую когда-либо женщина испытала от мужчины.

– Нет, клянусь честью! Но скажите же мне, кто там у вас в горнице.

– Сами отлично знаете, скверный вы этакий предатель! – ответила она.

А в это самое время добрый оруженосец заворчал, как и прежде, подражая псу.

– Ах, черт возьми! – говорит тот, что на улице. – Ничего не понимаю. Неужто же я не узнаю, кто этот ворчун?

– Клянусь святым Иоанном, узнаете! – сказал оруженосец.

И с этим он вскакивает с постели и становится у окна рядом со своей дамой и говорит:

– Что вам угодно, монсеньор? Грешно вам так рано нас будить.

Добрый рыцарь, узнавши, кто с ним говорит, так остолбенел, что просто чудо. А когда вновь заговорил, то промолвил:

– Откуда же ты взялся?

– С вашего ужина; а сюда пришел ночевать.

– Тьфу, пропасть! – сказал рыцарь; а затем отнесся с речью к даме и сказал:

– Вот каких гостей вы здесь принимаете, сударыня?

– Да, монсеньор, – отвечала она, – и спасибо вам на том, что вы мне его прислали.

– Я? – сказал рыцарь. – Ничуть не бывало, клянусь Иоанном Крестителем! Я даже явился сюда, чтоб занять свое место; да, видно, опоздал. Но раз уж мне ничего другого не достается, так впустите меня хоть выпить глоток-другой.

– Видит бог, вы сюда не войдете, – сказала она.

– Ан войдет, клянусь святым Иоанном! – сказал оруженосец.

И с этим он встал, и отпер дверь, и снова улегся в постель, а она – рядом с ним, бог свидетель, весьма пристыженная и раздосадованная; но впору приходилось ей повиноваться.

Когда добрый сеньор очутился в комнате и зажег свечу, то полюбовался он уютной компанией, собравшейся в постели, и сказал:

– На здоровье вам, сударыня, да и вам, мой оруженосец!

– Покорно благодарю, монсеньор, – отвечал тот.

Но красотка, которой уж до того было невмоготу, – ну вот-вот сердце из живота выскочит, – не могла вымолвить ни слова и совсем уверилась в том, будто оруженосец пришел к ней по желанию и указанию рыцаря, на коего она за это так сердилась, что и сказать невозможно.

– А кто показал вам дорогу сюда, почтенный оруженосец? – спросил рыцарь.

– Ваш мул, монсеньор, – отвечал тот. – Я застал сто внизу перед замком, когда отужинал с вами; он был одинок и покинут, и я спросил его, чего он дожидается; а он отвечал, что вас и своего чепрака. «А куда лежит путь?» – спросил я. «Туда, куда каждый день ездим», – сказал он. «Я наверное знаю, – сказал я, – что хозяин твой нынче не выйдет: он пошел спать. Но свези меня туда, куда он обычно ездит, очень тебя прошу». Он согласился, я сел на него, и он привез меня сюда, спасибо ему.

– Пошли бог черный год паскудному скоту, который меня выдал, – сказал добрый сеньор.

– О, вы это честно заработали, монсеньор, – сказала дама, когда дар речи к ней вернулся. – Я отлично вижу, что вы надо мной измываетесь, но знайте – чести вам от того не прибудет. Ежели сами вы больше не хотели приходить, так незачем вам было присылать другого заместо себя. Плохо вас знает, кто сам вас не видал.

– Разрази меня бог! Я его не присылал! – сказал тот. – Но раз он тут, я его прогонять не стану. Да, кроме того, тут на нас двоих хватит. Не так ли, приятель?

– Совершенно верно, монсеньор, – отвечал оруженосец – добыча – пополам. Я согласен. А теперь надо спрыснуть сделку.