Читаем без скачивания Последнее желание - Галина Зарудная

— Ты хочешь эклера, деточка? Сколько, милая? — и полезла трясущимися руками в свой старенький кошелек.

Не успела Лера что-либо ответить, как к ней обратилась еще одна женщина, явно жена военного, определила она по ее негнущейся прямой спине, строгому, но элегантному костюму из шикарного твида, высоко поднятой голове и по лицу, преисполненному высочайшего достоинства. Никаких эмоций, когда она сказала:

— Давай я тоже что-то куплю, выбирай.

— А эти чудные «каштаны» ты пробовала? — отозвался кто-то из дальнего угла магазина.

— А трубочки? Может, хочешь козинак, рахат лукума или пряников в глазури?

Лера только удивленно кивала, чувствуя, как во рту образуется слюна.

Продавщица, которая сначала намеревалась завернуть ее пирожные в бумажный пакетик, все же передумала и взяла небольшую коробку. Все взгляды добрых людей в магазине были обращены на нее, на то, как аккуратно она складывает сладости для бедной девочки. Негоже было оплошать под этим пристальным надзором, и, поколебавшись самую малость, продавщица добавила в коробочку еще и несколько конфет от себя. Вторая продавщица сыпнула ирисок.

Какое благородство! Какая святость! Казалось, даже запах в магазине стал слаще и ароматнее от сердечности этих граждан.

Лера с трудом сдерживала себя, чтобы не расхохотаться во весь голос, чувствуя, что почти уже не способна владеть своим лицом и вот-вот ее перекосит. Она низко пригнула голову, что больше походило на стыд и смущение, и с силой сжала губы, чтобы сквозь них не прорвалось ни звука.

Мужчина стоял с ошарашенным видом.

— Вы хотите, чтобы она одна все это съела и заболела? — спросил он в конце концов. На него мгновенно зашикали, стремясь пристыдить такую явную бесчувственность, так удачно подчеркивающую при этом их собственную щедрость.

— А она не одна это съест, верно, деточка? Она поделится. В интернате всегда есть с кем поделиться. А вы, сразу видно, что детей не имеете!

— При чем тут это? — Лицо мужчины налилось кровью. — Я бы ей вообще не верил, раз попрошайничает.

— Она не попрошайничает, — отрезала сердобольная бабуля, находясь на грани слез. — Что ей делать, умереть от стыда? У нее сегодня день рождения, а ее оставили без подарка! Просто возмутительно, когда родители такие безответственные.

— Лучше уж пусть честно попросит, чем украдет, — ровным голосом произнесла жена военного, прямо глядя перед собой, все с тем же каменным лицом, знающим любое дело.

— И то верно, — поддержал кто-то. — За честность, как говорится, можно все простить. И пусть эту честность в себе и развивает. А интернат, ты не волнуйся, это дело временное! — Ей подбадривающе подмигнули.

Лера поняла, что просто упадет сейчас на пол и забьется в истерике! Ну и кино!!! Развиваю честность! Как же иначе!

Она приняла из заботливых рук продавщицы полную коробку сладостей, не соизволив даже сказать «спасибо», — и юркнула в дверь. Пробежала несколько метров, завернула за угол соседнего здания, приникла с стене и разразилась безумным смехом.

Ну что за люди? Как же просто их облапошить! Ей богу, в своем стремлении помогать они становятся слепы! А я то! Вива сообразительности!

Валерия открыла коробку и с удовольствием принялась за лакомства. Ах, вкус детства! Вот он какой! Все такое сочное, просто тает на языке. Пожалуй, это единственный момент в гнилой реальности, который ее действительно порадовал, подарив истинное наслаждение.

В коробке оставалось еще много сладостей, когда она вдруг почувствовала прилив тошноты. Эклер уже не казался воздушным, а просто таки сочился чем-то жирным, тяжелым и липким. Взглянув на недоеденную трубочку в лоснящихся пальцах, Лера бросила ее к остальным лакомствам и быстро закрыла коробку. Что же ей делать? Подумав немного, она решила отправиться к заброшенному пустырю, на который набрела вчера. Почему нет? Все равно нужно занять себя чем-то, пока… Пока что?

Она не знала ответа. Но по-прежнему верила, что все это скоро закончится так же внезапно, как и началось.

— 5

Когда-то она любила спать на боку, поджав под себя ноги. Это называется «поза эмбриона». Люди, что спят в таком положении, отличаются особой ранимостью и нуждаются в постоянной опеке. Так это было или нет, но позже эта поза перестала казаться ей удобной. Валерия нуждалась в том, чтобы раскинуть пошире руки и ноги, резко перекатывалась с боку на бок, а если ей и удавалось уснуть спокойно, то лишь на животе. Эта поза «звезды» подтверждала собственный звездный статус, а склонность спрятать живот ближе к утру — привычку рисковать.

И все же сейчас она отметила сквозь сон, что лежит именно в позе «эмбриона».

Лера быстро вскочила и стала яростно тереть глаза кулаками, пока не услышала голос мамы:

— Ты уже проснулась? Не три глаза, а то покраснеют! Держи вот свою блузку, я сняла только что со шнурка. Нужно погладить, так что вставай…

Что-то легкое упало на колени и запахло стиральным порошком. Лера перестала тереть глаза, и когда мерцающие блесточки и красная рябь рассеялись, увидела белую хлопковую блузку у себя на коленях.

— Какой кошмар, — протянула обреченно, поднимая, чтобы рассмотреть получше. — Теперь я знаю, как выглядит ад для модельеров!

— Я тебя не слышу, — отозвалась мама с кухни. — Иди жуй — быстрее проснешься! Потом собирайся, да не зевай. Я уже выхожу, так что не оттягивай. Опоздаешь — пеняй на себя…

«Опоздаешь — пеняй на себя…» — с этой фразы начиналось каждое утро.

Активно уплетая свой завтрак на кухне, краем глаза Лера следила за тем, как быстро и методично мама собиралась на работу. Всегда одинаковые костюмы, одно и то же время на часах. Как будто она программа, а не человек. Не от этой ли жизни когда-то убегала Валерия — в мир красок и впечатлений? Это же просто с ума сойти можно, каждый день — в точности такой, как предыдущий! Как ты смогла так жить, мам?

Но стоило матери переступить порог, девушка вскочила, оставив полупустую тарелку на столе, и побежала в свою комнату.

Итак. Иголка, нитки, ножницы. Здравствуйте, мои родные! Жаль, что еще не было швейной машинки, ее Лере купят только через год. Но это ничего, она неплохо умела справляться с ручным стежком.

Она спешила не от того, что хотела одеть эту блузку, и явно не из вдохновения, но исправить это уродство — дело чести! Ну вот, спустя какое-то время уже не было так заметно, что блуза с чужого плеча. Мода тех времен требовала объем, но все же ее хрупкие плечи больше не утопали в бесформенном белом облаке слишком явно.

Ткань — самый удивительный материал, сравнимый разве что с глиной в руках опытного скульптора.

На перешив Лера потратила около часа, не отрываясь ни на минуту, и когда сама блуза уже имела вполне пригодный вид, она поняла, что это далеко не все. Жизненно важно заменить пуговицы. Хотелось на золотые. Только не эти — верх фантазии безымянного дизайнера — пластмасса, имитирующая слоновую кость! Бррр! И даже это еще не придел! Сюда еще нужен тонкий золотой ремешок, без него весь вид вообще ничего не стоит. Но где ж его взять?

Валерия сидела в полной растерянности на полу своей комнаты.

Как же все просто в 2012-м, думала она со вздохом, понимая совершенно безошибочно, что ни таких пуговиц, ни тем более ремня — днем с огнем не сыскать в 1987-м. Вероятнее всего, нужны специальные связи… Она серьезно задумалась. Или декоративная краска. Может, сошла бы поталь. Нужно обойти все магазины, которые она помнит. Валерия не умела бросать начатое, это главная черта ее характера. Пока не поставит точку — гореть всему адским пламенем!

Пришлось потратить целый день на поиски всего необходимого, дабы преобразить чертову блузку. В кожгалентерее нашелся нужный ремень, а в комиссионке висело пальто с подходящими пуговицами. Вот только стоило это все — целое состояние!

Пребывая в угрюмом настроении, Лера возвращалась домой ни с чем. Неужели в этом сне не могло бы найтись подходящего для меня варианта, недоумевала она. Придется вернуться в кожгалантерею и стащить ремень! А что? Она никогда бы не сделала подобного в реальной жизни, но ведь сейчас она не в реальной жизни, верно?

Что мешало вчера налопаться сладостей до отвала, не отдав за них ни копейки? Она всегда получала желаемое в своей настоящей жизни, ну а в этой — и подавно. Если у нее нет возможности купить этот чертов ремень, она просто возьмет его, но от цели своей не откажется.

Первое! — вдруг взорвалось в голове, как прозрение, — она не смогла конкурировать с большим рынком, потому что не хотела делать приемлемую цену. Она почему-то решила, что ее платья должны стоить почти как «Мерседес»! Это казалось нормальным при наличии скандального имени и больших расходов. Но ведь спусти она цены и сделай серию побольше — она бы только выиграла! Это здесь ремень может стоить, как ювелирное изделие, называясь волшебным словом «дефицит». Но в 2012-м подобные вещи — не дефицит!