Читаем без скачивания Семь чудес и проклятие царя богов - Питер Леранжис

Я чувствовал на себе любопытные взгляды сидящих в кафе стариков. Один из музыкантов направился в нашу сторону сквозь толпу – девочка примерно нашего возраста, может, чуть старше. Ее юбка обтрепалась на краях, но красные, фиолетовые и синие пятна на ткани ничуть не поблекли, а яркие побрякушки так и сверкали. На щиколотках и запястьях девочки позвякивали браслеты. Поймав мой взгляд, она улыбнулась и спросила:

– Deutsch? Svenska? Eenglees?

– Э-э, инглиш, – кивнул я. – Американцы. Денег нет. Извини.

Один из официантов бросился к нам и криками прогнал попрошайку. После чего указал на свое кафе:

– Заходить! Еда! Рыба! Музыка! Я дам хороший цена!

Теперь уже все посетители кафе и любители кофе смотрели в нашу сторону.

– Плохо дело, – прошептал я. – Нам не нужно столько чужого внимания. В таких условиях похищение не организовать. Похитителям нужна тихая обстановка.

– Только не смотрите, – предупредил Касс, – но они здесь. На другой стороне площади. Если мы на шести часах, они на двенадцати. Слева от большого телевизора!

На экране «Все любят Рэймонда» сменила серия старого черно-белого сериала «Я люблю Люси». За круглым столиком сидело четверо мужчин в коричневых монашеских сутанах.

Массарины.

Не знаю, были ли это те самые головорезы, что пытались убить нас на Родосе. Мы были слишком далеко. Но точно такие же сутаны носили убийцы, что были готовы стрелять по тринадцатилетним детям из вертолетов.

– Что будем делать? – спросила Эли.

– Они уже раз пытались нас убить! – напомнил Касс.

– Тогда в Масса еще не знали, кто мы, – возразил я. – Помни, мы нужны им.

– И что, предлагаешь просто взять и подойти к их столику? – спросил Касс. – Типа, «Салют, чуваки! Не хотите ли пахлаву на десерт или, может, затеете похищение?».

– Пусть они нас увидят, – решил я. – Идите за мной.

Кратчайший путь к ним вел напрямик через площадь. Мимо и впереди нас в разные стороны шли люди, в воздухе разливался фоновый смех ситкома. Монахи ужинали и тихо беседовали, не обращая внимания на телевизор. Когда мы миновали статую, один из них посмотрел в нашу сторону. У него были сросшиеся густые брови и тяжелый злой взгляд.

Эли дернула меня за руку.

– Где Касс?

Я резко развернулся. Касс стоял в нескольких футах позади нас у подножия статуи. Он помогал какому-то плачущему малышу, упавшему и ударившемуся об камни. Родители мальчика, улыбаясь, благодарили Касса по-гречески. Касс сделал шаг назад и, споткнувшись об камень, упал на статую. Со стороны все выглядело так, будто он сделал это нарочно, чтобы отвлечь и рассмешить малыша.

– Я за ним, – сказал я.

Но прежде чем я успел сделать хотя бы шаг, до моего слуха донесся странный визг, точно провернулось колесо старой мельницы.

Маленький мальчик взвизгнул и бросился на руки отца. За моей спиной раздалась серия скрипов отодвигаемых стульев. Послышались крики.

В меня полетел острый обломок камня, и я поспешил пригнуться. Точно такие же снаряды разлетелись по всей площади.

Я попятился к кафе. Монахи вскочили со своих стульев и тоже отступали. На покинутых столах остались тарелки с недоеденными десертами и ужином. Часть их них валялась на полу.

– Джек! – закричал Касс.

Высоко над ним статуя Зевса, с которой посыпалась новая порция мраморных обломков, повернулась и завела за спину посох, целясь им в Касса.

Глава 12

Ба-а-альшие неприятности

– Касс, беги оттуда – эта штука думает, что ты хочешь украсть локулус! – закричала Эли.

Она подбежала к Кассу и потащила его прочь от статуи.

Скорость движения Зевса исчислялась сантиметрами. После каждого взмаха руки по мраморной оболочке разбегались новые трещины.

– Ллл… ок… ул… ссс…

Произнесенное им слово едва можно было разобрать. Каждый слог сопровождал душераздирающий скрип.

– Э-э… э-э… – Я продолжал медленно отступать. Язык превратился в наждак.

Позади царил настоящий хаос. Люди кричали. По камням стучали упавшие стулья. Дети плакали. Все поспешно покидали площадь. Эли схватила меня за левую руку, Касс – за правую.

Уже через пару минут на площади никого не осталось. Ни стариков. Ни говорливых официантов. Ни цыганок-попрошаек или играющих на бузуки музыкантов. Мы остались одни посреди гвалта от бубнящих телевизоров и хриплого треска мрамора.

Из земли потянулись усики зеленого, желтого и синего тумана. Они со свистом и завыванием закружили вокруг статуи.

Лицо статуи было неподвижно, но глаза пылали эмоциями. С хрустом разламывающегося камня она открыла рот и издала звук, похожий одновременно и на человеческий голос, и на стон земли при землетрясении. Потоки тумана набрали скорость и уплотнились, и в какой-то момент Зевс вдруг затрясся, будто его поразила одна из его собственных молний.

Мы могли воспользоваться шансом и сбежать.

Но мы не шевелились, увиденное настолько поразило нас, что наши ноги приросли к тому месту, где мы стояли: светящийся золотисто-белый шар почти беззвучно упал на камни площади и покатился в сторону одного из кафе. Его поверхность светилась от заключенной в нем энергии, и, видимо, она же выжгла подчистую покрывшую его за долгие столетия корку из песка и птичьего помета. Все мое тело завибрировало, точно кто-то невидимый начал водить смычком по моим артериям и венам, точно по струнам виолончели.

– Песня гептакиклоса… – пробормотал я.

– Так это правда локулус! – ахнула Эли.

Я не мог оторвать глаз от сферы. Я двинулся к ней, борясь с пульсирующей в голове болью. Я не мог ни о чем думать, кроме: «Если мы получим его и восстановим локулус исцеления, у нас будет четыре локули».

– Джек, что ты делаешь? – закричал Касс.

Я почувствовал, как Эли сжала мою руку и дернула в сторону. Мы врезались в Касса, который не шевелился и не отрывал взгляда от статуи. Мы с Эли посмотрели вверх. Прямо на наших глазах прожилки мрамора покраснели и посинели, а каменная поверхность начала медленно приобретать теплую гладкую структуру человеческой кожи.

Зевс уменьшался. Огромная статуя съеживалась до размеров обычного мужчины.

Или бога.

Туман рассеялся, и Зевс наклонил голову. Его глаза стали темно-карими, лицо приобрело смуглый оттенок, а волосы потемнели до темно-серого. Мышцы на руке сократились, когда он занес посох над головой и шагнул в нашу сторону.

– Локулуссс… – прохрипел он.

– Отдай его ему! – закричал Касс. – Он его не видит! Он думает, что ты украл его! Эй! Зевс! Ваша божественность! О Зевс! Посмотрите туда – он лежит на земле!

– Он не говорит по-английски! – сказала Эли.

– Я-Я-Я ДОБЕРУЗ ДО ДЕБЯ-Я-Я, МОЯ МИЛОЧГА! – взревела статуя.

– Похоже на английский! – заметил Касс. – Что он сказал?

– Погоди. «Я доберусь до тебя, моя милочка»? – изумилась Эли. – Из «Волшебника Страны Оз»?

Статуя передвигалась медленно и со скрипом. Было ясно, что она очень долго простояла неподвижно, и зрение ее подводило. Но отступать я не собирался. Я хотел добраться до локулуса.

– Ребят, я за ним. Прикройте меня. Отвлеките Зевса.

– У тебя крыша поехала? – закричал Касс. – Мы пришли сюда, чтобы нас похитили!

– Мы пришли сюда, чтобы спасти наши жизни! – возразил я. – Кто знает, может, второго шанса не будет? Прикройте меня!

– Н-но… – запнулся Касс.

Эли положила ему на плечо руку, после чего встала между ним и статуей и выпрямилась в полный рост.

– Эй! Мальчик-молния!

Статуя повернулась в ее сторону.

Я медленно, держась тени, попятился в сторону локулуса. Глаза статуи смотрели прямо на Эли. Зевс произнес несколько непонятных фраз. Немного напоминало греческий, в котором я был полный ноль, но ритм показался знакомым. Словно я слышал мелодию, но не мог определить, что за инструменты играют.

Давай, Маккинли! Сейчас!

Я развернулся. В слабом лунном свете можно было различить контур сферы в тени кафе. По мере приближения к нему Песнь гептакиклоса в моих ушах становилась все громче. Она заглушила динамики телевизоров и голос Эли. Локулус звал меня, точно живой. Я потянулся к нему и в этот момент услышал у себя за спиной нарастающий глухой скрежет.

– О-О-О, ЛЮ-Ю-ЮСИ, У ТЕБЯ БА-А-АЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ!

Я обернулся. Эли и Касс, опешив, выпучили глаза на статую.

– Можешь повторить? – вырвалось у Эли.

Статуя подняла одну ногу, вынесла ее вперед и с грохотом опустила на землю.

– НА ЛУНУ-У-У, Э-Э-ЭЛИС!

– Что он несет? – спросил Касс.

– «Я люблю Люси», – ответила Эли. – «Новобрачные». Это реплики из старых ситкомов.

Позади меня раздался громкий звук удара.

– Телевизор… – догадался я. – Зевс смотрел его многие годы. Может, десятилетия. Это единственные фразы на английском, которые он знает. Реплики из ситкомов и рекламы.

Теперь бывшая статуя смотрела на меня. Его зрачки казались черными затягивающими провалами. Мышцы на лице напряглись, губы сжались. Я схватил локулус, и моя рука дернулась, как если бы я сунул палец в электрическую розетку. Чтобы побороть вопль боли, мне пришлось что было сил стиснуть зубы.