Читаем без скачивания Таинство, слово и образ - протоиерей Александр Мень

и все, ради нас бывшее:

крест, гроб, тридневное воскресение,

на небеса восхождение

и одесную пребывание,

второе и славное Твое пришествие,

Твоя от Твоих

Тебе приносяще

о всех и за вся.

Мы — на Тайной Вечери, и том доме, где под покровом ночи совершилось заключение Нового Завета. Сам Иисус стоит в этот миг перед престолом.

Священник поднимает потир и дискос. Сверкает чаша над красным платом. «Твоя от Твоих…»

Плоть мира, труд мира, радость мира. Тяжелые грозди винограда под бледным небом, золотистое море пшеницы. Тайна бытия, тайна жизни. И во всем этом Бог…

Воздев руки, молится священник о ниспослании Духа на Церковь и на священную ее Трапезу.

Приносим Тебе

сию словесную и бескровную службу

и просим, молим и взываем:

Ниспосли Духа Твоего Святого на нас

и на предлежащие дары сия.

Господи! Пресвятого Твоего Духа

в третий час апостолам Твоим ниспославший,

не отними Его от нас, Благий,

но обнови нас, молящихся Тебе…

Он крестообразно осеняет дискос со словами: «Сотвори хлеб сей честным Телом Христа Твоего, аминь» и потир, говоря: «А то, что в чаше сей, — честною Кровию Христа Твоего, аминь», а потом — всю Трапезу: «Преложив Духом Твоим Святым, аминь, аминь, аминь!»

Таинство свершилось. Уже не просто хлеб и вино на престоле, Они — мистическая Кровь и Плоть Богочеловека, пришедшего в мир. Алтарь храма становится одновременно и сионской горницей и Голгофой…

Священник склоняется перед знаком реального присутствия Христова, перед «небесным Хлебом», питающим Церковь, — Святыми Дарами и молится,

чтобы причастники обрели в Них

трезвение души,

оставление грехов,

общение с Духом Твоим Святым,

наступление Царства Небесного.

Да не будет им в осуждение

дерзновенное к Тебе приближение…

Все это время хор поет евхаристический гимн:

ТЕБЕ ПОЕМ, ТЕБЕ БЛАГОСЛОВИМ,

ТЕБЕ БЛАГОДАРИМ,ГОСПОДИ,

И МОЛИМ ТИ СЯ, БОЖЕ НАШ.

По освящении Даров иерей произносит молитву о том, чтобы причастие стало для нас залогом спасения, ибо через него мы имеем единение со Христом.

… Еще приносим Тебе

сие словесное служение

и жертву хвалы,

имея через Христа общение

и ублажая праотцев, отцов,

патриархов, пророков,

апостолов, проповедников,

евангелистов, мучеников,

подвижников и всякого праведника,

в вере достигшего совершенства,

особенно же

Пресвятую, Пречистую,

Преблагословенную, Славную

Владычицу нашу Богородицу

и Приснодеву Марию[56].

И хор поет прославление Богоматери: «Достойно есть…» .

Священник поминает в молитве предстоятеля своей церкви, молится за собратьев, за землю свою. Вечеря Христова объединяет «ВСЕХ И ВСЯ».

— И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков.

— Аминь.

— И да будут милости великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами.

— И со духом твоим.

Далее следует ектения, завершающаяся словами: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе, небеснаго Бога Отца, и глаголати: ОТЧЕ НАШ…» Молитву Господню обычно поют все находящиеся в храме.

«По совершении сего, — пишет св. Кирилл Иерусалимский, — говорит иерей: «Святая святым». Святая суть предлежащие Дары, принявшие наитие Святого Духа. Святы и вы, сподобившиеся Духа Святого» [57].

* * *

Завеса закрывается. Священник разделяет Агнец на четыре части, одну из которых сразу же погружает в потир[58]. После этого он и диакон приступают к принятию Св. Тайн. Они причащаются так, как принято было в древней Церкви. «Приходи, — читаем мы у св. Кирилла, — не с простертыми руками и не с разведенными перстами приступай: но, левую руку сделав престолом правой, как хотящей Царя подъять, и согнувши ладонь, приими Тело Христово, и тут же скажи «аминь»… Потом, по причащении Тела Христова, приступи и к Чаше Крови: не простирая руки, но наклоняясь» [59]. Мирян в настоящее время ради удобства причащают «лжицей».

Отцы Церкви считали грехом, если человек был на Литургии и ушел, не причастившись. Но постепенно обычай частого причащения стали забывать. Кончилось тем, что до революции люди принимали Св. Тайны раз в год (постом) или перед смертью. Оправдывалось это «недостоинством». Но такое объяснение отвергнуто Отцами Церкви. Св. Иоанн Златоуст писал: «Приступая к причащению через год, неужели ты думаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения твоих грехов за все время?… Ты шутишь, человек! Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы непрестанно приступали к Святым Тайнам» [60]. В наши дни Русская Православная церковь постепенно возвращается к практике частого причащения. В связи с этим наш известный литургист Н. Д. Успенский писал: «Для оздоровления евхаристической жизни Церкви не требуется литургических реформ или ломки благочестивых традиций, сложившихся в той или иной поместной церкви. Нужно пастырское назидание народа, раскрытие перед ним значения Евхаристии как Жертвы Христовой и того, что ожидает от нас стучащийся в двери сердца нашего Христос» [61].

* * *

После пения «запричастного стиха»[62] и чтения молитв ко причащению царские врата открываются и священник с чашей выходит на амвон. Он читает молитву св. Иоанна Златоуста:

Верую, Господи, и исповедую,

яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго,

пришедый в мир грешныя спасти,

от нихже первый есмь аз.

Еще верую, яко сие есть

самое пречистое Тело Твое

и сия есть самая честная Кровь Твоя.

Молюся убо Тебе:

помилуй мя и прости ми прегрешения моя,

вольная и невольная, яже словом, яже делом,

яже ведением и неведением;

и сподоби мя неосужденно причаститися

пречистых Твоих Таинств,

во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.

Вечери Твоея тайныя

днесь. Сыне Божий, причастника мя приими:

не бо врагом Твоим тайну повем,

ни лобзания Ти дам, яко Иуда,

но, яко разбойник, исповедаю Тя:

помяни мя. Господи,

во Царствии Твоем.

Подходя к Трапезе Господней, руки складывают крестообразно на груди и называют свое имя. После принятия Св. Тайн в воспоминание братской вечери причастникам дают «теплоту» (вино, разбавленное водой) и частицу просфоры[63].

* * *

Благословив народ, иерей в последний раз выносит Чашу, и все склоняются перед ней. Поминальные частицы, вынутые из просфор и лежащие на дискосе, погружаются в потир со словами: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею, честною, молитвами святых Твоих».

Св. Дары ставятся на жертвенник, антиминс складывается, священник произносит благодарственную ектению.

«С миром изыдем!» — этим возгласом Литургия завершается. Священник читает перед амвоном последнюю (заамвонную) молитву и совершает «отпуст» — общее благословение с перечислением святых храма или праздника. Молящиеся подходят к священнику, чтобы приложиться ко кресту, который во время службы находился на престоле[64].

Глава IV. ДВУНАДЕСЯТЫЕ ПРАЗДНИКИ*

(«Непереходящие»)

ЦЕРКОВНЫЙ ГОД

Религиозные праздники всегда занимали большое место в жизни народов, внося в нее радость, краски, раскрепощение. Они освобождали человека от гнета обыденности, давали ему соприкоснуться — пусть хотя бы на время — с иным, лучшим миром.

На всех широтах и во все времена основные праздники приурочены к циклам природы, к началу и концу сельскохозяйственных работ: наступление весны, первая пахота или сбор урожая, как правило, сопровождались праздничными обрядами.

В Ветхом Завете связь праздников с временами года тоже существовала, но языческий смысл торжеств как приобщения к силам природы был заменен благодарностью Богу за. Его спасительные деяния в истории [65]. Пасха, Пятидесятница и другие священные дни стали своего рода возобновлением Завета, которое напоминало всем членам Общины о благословениях и обетованиях. Сезонный аспект ритуалов сохранился (ибо Бог присутствует и в тварном мире вообще и в труде человека в частности), но этот аспект отступил на второй план, а порой даже совсем был забыт.

В нашем церковном календаре легко найти отголоски иудейских и языческих праздников, однако духовная основа их строится на Евангелии и церковной истории.

Может возникнуть вопрос: если вполне естественно, что Церковь использует прообразы Ветхого Завета, то какое отношение имеют к ней языческие праздники и ритуалы?

Ответ заключен во вселенском характере самого христианства.