Читаем без скачивания Темные воды - Эльвира Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здравствуйте, мистер Мёрфи, я Эмили Уайлд, мы с вами говорили по телефону. Как и договаривались, я буду присутствовать при вашей беседе с моей дочерью.
Даг поднялся с дивана и миссис Уайлд протянула ему свою холеную руку. Они обменялись рукопожатиями и женщина устроилась в одном из кресел напротив.
Чтобы прекратить мучительную возню с неудобной чашкой, Даг опустошил ее одним глотком и поставил на стеклянный столик, стоявший перед диваном.
— Марта, подойди, пожалуйста, на минутку, — позвала миссис Уайлд, и мгновение спустя в дверях показалась горничная, встретившая Дага, когда он пришел.
— Да, мэм?
— Принеси мне пожалуйста стакан холодного чая, а нашему гостю… — миссис Уайлд обратилась к Дагу:
— Что бы вы хотели, мистер Мёрфи?
— Ничего не нужно, спасибо.
— Совсем ничего? Может быть, еще чашечку кофе?
— Нет, благодарю.
Марта подошла к столику и забрала пустую чашку. Даг с облегчением проводил ее взглядом и поудобнее устроился на диване.
Миссис Уайлд взглянула на часы и покачав головой, произнесла:
— Нет, это уже никуда не годится.
Тем временем горничная вернулась с холодным чаем. Поставив стакан на столик, она собралась выйти из гостиной, но миссис Уайлд ее задержала:
— Марта, поднимись, пожалуйста к Карен и передай, чтоб она поторопилась. Мы не можем ждать ее тут весь день. -
— Конечно, мэм. — Горничная вышла из комнаты и вскоре после этого на лестнице послышался звонкий девичий смех. В комнату впорхнула Карен Уайлд. Она прижимала к уху мобильный телефон и весело смеялась, обнажая в улыбке белоснежные зубы.
Даг тут же отметил про себя сходство матери и дочери. Карен была такой же высокой, как и Эмили, с такими же рыжеватыми вьющимися волосами и холодной синевой глаз. В отличии от матери, ее нельзя было назвать красавицей в классическом понимании, но во всем облике девушки сквозило благородство. Одета она была в белый теннисный костюм, на плече висел бежевый чехол с ракеткой.
Карен опустилась в кресло, стоявшего по соседству с тем, в котором сидела ее мать, а чехол поставила у ног. Миссис Уайлд неодобрительно посмотрела на дочь и поджав губы принялась теребить висевший на шее жемчуг.
«Да, конечно, дорогая, позже еще поговорим!» — Карен отложила мобильник и протянула шерифу руку. Дага удивило ее уверенное, взрослое рукопожатие.
— Здравствуйте, шериф!
— Здравствуй, Карен!
— Простите, что задержалась — неотложные дела. Вы хотели со мной поговорить?
Даг пристально посмотрел на девушку. Она врала ему глядя в глаза, после того, как мгновение назад демонстративно щебетала при нем по телефону, и при этом в ее взгляде не читалось и тени смущения.
— Да, я хотел задать тебе несколько вопросов об Элизабет Майерс и подробностях того вечера, когда ее обнаружили мертвой.
— Конечно, шериф, постараюсь вам помочь.
— Что ж, тогда приступим. В вечер убийства тут была вечеринка, не так ли?
— Да, все верно, я отмечала свое двадцатилетие.
— Сколько человек пришли на праздник?
— Около двадцати… двадцать два, если быть точной.
Даг внес запись в заранее приготовленный блокнот и спросил:
— Ты сможешь дать мне список гостей?
— Да, без проблем, могу выслать его вам на электронную почту или в мессенджер.
— На почту будет удобнее. — Даг вытащил из кармана пиджака визитку и протянул ее Карен. — Во сколько пришла Элизабет Майерс?
— В районе половины седьмого.
— Как тебе показалось, во время вечеринки, она вела себя как обычно, ты не заметила ничего странного?
— Заметила, она была намного тише обычного.
— Она казалась подавленной или может быть напуганной? Джон Парсонс сказал, что в последнее время Элизабет испытывала тревожность.
Взгляд Карен сделался задумчивым:
— Да, вы знаете, в последнее время Лиз действительно казалась какой-то нервной. Она ведь потому так рано и ушла. Не хотела слишком поздно возвращаться через мост.
— Через мост? Она прямо так и сказала? — спросил Даг, нахмурившись.
— Ну, да. Недавно она мне кое-что рассказала про этот мост… кое-что очень странное.
— Что именно? Не могла бы ты поподробнее припомнить тот разговор.
— За пару дней до дня рождения, Лиз позвонила мне. Было уже довольно поздно, около одиннадцати вечера. Я удивилась, потому что обычно она так поздно не звонит. Голос у нее был взволнованный, но ничего особенного она не сказала. Мы поболтали минут сорок о том о сем, обсудили предстоящую вечеринку и за разговором она как будто немного успокоилась. Мне захотелось спать и я стала прощаться, но Лиз попросила еще немного с ней поговорить. Это показалось мне странным, я решила, что она что-то не договаривает и потребовала объяснить, что стряслось. Лиз рассказала.
В тот вечер она возвращалась домой после смены в «пышках» и когда шла по мосту, услышала, как кто-то позвал ее по имени. Она обернулась, но никого не увидела. Тогда Лиз пошла дальше, но кто-то снова произнес ее имя и на этот раз она отчетливо расслышала, что звук донесся снизу, из-под моста, в том самом месте, где она в тот момент находилась. Она страшно перепугалась и со всех ног побежала домой. Так как у миссис Майерс в тот день была вечерняя смена в супермаркете, вернувшись домой Лиз сразу позвонила мне, чтобы не так страшно было коротать время до прихода ее мамы. Тогда-то Лиз и сказала, что больше ни за что не пойдет через этот мост одна, по крайней мере, ночью.
— А этот голос, который она слышала. Элизабет случайно не упомянула, он был мужской или женский? Возможно, он показался ей знакомым?
— Нет, сказала только, что это был шепот, — Карен смущенно улыбнулась и добавила: как будто даже назвала его потусторонним.
— Но если она так сильно боялась, после этой истории, почему никто с твоей вечеринки не проводил ее до дома?
Карен передернула плечами:
— В разгар вечеринки Лиз подошла ко мне и сказала, что ей пора домой. Я попросила ее подождать еще хотя бы часик, позже я отправила бы с ней кого-то из ребят, но она заупрямилась, заявила, что ей во что бы то ни стало надо уйти сейчас же. Тогда меня это сильно задело, ведь это был мой день рождения, а Лиз пыталась перевести все внимание на себя. Естественно, никому не хотелось пропускать самое интересное, поэтому ей пришлось идти одной. Я тогда не видела в этом ничего страшного, было еще не поздно, идти недалеко, кроме
