Читаем без скачивания Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ) - Евгений Мостовский

Решение принималось после возвращения Рыбкина в Москву, где он в беседе со Сталиным, Молотовым и Ворошиловым выразил сомнение в том, что финны пойдут на секретное соглашение о совместной обороне. На фоне Чехословацкого кризиса и явного неуспеха в Испании, после недолгих раздумий острова взяли в аренду, а переговоры решили продолжить в будущем году на других условиях.

Еще один неожиданный дипломатический шаг был сделан правительством Финляндии в 1938 году. Под давлением Маннергейма принято решение о выдаче въездных виз без всяких ограничений европейским евреям и так называемым «русским белоэмигрантам». С притоком евреев рассчитывали привлечь в страну инвестиции от американских финансовых кругов, а русских использовать в возможном военном столкновении как военных специалистов.

К октябрю, когда вагоны с советским зерном потянулись через границу, а СССР начал укреплять уже ставшими своими острова, финны с облегчением выдохнули. Медведю брошена кость, непосредственного конфликта удалось избежать, правда не ясно — надолго ли?

14 глава. Большие маневры

К концу 1938 года строительство финской Сухопутной Армии вчерне было закончено. Определен мобилизационный ресурс и количество воинских частей которые будут сформированы. Материальное обеспечение, благодаря предельному напряжению всей страны, поднялось на никогда прежде не достижимую высоту. Весь механизм необходимо было проверить в действии. 1 декабря 1938 года Маннергейм объявил о проведении двух месячных маневров. Задачей ставилось провести мобилизацию всего офицерского состава и 170 тысяч резервистов, сформировать 12 пехотных дивизий, 1 кавалерийскую (из двух бригад), 5 отдельных артиллерийских полков, 12 егерских бригад, бригаду обслуживания аэродромов и постов ВНОС. Полностью приводятся в боеготовое состояние ВВС и ВМС. Практически мобилизовались все Вооруженные Силы, правда в несколько усеченном составе. Пехотные и Егерские части имели лишь половину от штата, не полностью разворачивались тылы. В остальном все было «по настоящему».

«Армия Перешейка» в составе 6 ПД и 3-х бригад выдвигалась на «Линиию Энкеля», их поддерживали 2 тяжелых артполка. «Карельская Армия» в составе 5 ПД, 1 КД и 4-х бригад вместе с 2 артполками занимали оборону в Северном Приладожье. Северо Карельская армейская группа из 1 ПД и 4-х бригад с одним артполком демонстрировала подвижную оборону в районе Суомуссалми, Кухмо, Салла. Одна бригада отступала в Лапландии.

Как показала практика, на мобилизацию армии ушло 12 дней, если учесть, что в реальности людей придется призывать почти в два раза больше, нужно дней 18. Развертывание на позициях еще дней пять. Таким образом 23–25 дней от объявления мобилизации. Не очень быстро, но Маннергейм сказал, что это время у них будет.

Началось обживание позиций, отработка учебных задач. Учились взаимодействовать с артиллерией и авиацией. Все очень старались, получалось не плохо. Армия с наслаждением воевала с воображаемым противником. Слаживание шло на уровне корпусов и дивизий. Все стрельбы велись боевыми патронами и снарядами. Были жертвы.

На маневры пригласили иностранных наблюдателей из Франции, Англии, Германии и Швеции. Советский Союз демонстративно игнорировали. Наблюдатели вели себя по разному. Французам было холодно и скучно. Они слегка оживились только тогда, когда осматривали укрепрайон «Суммаярви» но полазав по ДОТу «Поппиус», глянув на два ряда заваленных снегом траншей и жиденький проволочный заборчик, заскучали опять. После фортов линии «Мажино», это как то не впечатляло. Англичане все разворачивающееся вокруг действо восприняли как грандиозные соревнования по биатлону. С удовольствием катались на лыжах и азартно палили из винтовок на полковых стрельбищах. Деловитые немцы морщили носы, прикидывая логистические проблемы и между собой обсуждали абсолютную невозможность ведения крупных боевых действий зимой. Пожалуй одни шведы понимали всю серьезность того, что сейчас демонстрировала Финская армия. Маневрирование батальонов на лыжах в лесу, умение совершать тридцати километровые марши, не имея ни отставших не обмороженных, вести бой зимней ночью это действительно вызывало огромное уважение и было образцом для подражания. Правда две вещи одинаково произвели впечатление на всех.

Первая — удар эскадрильи ночных бомбардировщиков по «биваку противника». Январской морозной ночью, на опушке леса были разведены несколько костров, наблюдатели заняли позицию в двух километрах. Примерно в 23.30 внезапно с опушки раздалась серия взрывов и только потом над головой посредников взревел авиационный мотор, за тем еще и еще, насчитали не менее десяти авиационных атак в течении семи минут. Молодой майор ВВС, взглянув на часы, констатировал — «Батальон противника уничтожен. Можно ехать в расположение, пить коньяк». На утро, при осмотре опушки обнаружили что вокруг кострищ все перепахано воронками от мелких бомб. Майор пояснил, что перед атакой пилоты убирают газ и планируют на цель почти бесшумно, сброс происходит с высоты триста метров, очень точно, потом резко дают обороты двигателю и уходят от цели. Атаке будут подвергаться все подсвеченные объекты в тылу противника. Французский капитан только крякнул и пробормотал себе под нос что-то о войне 1812 года.

Вторая — атака «боевой группы» кавалерийской бригады полкового узла обороны. Наблюдателей привезли на небольшое поле, показали на холм и

сказали что там занял круговую оборону пехотный полк противника. Сначала ни чего не происходило, минут через десять раздался отдаленный рокот моторов и из неприметной, заснеженной лесной просеки начали выкатываться танки с одетой в белые костюмы, пехотой на броне. Двенадцать танков не торопясь развернулись из колонны в боевую линию. Из просеки выехали четыре странные гусеничные машины и тоже развернулись в линию позади танков. «Штурмовые танки, без башни, но с 75 миллеметровками» — пояснил финский офицер. При этих перестроениях вся формация ни на секунду не остановилась, а продолжала двигаться вперед к холму. Затем из просеки показались еще четыре машины в открытых рубках которых были видны гаубицы. «Самоходные пушки» — снова пояснил финн. Самоходки остановились, отстегнули прицепки, вокруг засуетились расчеты. Грянул залп. На холме поднялись кусты разрывов. Скорострельность каждой установки была не меньше шести выстрелов в минуту, холм скрылся в пелене гари и пыли. Танки продолжали не спеша накатываться на высоту. Штурмовые танки, время от времени останавливались, плюясь одиночными снарядами. «Гасят ПТО и пулеметы» — опять пояснил офицер. Метров за двести до холма танки начали притормаживать, с брони посыпалась пехота. В какофонию взрывов вплелись татаканье танковых пулеметов и лай автоматов десантников. Танки разделились на две группы, обтекая холм, пехота пошла прямо, самоходки перенесли огонь куда — то в глубину, штурмовые орудия, почти догнав цепь автоматчиков, через их головы били по воображаемому врагу. Через несколько минут гренадеры захватила высоту. «27 минут от начала атаки, хороший результат.» — прокомментировал финн.

— Доннерветер- сказал немец и грязно выругался по испански, — ваши парни неплохо подготовлены, действуют просто и слаженно. Хорошая работа. Республиканцы бы уже побежали.

Англичане высокомерно задрали подбородки, комментировать что ли бо, было ниже их достоинства. Французы только пожали плечами, им было холодно.

Для Главного штаба Сил обороны маневры показали основное — армия боеспособна. То над чем так много работали наконец-то принесло зримый результат. Резервисты поставленные в строй мало в чем отличались от солдат срочной службы. Сказывались бесконечные сборы и учения, огромную роль играла высокая квалификация унтер-офицерского состава. Подразделения демонстрировали вполне сносную выучку и самое главное были полны энтузиазма для достижения еще лучших результатов. Не смотря на холода, заболевших почти не было, великолепно проявила себя новая зимняя форма, весьма отличавшаяся от образцов 27 и 36 годов. Проблем впрочем хватало, но ни чего непоправимого не было. Обычные трудности со связью, тыловое обеспечение в условиях снежной зимы, нехватка некоторых видов вооружения, таких как средства ПВО и ПТО.

В конце января маневры закончились, дивизии и бригады потянулись к пунктам формирования. Мужественные, обветренные, в ладно сидящей форме торжественным маршем проходили они по улицам своих городков и поселков, что бы через несколько часов, сдав оружие и снаряжение на склады, вновь превратиться в цивильных обывателей. Однако всем было ясно, что в лице этих людей страна получила надежную защиту.

15 глава. Перед бурей

Не успели отгреметь маневры, как реалии жизни снова дали знать о себе. Правда по началу приятные. В страну хлынул поток техники и вооружений. Из Швеции ритмично поставлялись противотанковые 37 миллиметровки, 40 и 75 мм зенитки. Наконец то полки ПВО получили свою материальную часть. Из Франции морем доставили 40 легких бронированных тягачей «Рено», для укомплектования первого полка ПТО. Из САСШ прибыла дюжина тяжелых тракторов «Катерпиллер» D-7 в ремонтноэвакуационные роты кав бригад и двенадцать транспортных самолетов DС-3. Из Германии прилетели последние «Хейнкели», LeR-4, обзавелся полноценной группой пикирующих бомбардировщиков, а LeR-2 теперь имел 40 прекрасных пушечных истребителя с мотором водяного охлаждения. Кроме этого личный представитель Верховного Главнокомандующего — Оскар Энкель в беседе с командующим Люфтваффе Германом Герингом, кроме иных вопросов заговорил о Чехословакии. В результате «Человек которому в Германии принадлежит все, что летает», посмеиваясь согласился с тем «что если, когда-нибудь, у Рейха вдруг неожиданно появятся чешские трофеи, так уж и быть, по сходной цене Финляндии продадут 60 бомбардировщиков АВИА-71 (в девичестве СБ-2)». Испания согласилась продать 35 тысяч трофейных русских винтовок. Отечественная промышленность тоже не подводила, Вооруженным силам регулярно отгружались истребители «Мирски» и «Пири», противотанковые ружья и пушки, по семь штук в месяц сдавались 40 мм зенитки. Склады пополнялись автоматами, минометами и боеприпасами. Все эти приятные хлопоты враз оборвались ледяным душем. 5 марта 1939 года Народный комиссар иностранных дел СССР товарищ Литвинов вызвал к себе финского посланника. Без буржуазных реверансов красный Нарком просто, по пролетарски сообщил, что Советский Союз требует следующего: — Финляндия сдает в аренду СССР полуостров Ханко сроком на 30 лет для размещения там советской военноморской базы и гарнизона в 5 тысяч человек.