Читаем без скачивания Щит героя - Анатолий Маркуша

- Учится плохо или...

- Даже не в двойках дело. Какой-то он озлобленный стал, грубый, и нет в нем ни моей покорности, ни отцовской таранной силы. Ты помнишь, как Петька после войны в испытатели ломился? Десятилетку вечернюю за один год закончил, в институт поступил... И при этом летал, и семья у него на руках была. Непохож на него Игорь - сам не знает, чего хочет. Плывет по воле волн. Неуправляемо как-то движется.

Слышно, как поворачивается ключ в дверях и клацает замок, на пороге появляется Игорь.

- Вот он, красавчик наш, явился. Ну как, ты бы узнал его на улице? спрашивает Галя.

- Пожалуй, узнал бы, - говорю я и замечаю благодарные искорки в Игоревых глазах. Ясно. О встрече над Москвой-рекой он промолчал.

- Здравствуйте, - говорит Игорь и крепко жмет мне руку. Хорошо, по-мужиковски жмет.

- Ты где был так долго? - спрашивает Галя.

- А в школе. На дополнительных по физике.

- Опять?

- Она сказала, чтобы я до конца четверти оставался.

- Кто это - она?

- Да физичка, и Белла Борисовна распелась тоже.

- Ну ладно, мой руки, сейчас кормить вас буду.

Пока Галина возится на кухне, мы толкуем с Игорем о жизни. Оказывается, он собирает советские авиационные марки и с удовольствием предлагает мне посмотреть свою коллекцию.

Марки, к моему удивлению, хранятся не в альбомах и не в кляссерах, а расклеены на толстых листах забранного под стекла картона. Серии очерчены аккуратными цветными рамками, под каждой проставлен год выпуска. И все это исполнено со вкусом, тщательно.

- А ты терпеливый малый, - совершенно искренне говорю я.

- Смотря на что, - скептически замечает Игорь.

- Спецгашениями интересуешься?

- Какими?

- Есть у меня с Северного полюса...

- А вы что, на СП были?

- Был. Привез несколько конвертов, только не помню, какие на них марки, возможно, и авиационные. Сам я марок не собираю...

- А для чего ж привезли?

- На всякий случай. Для друзей, например.

- Вроде меня?

Молчу. И он молчит. А потом говорит каким-то удивительно противным, скрипучим голосом:

- Если вы мне эти спецгашения так подарите, большое спасибо, а если для воспитания, тогда лучше не надо.

Проходит сколько-то времени, прежде чем наступает равновесие. Игорь уже смеется, а я смотрю на фотографию Пепе, висящую над постелью, и снова думаю: "Ну до чего же он похож на отца".

Потом появляется Ирина. Узнает меня и тянется обнять. Совсем стала взрослой. Впрочем, удивляться не приходится - ей, должно быть, уже двадцать четыре исполнилось.

Мы что-то жуем вместе. Ирина забавно рассказывает о своей клинике, о больных, о шефе...

Время будто набрало темп и понеслось. Я даже не заметил, как прошли последние полтора часа, как потемнели окна и на улице зажглись фонари. Только подумал: "Кажется, пора и честь знать", - и хотел уже прощаться. Но тут появился Галин муж.

Как он отпер дверь и прошел по коридору, никто не слышал. Внезапно на пороге комнаты возникла грузная фигура черноволосого, с необъятными плечами мужчины. Лицо у него темное, над виском приметный старый шрам. Левая рука оказалась забинтованной на широкой марлевой перевязи.

- Вечер добрый, - сказал Валерий Васильевич и через силу улыбнулся, сверкнув блестящими, из белого металла, вставными зубами.

- Что случилось, Валерий? - стараясь быть сдержанной, спросила Галя, но голос выдал ее - испугалась.

- Да так, глупость. Шланг вырвало и зацепило.

- Какой шланг?

- Воздушной магистрали...

- Перелом? - спросила Ирина.

- Перелома нет, трещина.

- А рентген сделали?

- Сделали.

- Очень больно, Валерий?

- Теперь не очень. Задержался, пока разговоры, амбулатория.

Случайно я посмотрел на Игоря. Только он да я сидели молча. И Игорево лицо не выражало ничего, кроме любопытства.

Галина познакомила меня с Валерием Васильевичем, и он пошел переодеваться. Галя вышла следом, видимо, помочь. В комнате стало тихо, и тогда Игорь включил проигрыватель.

- Игаш, - сказала Ирина, - ты что?

- А что? Я тихонько...

Ирина посмотрела на брата с укоризною и сделала как маленькому "страшные" глаза.

- Так никто не умер, - негромко сказал Игорь, - и вообще музыка вызывает положительные эмоции и успокаивает.

Минут, должно быть, через пять Валерий Васильевич вернулся. Теперь на нем был синий тренировочный костюм, теннисные туфли. На проигрыватель он не обратил никакого внимания. Опустился в кресло и сказал, обращаясь к Ирине:

- Скажи, Ириш, маме, что есть мне вредно. Как доктор скажи... Мне бы чаю. Пить хочется...

- Насколько я понял, - обратился ко мне Валерий Васильевич, - вы старый фронтовой друг Петра Максимовича и Гали?

- Старый? Теперь, пожалуй, древний уже друг.

- Что ж раньше у нас не бывали?

- Да вот казнился уже перед Галей. Жизнь заматывает. Все думаешь, завтра, послезавтра... А время бежит.

- Вы машину водите? - неожиданно спросил Валерий Васильевич.

- Какую? - не понял я.

- Обыкновенную - автомобиль.

- Вожу.

- Просьба у меня: я попозже Игорю ключи дам, чтобы в гараж загнал, присмотрите за ним?

- Вы что ж, своим ходом доехали? - удивился я.

- А что делать, не бросать же ее на работе?

Странное впечатление производит на меня этот человек - внешне суровый, пожалуй, даже неприветливый, немногословный и вместе с тем в нем просматривается какая-то затаенная, уверенная сила и едва уловимая мягкость.

Вернулись в комнату Галя, Ирина, пришел Игорь, мы пили чай. Валерий Васильевич с удовольствием ел "Мишки" и аккуратно складывал конфетные бумажки в фантики. Разговор был самый незначительный. Как бы между делом Валерий Васильевич сказал:

- У меня к тебе просьба, Игорь, попьешь чай, пожалуйста, загони машину в гараж, - и протянул Игорю брелок с ключами.

Первой отреагировала Галя:

- Ты сам приехал? С ума сошел!..

Ирина поглядела на Карича с удивлением.

Игорь взял ключи и поднялся:

- Сделаю.

- Не спеши, чай допей.

Мы спустились во двор вместе с Игорем, я спросил:

- Машину давно водишь?

- Не очень-то вожу, по двору вперед-назад пробовал.

- И получается?

- Пока что скандал получился. Я сел, когда он ключи забыл, ну тронулся. Проехал метров десять. Мать чуть голову не оторвала - почему без спроса? А задавил бы кого-нибудь, что тогда...

- А Валерий Васильевич что сказал?

- Ничего, он не больно разговорчивый. Сказал: сцепление плавнее отпускай и газу надо меньше.

У подъезда стоял вишневый "Жигуленок". Игорь уселся за руль, запустил мотор и очень осторожно тронулся с места. Он объехал палисадник, не переключая скорости, и остановился против ворот гаража. Пока Игорь отпирал и распахивал ворота, я пересек палисадник напрямую и подошел к машине.

- Будете руководить? - знакомо противным голосом спросил Игорь.

- Не буду. Ты только сдай малость назад, чтобы не с разворота въезжать, а с прямой, с прямой легче.

Он сделал все как полагается и собрался уже замкнуть ворота на замок, когда из темноты вынырнула долговязая фигура.

- Привет! Катаешься? Силен! Достигаешь...

- В гараж только загнал...

- И то... Доверие! Может, рванем кружочек?

Парень не видел меня. На всякий случай я не уходил...

- Ты что, Гарька, какой кружочек?

- Соображаешь: метр отъедешь, а Вавасич по шее врежет...

- Никто не врежет, только...

- Только коленки дрожат. Или нет?

- И ничего не дрожат, просто человека проводить надо, - и Игорь кивнул в мою сторону. Едва ли парень, которого он называл Гарькой, понял, о ком речь, но спрашивать не стал.

- Человека? И довез бы его до станции.

Игорь подошел ко мне:

- Может, вас правда до станции довезти?

- Не стоит, - сказал я, - лучше пройтись.

Мы пересекли палисадник, и я остановился у парадного. Игорь вопросительно посмотрел на меня.

- Поднимись, доложи - задание выполнил; собираешься меня провожать, предупреди, а то мама беспокоиться будет.

- Не будет.

- Я подожду, - сказал я.

Игорь мотнул головой, будто хотел забодать кого-то, и исчез в подъезде. Вернувшись, сказал насмешливо:

- Все в порядке. Ключи сданы, угона не будет! Можете не волноваться!

- Смотрю я на тебя, удивляюсь, и чего ты такой наскипидаренный, чего рычишь?

- И я удивляюсь: ну почему все меня за дурака считают? Послал он вас посмотреть, как я машину загоню, ладно, но зачем притворяться, комедию разыгрывать? Да что я, совсем без головы - ночью ехать? Куда? Или мне машины не жалко? Пусть не моя, все равно машина...

Мы идем по длинной пустоватой улице, и наши тени то бегут впереди, то раздваиваются, то отстают - фонари сильные, но поставлены редко и от этого получается такая чертовщина: ты идешь, и тени опутывают тебя. Потом мы сворачиваем в переулок, здесь почти совсем темно, и небо над нами набирается звездами.

Уже перед самой автобусной остановкой Игорь спрашивает:

- Вы как считаете, почему на самом деле отец убился?.. А то болтают... Я тогда маленький был, не понимал...