Читаем без скачивания Японская олигархия в Русско-японской войне - Сюмпэй Окамото

В августе 1895 года ему был присвоен титул барона, и в последующие годы его повысили до ранга генерал-лейтенанта. В феврале 1898 года Кодама стал генерал-губернатором Тайваня и скоро получил в титул виконта. В декабре 1900 года Кодама был назначен военным министром в четвертом кабинете Ито и остался на этом посту, когда формировался первый кабинет Кацуры. Позже он занимал посты министра образования и министра внутренних дел.

В октябре 1903 года, когда тучи войны собирались над Маньчжурией, Кодама, несмотря на очевидное понижение в чине, занял пост заместителя начальника генерального штаба армии, освободившийся по причине внезапной смерти предшественника. В июне 1904 года его повысили до звания генерала армии. Кодама играл важную роль в ориентировании японской политики на войну с Россией. Он оставил пост заместителя начальника штаба в июне 1904-го, чтобы стать начальником штаба маньчжурских войск под командованием Оямы Ивао. Как мы увидим позже, он способствовал координации гражданских и военных политических лидеров в вопросе окончания войны[7].

Заместитель начальника генерального штаба флота вице-адмирал Идзуин Горо родился в 1852 году в семье самурая клана Сацума. После участия в различных битвах кампании против Токугавы он поступил в 1871 году в Военно-морскую академию, а в 1883 году окончил Британскую военно-морскую академию. Во время Китайско-японской войны Идзуин Горо был офицером штаба военно-морского флота, после войны получил звание контр-адмирала и был назначен заместителем главы генерального штаба военно-морского флота. В течение нескольких лет он занимал должность командующего японским постоянным флотом до повторного назначения в 1902 году на пост заместителя главы штаба, который занимал до ноября 1906 года. Как мы увидим позже, во время предвоенных переговоров с Россией он присутствовал на некоторых советах гэнро и императорских советах, на которых было принято решение о войне.

Существовали еще два государственных органа, чьим долгом, по крайней мере теоретически, было давать советы императору по важным военным делам: Гэнсюйфу (Совет фельдмаршалов и адмиралов флота) и Гундзи Сангиин (Высший военный совет). Однако во время Русско-японской войны они практически не имели никакого влияния.

Когда разразилась Русско-японская война, был создан Дайхоней (императорский штаб), как и во время Китайско-японской войны. Однако этот императорский штаб, в отличие от своего предшественника, не служил для принятия серьезных решений. Скорее он стал местом, где штабные офицеры обоих видов войск формально отчитывались перед императором строго по вопросам, касающимся военных операций. Совет гэнро, обычно сопровождаемый императорским советом, собирался в течение всей войны как высший орган по формированию решений по военным вопросам и вопросам внешней политики[8].

ТАЙНЫЙ СОВЕТ

Конституция Мэйдзи не предусматривала процедуры ратификации договоров. Однако, согласно статье 56 Конституции, которая в общих чертах определяет обязанности Тайного совета, и согласно императорскому указу об организации совета, международные договоры, до подписания их императором, обычно представлялись на рассмотрение Тайного совета[9].

Тайные советники назначались императором пожизненно по рекомендации премьер-министра. Они не были ответственны перед парламентом. Министрам государства, по долгу службы, было предписано заседать в Тайном совете, и они имели право голоса на пленарных заседаниях, которые требовали присутствия более чем десяти советников и, как правило, проводились в присутствии императора. Рекомендации Тайного совета принимались большинством голосов[10].

В случае возникновения серьезных разногласий между Тайным советом и кабинетом министров Тайный совет имел право на вмешательство в дела кабинета по ведению внешней политики. Некоторые наглядные примеры этого происходили в 1920-х и 1930-х годах.

Во время ратификации Портсмутского мирного договора в октябре 1905 года между Тайным советом и кабинетом министров не было серьезных расхождений. Если среди отдельных советников и возникло некоторое недовольство договором, оно, конечно, не могло повлиять на мнение совета в целом. При более пристальном взгляде на состав Тайного совета во время Портсмутского мира ясно, что было бы невероятно, если бы Тайный совет всерьез воспротивился заключению договора, который поддержали гэнро, государственные министры и военные лидеры.

Во время подписания договора присутствовало двадцать семь советников, включая председателя, Ито Хиробуми, и заместителя председателя. Также присутствовали трое гэнро (Ито, Ямагата, Мацуката). Клановое происхождение советников было следующим:

Сацума 8 Овари 1 Тёсю 7 Баншу (Ако) 1 [Сатё] [15] Мита 1 Тоса 4 Токусима 1 Двор 2 Нагасаки 1 Хизэн 1

Все они были высокопоставленными чиновниками, и некоторые занимали военные должности. Они были или представителями кланов, или «чиновниками-специалистами»[11].

ИМПЕРАТОРСКОЕ СОВЕЩАНИЕ И ОЛИГАРХИ

Мы уже составили представление о тех должностных лицах, чьей обязанностью, согласно конституции Мэйдзи, было принятие решений по вопросам внешней политики. В общей сложности это пятьдесят политических деятелей разной степени влияния. Некоторые играли продолжительную и жизненно важную роль в политическом процессе, другие, как, например, члены Высшего военного совета, находились на периферии или, как члены Тайного совета, не являющиеся гэнро, проявили себя лишь на узком политическом поприще.

В любом правительстве трудно точно определить, кто именно формирует политику. Однако в нашем исследовании мы осмелились бы предположить, что те, кто присутствовал на императорских советах, и были творцами внешней политики в олигархической структуре, основанной на конституции Мэйдзи. Как мы увидели, первый кабинет Кацуры сошелся во мнениях, что важные вопросы внешней политики должны обсуждаться и решаться на совете гэнро и/или на императорском совете — источники показывают, что кабинет твердо придерживался этого соглашения. Действительно, императорские советы во многих случаях проводились просто для того, чтобы получить санкцию императора на решения, уже достигнутые на советах гэнро.

Предположение о том, что присутствовавшие на императорских советах составляли формирующую политику олигархию, не исключает никого из реальных творцов политики, так как на императорских советах присутствовали все те, кто был на соответствующем совете гэнро.

Во время Русско-японской войны проводились четыре главных императорских совета, каждый вслед за советом гэнро, где и принимались реальные политические решения: 23 июня 1903 года, когда Япония решила начать переговоры с Россией; 12 января 1904 года, когда японское правительство постановило послать еще один, последний пакет предложений; 4 февраля 1904 года, когда было принято решение о начале войны; и 28 августа 1905 года, когда олигархи приняли последнее предписание, приказывающее полномочному представителю Комуре принять условия мира без контрибуций.

Вот перечень тех, кто формировал внешнюю политику:

Имя Положение Место рождения Возраст Мицухито Император Двор 52 Ито Хиробуми Гэнро; председатель Тайного совета Тёсю 63 Ямагата Аритомо Гэнро; начальник генерального штаба армии Тёсю 66 Мацуката Масаёси Гэнро Сацума 69 Иноуэ Каору Гэнро Тёсю 68 Ояма Ивао Гэнро; начальник генерального штаба армии; командующий войсками Маньчжурии Сацума 62 Кацура Таро Премьер-министр Тёсю 56 Ямамото Гонохиоэ Военно-морской министр Сацума 52 Комура Ютаро Министр иностранных дел Оби 49 Тэраута Масатакэ Военный министр Тёсю 52 Сонэ Арасукэ Министр финансов Тёсю 55 Ито Сукэюки Начальник генерального штаба флота Сацума 61 Колама Гэитаро Заместитель начальника генерального штаба армии; начальник штаба маньчжурских войск Токуяма 52 Идзуин Горо Заместитель начальника генерального штаба флота Сацума 52

Во время Русско-японской войны эта олигархия, формировавшая внешнюю политику, имела тенденции и к объединению, и к размежеванию. Это была небольшая группа из четырнадцати человек, средний возраст которых в 1904 году составлял 58 лет. Одиннадцать из них, включая пять гэнро, были выходцами из двух западных кланов, доминировавших на политической сцене весь период Мэйдзи. У них был сходный жизненный опыт в ведении внутри— и внешнеполитических дел в те годы молниеносных перемен, и они разделяли сходные устремления построить как можно быстрее богатую страну с сильной армией. Основное единство поддерживалось среди них общим сознанием национального кризиса.