Читаем без скачивания Раубриттер - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала они все представились, но Брунхильда запомнила лишь имя первого заговорившего с ней — фон Литтен.
— Госпожа, не соблаговолите назвать ваше имя, — начал он вести разговор на правах старшего изо всех.
— Имя мое Фолькоф. Девица Брунхильда Фолькоф, а братец мой Иероним Фолькоф — владетель Эшбахта.
— Ах, вот как! — юные господа переглянулись.
И один из них продолжил:
— А почему же тогда вы поставили шатер с фамильными гербами Ливенбахов?
— Да, — поддержал его другой, — все интересуются, где же вы взяли этот шатер?
— Почем мне знать, — Брунхильда пожала плечами. — У моего братца много всяких вещей, что были когда-то не его.
— Он их покупает? — осторожно поинтересовался самый юный из господ.
— Вот уж нет, — засмеялась красавица, чем очень обрадовала юных господ, им по нраву пришелся ее смех. — Не большой он любитель покупать, он все больше отнимает.
— Так шатер он тоже отнял? — с сомнением спросил фон Литтен.
— Уж точно не купил, — продолжала смеяться Брунхильда. — Убить кого-нибудь да отнять — это он мастер…
Она не успела договорить, полог шатра отлетел в сторону и из него вышел Волков, а за ним Сыч и Максимилиан. Кавалер был облачен в тот прекрасный доспех, что подарил ему архиепископ. Только шлема он не надевал.
— Господа, я фон Эшбахт, чем могу помочь? — начал он без особой любезности.
Юные господа все представились ему. Они раскланялись, и фон Литтен произнес:
— Господин Эшбахт, ваш шатер взывает много вопросов у окружающих. Вот мы и решили узнать о нем. И госпожа Брунхильда милостиво соизволила нам рассказать про него.
Волков был весьма недоволен всем этим, он взглянул быстро на красавицу и спросил у юноши:
— Госпожа Брунхильда по женскому слабоумию села на солнце вино пить. Много ли умного она могла вам сказать?
— Мы просто хотели узнать, не из Ливенбахов ли вы? Странно было бы видеть многолетних врагов нашего герцога в нашем графстве.
— Нет, я Фолькоф, а шатер я взял в бою.
— В бою? Неужели кто-то из Ливенбахов сбежал, бросив свой шатер? — удивился один из молодых людей. — Ливенбахи бахвалятся своей храбростью.
— Никуда он не сбежал, — холодно произнес кавалер, — я убил его.
— Убили? — вот тут молодые господа уже точно ему не верили.
Они приглядывались и, кажется, улыбались теми улыбками, которыми вежливые люди маскирую свое недоверие.
— И как же вы его убили? В поединке? Копьем?
— Его убил мой стрелок, пуля попала Ливенбаху в открытое забрало, стрелок, кстати, здесь со мной. А через пару дней я разгромил отряд Ливенбаха, часть людей убил, часть взял в плен. И сам видел труп Ливенбаха. Я взял еще его знамена и его обоз.
— А где это случилось?
— В Ференбурге, еще во время чумы, когда весь город был завален мертвецами, а Ливенбах грабил его.
Он говорил так твердо и убедительно, что у юношей, кажется, не осталось сомнений.
А вот прекрасная девица Фолькоф так и сидела со стаканом в руке и закатывала глаза, удивляясь и восхищаясь тем, как кавалер мастерски хвастается. Она то и дело фыркала или хмыкала так по-женски ненавязчиво, привлекая к себе внимание юных господ.
— Здесь помимо стрелка где-то ходит и ротмистр Брюнхвальд, — продолжал Волков, — он там тоже был в то время.
— А доспех вам не от Ливенбаха достался? — поинтересовался один из юношей.
— Нет, — отвечал кавалер, — это награда от архиепископа Ланна за деяния во славу Матери нашей, Святой Церкви.
— И меч тоже от архиепископа?
— Этот мечом меня наградил старый герцог де Приньи после сражения у озера Боло.
Больше вопросов у юных господ не нашлось, и тогда фон Литтен сказал:
— А не соблаговолите ли вы быть с госпожой Брунхильдой к нашему шатру на ужин?
— Не соблаговолят они, — бесцеремонно влезла в разговор мужчин красавица, — они приглашены на ужин и бал во дворец графа.
— Как прекрасно, — воскликнул один из юношей, — мы и забыли про бал, значит, прекрасная Брунхильда будет на балу?
— А танцы вы уже расписали? — робко спросил самый юный из господ, который до сих пор все больше молчал.
— Расписали? Это как? — не поняла девушка.
— Кто те счастливцы, что будут танцевать с вами? Есть ли господа, которым вы отдали свои танцы? Кто танцует с вами первый? — робко продолжал юноша.
Волков смотрел на этого сопляка и чуть не морщился, так ему было это противно, а вот Брунхильда так прямо и расцветала от внимания молодых людей.
— Нет, никому я свои танцы не обещала, — сказал она.
Тут же фон Литтен подошел к ней, поклонился и сказал:
— Могу ли я надеяться, что вы окажите мне милость и будете танцевать свой первый танец со мной?
— Хорошо, — чуть покраснев, отвечала красавица.
И тут же второй, тот, что был робок, попросил второй танец у нее, и третий юноша тоже просил танец. И она всем обещала, после чего они стали целовать ей руку, и Волков всем своим видом показывал, как это все ему не нравится, хоть он и молчит.
Кавалер уже думал, как побыстрее от них избавиться, но так, чтобы это не выглядело невежливым, как тут приехали помощники распорядителя, и один из них сказал:
— Господин Эшбахт, турнир на сегодня закончился, остальные выезды будут уже завтра, а сейчас распорядитель просит вас с вашими людьми идти к арене, маршал и граф будут смотреть всех там. Дайте знать, как будете готовы.
— Я и мои люди готовы, мы идем немедля.
Глава 6
Он думал, как ему лучше: выехать, надев на прекрасные доспехи фальтрок, или показать их во всей красе. Но решил, что скромность будет ему украшением, а доспех и так будет виден в виде поручей, перчаток и наголенников. Тем более что фальтрок, этот бело-голубой халат из великолепного шелка, и сам был весьма неплох.
Только шлем он надевать не стал. Шлем и отличную его секиру вез за ним Сыч.
Люди его построились, все понимали важность момента, офицеры короткими окриками выравнивали строй. Сначала Брюнхвальд и его великолепные люди, настоящие доппельзольднеры. Затем люди Рене и Бертье, которые были тоже неплохи, а уже последними стояли люди Рохи.
Может, и неказисты на первый взгляд, но каждый при отличном мушкете. Все офицеры в бело-голубых шарфах, сержанты с бело-голубыми бандами на левой руке. Барабанщики тоже. А первым стоял Максимилиан с роскошным бело-голубым знаменем, на котором черный ворон сжимал в когтистых лапах факел.
«Долго ли придется ждать?» — только подумал Волков, как из ворот арены быстро
