Читаем без скачивания Дело иллюзорной удачи - Эрл Гарднер

– Герти… погоди… не вешай трубку! – Делла повернулась к Перри Мейсону: – К нам в офис пришел человек, который говорит, что он Коллистер Д. Гидеон!

– Вот это сюрприз! – засмеялся Мейсон. – Надо отдать должное мистеру Гидеону, в уме ему не откажешь! Делла, непременно пригласи его войти.

– Но, шеф, он… Господи, это значит, что он знает…

– Что знает?

– Все.

Мейсон сказал:

– Если он дал Лорне Уоррен на хранение сорок семь тысяч долларов, то ему, безусловно, известно ее теперешнее местонахождение. Если он не давал ей денег на хранение, а считал просто преданной служащей, он, вероятно, в курсе всего, что происходило в ее жизни, а это осложняет проблему.

– Но что вы будете делать? – спросила Делла. – Если он здесь появится…

– Он уже здесь появился, – напомнил Мейсон, – а это значит, он настроен решительно и собирается предложить нам раскрыть карты. Коллистер Дамон Гидеон становится мне очень интересен. Пригласи сюда этого джентльмена, Делла. Затем шепни Герти, чтобы она позвонила Полу Дрейку и попросила его приставить за Гидеоном слежку, как только тот выйдет из офиса.

Делла Стрит произнесла в трубку:

– Я сейчас, Герти.

Затем она вышла в приемную и очень скоро вернулась со стройным, хорошо одетым, улыбающимся человеком лет пятидесяти.

– Это мистер Мейсон, – представила она ему своего шефа.

Гидеон не протянул адвокату руки.

– Здравствуйте, мистер Мейсон, – просто сказал он. – Я не знаю, как много вам известно обо мне, но, полагаю, немало. Можно сесть?

– Безусловно, – отозвался тот. – А почему вы считаете, что мне что-то о вас известно?

– Просто я сложил два и два.

– А не расскажете ли мне, какие это два и два вы сложили?

– Конечно, – согласился Гидеон, откинувшись в кресле и быстро оглядев офис, как это обычно делают люди, которым приходится мгновенно и точно оценивать окружающую обстановку. Затем спокойно пояснил: – Видите ли, мистер Мейсон, я – мошенник.

– В самом деле? – улыбнулся адвокат.

– Так считает правительство, – поправился Гидеон, – а суд присяжных согласился с ним.

– И последствия?

– Срок в федеральной тюрьме.

Мейсон с сочувствием покачал головой.

– Так вот, – продолжил Гидеон, – когда-то я занимался бизнесом и столкнулся лоб в лоб со справедливостью правительства. На меня тогда работала красивая молодая женщина Маргарет Лорна Нили.

– Насколько я понимаю, она не была замешана в мошенничестве? – уточнил Мейсон.

Теперь улыбнулся Гидеон:

– Правительство пыталось привлечь ее, но что-то там не состыковалось. Суд присяжных ее оправдал, а меня обвинил. Прокурор допрашивал нас вместе, вероятно, со злым умыслом, предполагая, что суд присяжных, располагающий очень слабыми доказательствами, облегчит свою совесть, оправдав одного подсудимого и осудив другого.

– Вас, кажется, это нисколько не огорчает? – заметил адвокат.

– Меня это нисколько не огорчает, – подтвердил Гидеон. – Что толку огорчаться? За последние годы я очень многому научился, мистер Мейсон. В том числе и такому: не делай того, что в конечном счете не принесет тебе выгоды.

– Прекрасная позиция! – одобрил Мейсон.

– Кроме того, я научился и еще кое-чему. Миром, несмотря на внешний лоск цивилизации, движет древний принцип, согласно которому выживает сильнейший. В борьбе за существование человек, который полностью безжалостен, имеет решительное преимущество над человеком, который следует так называемому Золотому правилу.

– Понятно, – кивнул адвокат. – Но вы до сих пор не сказали мне, зачем сюда пришли.

– Полезно читать газеты, – отозвался Гидеон, – особенно светскую хронику. В вечерней газете я прочел о неофициальном обеде, который устроил Хорас Уоррен, знаменитый финансист и прогрессивный бизнесмен, и о том, что приглашенные на него люди были потрясены присутствием мистера Перри Мейсона и его красивой секретарши, мисс Деллы Стрит. – Он слегка кивнул в сторону Деллы Стрит и добавил: – В газетной заметке, которую вы, мистер Мейсон, наверное, не читали, говорилось: знаменитый адвокат так занят своей практикой, что в последнее время редко бывает в обществе, и гости буквально носили его на руках.

– Я действительно не читал этой заметки, – подтвердил Мейсон.

– А она между тем очень любопытная, – заявил Гидеон. – Учитывая, что Маргарет Лорна Нили теперь не кто иная, как миссис Хорас Уоррен, учитывая, что вы ведете не слишком активную светскую жизнь, однако были на этом обеде вместе с вашей секретаршей, я понял, что вас пригласили туда не случайно. Далее, будучи эгоистом, я предположил, что мое освобождение из тюрьмы каким-то образом связано с вашим присутствием на обеде. Если бы миссис Уоррен захотела посоветоваться с вами, она пришла бы к вам в офис. Если бы мистер Уоррен пожелал посоветоваться с вами, он не стал бы трудиться приходить к вам в офис. Ваше присутствие в его доме в качестве гостя говорит о том, что вас наняли, чтобы вы более или менее тайно оценили ситуацию.

– Как профессионал, могу вас заверить: выводы, сделанные из неверных посылок, всегда неправильные, – отозвался Мейсон.

– Это неправда! – воскликнул Гидеон. – Знаете, ошибки подобного рода мне не раз доставляли серьезные неприятности, поэтому я научился их не делать. Вернемся, однако, к нашему разговору, мистер Мейсон.

– О чем же вы хотите сказать?

– Полицию всегда интересовало местонахождение Маргарет Лорны Нили. И кажется, полицейские полагают, что мне известно, где она находится. Разумеется, вся моя переписка в последние несколько лет подвергалась строгой цензуре, и мне пришлось затаиться. Я не осмеливался ни писать кому-либо, ни просить кого-то писать мне. Однако мне удалось сохранить в голове информацию, которую никакие любопытные чиновники не смогут у меня выпытать. Вы не поверите, мистер Мейсон, но правительство фактически заявило, что незадолго до ареста мне удалось получить сорок семь тысяч долларов наличными и спрятать их так, чтобы воспользоваться ими сразу же после освобождения. Вероятно, они считали, что деньги или по крайней мере половина их хранятся у моей сообщницы, Маргарет Лорны Нили. Вам, мистер Мейсон, живущему в социальном и финансовом благополучии, наверное, трудно представить, насколько грубыми и высокомерными иногда бывают полицейские следователи.

– Я этого не замечал, – буркнул адвокат.

– А я и не думаю, что вы замечали, мистер Мейсон. Ведь, в конце концов, с вами полиция вела бы себя иначе, нежели с человеком, обвиненным в заговоре с использованием почты для обмана.

– Вас обвинили в заговоре? – поинтересовался Мейсон.

– Это одно из обвинений. Всего их было пять. По трем из них суд присяжных меня оправдал только для того, чтобы показать свою беспристрастность и справедливость, а по двум – обвинил. Основным обвинением был заговор. Ведь таким образом они рассчитывали привлечь к суду мою секретаршу и публично бросить пятно на ее репутацию. Слава богу, ей удалось исчезнуть, и следы ее полностью затерялись.

– Наверное, она очень умна, если ей удалось так скрыться, – заметил Мейсон.

– Она очень умна.

– И вероятно, у нее умные друзья, – предположил адвокат.

– Не исключено, – признал Гидеон. – Не возражаете, если я закурю?

– Ни в коем случае.

Гидеон отказался от сигарет, которые ему протянул Мейсон, вынул из кармана длинную, тонкую сигару, зажег ее, удобно откинулся в кресле и приветливо улыбнулся хозяину кабинета. Судя по аромату, сигара была дорогая.

– С вашим юридическим умом вы, несомненно, догадываетесь, почему я здесь, – проговорил Гидеон.

– Я предпочел бы, чтобы вы мне это сказали сами, – парировал Мейсон.

– Это будет довольно грубо.

– Мы с мисс Стрит нередко встречаемся с грубостью, – ухмыльнулся адвокат.

– Я знаю, но грубое обращение так неартистично.

– Пока что ваше обращение вполне артистично, – заверил собеседника Мейсон. – Так что мы квиты.

Гидеон вздохнул:

– Что ж, если вы хотите узнать подробности, я их вам предоставлю. Видите ли, правительство в конце концов освободило меня, продержав в тюрьме ровно столько, сколько предусмотрено законом.

Мейсон, глядя на него, промолчал.

– Сразу же после обвинения, – продолжил Гидеон, – мне сказали, что, если я верну сорок семь тысяч долларов, приговор будет намного мягче. После вынесения приговора мне повторили еще раз: если я верну сорок семь тысяч долларов, у меня появится реальный шанс на быстрое освобождение.

– Но вы не приняли это предложение?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я понятия не имел, где находятся сорок семь тысяч долларов. Я не смог бы их вернуть, даже если бы хотел.

– Теперь, когда вы освободились, полиция, насколько я понимаю, потеряла к вам интерес? – спросил адвокат.

– Вы шутите? – отреагировал Гидеон. – Теперь, когда я освободился, полицейские ищейки гонятся по моему следу в надежде, что я приведу их к деньгам и они получат свое. Они надеются сказать: «Закон не проведешь, Гидеон. Вы отбыли в тюрьме положенный срок, рассчитывая после освобождения воспользоваться сорока семью тысячами долларов. Так вот, теперь деньги наши, а срок – ваш. Ха-ха-ха!» И конечно, позаботятся, чтобы все заключенные в тюрьме узнали об этом, а сами будут злорадствовать над тем, что закон не проведешь и что им удалось меня обдурить.