Читаем без скачивания Новая встреча. Неизданные беседы - Хорхе Борхес

И это было в Кордове.

Да, это было в Кордове; и мне там все показалось очень странным, создалось впечатление: все, что делается, это просто… ну, ладно, может быть, преподаватели имеют право быть самонадеянными, во всяком случае, имеют право удивлять студентов; но до чрезвычайности жаль, что университеты используются не для обучения, а для удовлетворения амбиций. Наверное, то же самое и на лекциях по литературе, об эстетическом наслаждении говорить уже и не будем.

Вы считаете, так обстоят дела и здесь, в Буэнос-Айресе?

Да, и, возможно, почти повсюду в мире, существенное оставляют в стороне и занимаются сугубо словесными играми. Думается, что психология заменена психоанализом, а этимологические словесные игры — это просто частный случай.

Но в них необходимо участие студента, его желание найти ответ.

Да, но студентам можно внушить все что угодно… Это совсем нетрудно; а им тоже не составляет большого труда заучить все эти банальности, не так ли?

Во всяком случае, запомнить.

Ну да, запомнить, чтобы потом благополучно забыть (смеется); все, что запоминается ради экзамена, потом благополучно забывается.

После того, как экзамен сдан благополучно.

Да, после того, как экзамены сданы, можно все и забыть; получается: все впустую, разве не так? И это донельзя печально, поскольку — и мы все это хорошо знаем — страна идет к упадку; к сожалению, упадок не только этический и экономический, но и интеллектуальный. Возможно, это делают еще и в политических целях, не так ли? У властей сейчас нет точных критериев, на что ориентироваться[53]. В Кордове мне назвали количество студентов, цифра — просто ошеломляющая.

Какая же?

Я точно не помню, но несколько десятков тысяч. Как преподаватели могут справиться с таким количеством студентов?! Разумнее всего было бы уменьшить число студентов и дать оставшимся настоящее образование. Но похоже, что в нашу эпоху статистика — это самое важное, да? — статистика, и только. Однажды я сказал, что демократия — это злоупотребление статистикой, и если университеты пойдут таким же путем, если для них будет важно не качество обучения, а количество студентов… И кроме того, у нас в стране повальная страсть все преувеличивать. Я знаю, что существуют университетские города, к примеру, в Соединенных Штатах, и они действительно университетские города — там аудитории, там живут профессора и студенты. А у нас в каком-нибудь районе объединятся два каких-нибудь факультета, и это уже называется Университетский город, но ведь в нем никто не живет, там только учатся. Но кажется, со словесной игрой пора заканчивать, верно?

Да, у нас, кроме всего прочего, злоупотребление здравым смыслом.

Да, верно; у нас сейчас, к примеру, восемьдесят два генерала… пожалуй, было бы лучше, если был бы всего один. Подчас и одного более чем достагочно; и однако у нас — восемьдесят два генерала, восемьдесят два бездарных генерала-дилетанта: восемьдесят два человека, одетых в военную форму.

Мне вспомнилась одна ваша фраза; вы сказали: «В нашей стране военный — это штатский, одетый в военную форму».

Да, а вы, помнится, на это ответили, что многие штатские — это военные без формы.

Но ведь это и действительно так.

Не по своим стратегическим задаткам, а из-за страсти к беззакониям, к насилию; они не способны выиграть сражения[54], но очень даже способны арестовать кого угодно.

Весь последний год — дай предыдущий тоже — вы выказывали озабоченность тем, что происходит в наших университетах.

Да, и это естественно. Двадцать последних лет я был преподавателем английской литературы на фило- софско-филологическом факультете. Я не читал курс английской литературы, я ее не знаю, но я люблю — я не буду говорить, что люблю всю литературу, это было бы абсурдом, — некоторых авторов и некоторые книги; и не думаю, что как преподаватель потерпел фиаско.

Конечно, нет.

И меня не может не беспокоить то, что происходит в университетах. Сейчас я — преподаватель-консультант, но что это такое — я не знаю, ко мне никто никогда ни за какими консультациями не обращался. Я спросил Хосе Луиса Ромеро — мы оба считаемся преподавателями-консультантами, — что означает данная должность? И он мне ответил, что не имеет ни малейшего понятия, но полагает, что она создана из-за хорошего отношения к нам. В общем, это просто-напросто звук пустой, фонетическая-добавка, не так ли?

Вы выражали озабоченность также и тем, что в последнее время не давали никому никаких консультаций?

…Со мной и не следует консультироваться (смеется); я не одобряю той чепухи, которой сейчас пичкают, которой кормят, ну, или одаривают досужих студентов.

Наверное, в наше время самое главное для аргентинцев — осознание того, что происходит, пробуждение сознания. В этом смысле ваша деятельность, поскольку она вызывает беспокойство, направлена на пробуждение сознания.

У меня то, что происходит сейчас, вызывает не просто беспокойство, а боль.

Поэтому и необходимо пробуждать сознание.

Ну что же… Но я и до сих пор удивлен той иллюзорной наукой, которая называется: «динамическая психология»; у нее нет ничего общего ни с психологией, ни с динамикой.

Но зато существует греческая основа. (Смеется.)

(Смеется.) Да, греческая основа, это верно, всё — от греков. Не знаю, откуда взялась эта наука, но не думаю, что ее придумали в Кордовском университете, и притом ради реформы образования. Без сомнения, курс по этой дисциплине уже читают в каком-либо университете за границей, ведь наша страна — прежде всего страна подражателей.

9. «Книга Небес и Ада», Святой Фома Аквинский, Талмуд

Освальдо Феррари: Мне хочется, Борхес, вновь вспомнить о той книге, которую вы составили вместе с Адольфо Биой Касаресом и название которой напоминает о книге Блейка. Я говорю о вашей «Книге Небес и Ада».

Хорхе Луис Борхес: Да, книга Блейка называется «Свадьба…».

«Бракосочетание…».

Да, да, «Бракосочетание Неба и Ада» — «Marriage of Heaven and Hell».

Но я хочу поговорить о вашей и Биой Касареса книге — «Книге Небес и Ада»…

В нее должны быть включены тексты Блейка, разве нет?

Разумеется, есть.

Надеюсь, что есть[55].

Я подтверждаю, что есть. Но меня сейчас более всего интересует один фрагмент из святого Фомы Аквинского, включенный в книгу и названный «Воскресение плоти».

Но, кажется, это не из святого Фомы, а из Оригена. Да, я вспоминаю: это отрывок из Оригена[56]. Ориген пишет, что у сферы — совершенная форма. Совершенная — то есть: любая точка… все точки поверхности равно удалены от центра; когда наступит воскресение плоти, человечество, то есть мы воскреснем в сферической форме и станем кружиться в небесах; или речь идет о другом отрывке? Может быть, и о другом.

Полагаю, что было бы превосходно, если бы в книгу был включен и такой фрагмент… Но Фома Аквинский пишет: «Воскреснет лишь то, что необходимо для действенности естества».[57] Это первая фраза; и далее: «Все, что говорилось о цельности человека после воскресения, должно относиться к реальности человеческого естества, ибо то, что не относится к истине естества человека, не будет воссоздано в воскресших».

Ну что же, он хочет сказать, хочет сказать, что люди воскреснут без своих болезней; например, я воскресну не слепым, а зрячим, так ведь? Или какой-либо прокаженный воскреснет здоровым; или не так?

Он объясняет таким образом

Или же те, что воскреснут, будут праведниками.

Вероятно.

Нет, думаю, что не так; ведь если кто-то наказан адом…, нет, не знаю, как надлежит понимать этот текст. Кроме того, слова «реальность человеческого естества» могут не означать ничего, а могут означать всё.

Несомненно; и далее Фома Аквинский пышет: «Иначе необходимо было бы, чтобы все люди достигли необычайной протяженности, если бы вся пища, превращенная в плоть и кровь, была бы воссоздана». Разъяснение не очень-то понятное.

Он хочет сказать, что когда какой-либо человек воскреснет, с ним вместе воскреснет и весь хлеб, который он съел, так? С ним, с огромным, воскреснет и вся вода, которую он выпил; или это не так? Но если это не так, то это ничто и не значит.

Ну что же, кажется, разумное объяснение.

Любопытно, но мне думается, Что всякие объяснения — бессмысленны; или я ошибаюсь?

(Смеется.) Вы правы. А Фома Аквинский пишет: «Итак, во внимание принимается лишь истина каждой природы согласно ее виду; потом части тела, разделенные по видам и формам, окажутся в целости в воскрешенных людях — части как органические, так и сопутствующие, а именно: плоть, нервы и вся материя того же рода, образующая органы тела».