Читаем без скачивания Подаренная Луной (СИ) - Салиева Александра

Ни на одного из нас больше не смотрел. Развернулся и ушёл. А дверь, к слову, оставил открытой.

Как он её изначально открыл, вовсе оставалось непонятным.

— У него есть запасные ключи. На всякий случай, — пояснил Владимир на мой невысказанный вопрос, чуть поморщился и принялся массировать пальцами виски. — М-да, нехорошо получилось, — добавил уже куда мрачней. — Подожди здесь. Я скоро вернусь.

И всё. Больше ничего не сказал. Просто развернулся и направился следом за ушедшим. Правда, в отличие от того, дверь за собой прикрыл.

Я же уставилась на неё в полнейшей растерянности. В голове всё смешалось. Мало того, что это был мой первый поцелуй, и ни с кем-нибудь, а с тем, к кому близко подходить вообще не стоило, так ещё и в самом неподобающем месте, виде, и… позорище-то какое.

Кажется, уволиться по собственному желанию в самые кратчайшие сроки мне всё же придётся!

Впрочем, в этой луже дёгтя ложка мёда всё же нашлась. Я же, наконец, осталась сама себе предоставлена. И пусть руки дрожали, будто у меня температура под сорок, а саму лихорадило, всё равно постаралась не поддаваться охватывающей сознание истерике, быстренько избавилась от мужской рубашки, торопливо напялив на себя платье, пока ещё кто-нибудь не пришёл. Разбросанные повсюду вещи сложила в освободившуюся коробку. Её с собой прихватила.

Потом я буду корить и ругать себя за то, что я такая бестолковая и всё испортила. Сперва поскорее уберусь отсюда.

Глава 4

Владимир

— Вот же несдержанный дурак.

Облокотившись спиной на закрытую дверь, я пытался утихомирить дыхание, старательно не обращая внимания на витающее в воздухе напряжение и возбуждение.

И это всего лишь с поцелуя. Который умудрился себе позволить по непонятной для себя причине.

Что на меня нашло?

Но смотрел на её губы и понимал, что если сейчас же к ним не прикоснусь — сдохну. И сам не заметил, как оказался с ней рядом. Кажется, я нёс какую-то ахинею перед тем, как прикоснуться к чужим губам. Столь манящим, словно прохлада ветра в знойный полдень или нечаянная гроза. Молнией прострелило в ту же секунду, а мир вокруг мириадами разноцветных искр взорвался. Все мысли из головы пропали, исчезли чужие голоса. Только один остался. Но он воспринимался до того естественно, что я почти не обращал внимания на него. Вечная треклятая головная боль — и та отступила на эти мгновения. И не было сейчас ничего желанней, чем вернуться и продолжить начатое. Впервые в жизни забыться. Пусть ненадолго. Пусть потом всё вернётся на круги своя, уже возвращается, на самом деле. Пусть. Лишь бы ещё разочек ощутить себя обычным. И вновь почувствовать сладость чужих губ.

И одарить всех ближайших окружающих вертевшимися в разуме картинками с участием Эриды.

М-да…

Тут я лоханулся.

Так обрадовался тишине в мозгах и не подумал, что может у меня и не осталось в разуме ничего лишнего, но дар-то не исчез.

Что ж, не зря отец вмешался. Явно доложили пострадавшие.

Отличился, так отличился.

— Идиот, — вынес самому себе вердикт, прислушиваясь к возне в своём кабинете.

Судя по звукам, девчонка всё же решила сменить мою рубашку на то злополучное платье. Надо было порвать и его. Впрочем, это её не спасёт. Мой запах достаточно сильно въелся в нежную кожу, давая понять другим волкам, что я в ней заинтересован. Переходить мне дорогу мало кто решится, всё-таки я пока не готов делить мышку с другими.

По сути, я мог бы и Эриде приказать, подчинить, она бы и не поняла ничего, но… нет. Отчего-то не хотелось влиять на её чувства таким бесчестным способом. К тому же это опасно для её разума. Единственное, что позволил — направить её мысли в спокойное русло во время переодевания, чтобы она не впала в истерику. Утихомиривать психованную девицу в мои планы не входило. Нет, мне навредить она бы не смогла при всём своём желании, а вот себе — вполне. Лечи потом болезную. А так всё тихо-мирно прошло.

Возможно, знай я изначально, кто она и для чего здесь оказалась, относился бы к ней иначе, но на нашу общую беду познакомились мы раньше, чем отец всё объяснил. К тому моменту в памяти клеймом отпечатался эпизод эпичного переодевания на подземной стоянке рядом с капотом моего внедорожника. Теперь ещё и этот поцелуй несчастный…

Сам себя наказал им. Стоял теперь, как последний дебил, и уговаривал себя не возвращаться. Чужие мысленные стенания и укоры тоже мало способствовали адекватному поведению. Поэтому и закрыл дверь на магнитный замок, в дополнение к основному. Чтобы уж точно не сбежала, пока я нахожусь у отца в кабинете.

— Ну и? Что случилось настолько серьёзного, что ты решил спуститься на нижние этажи самолично, а не просто позвонил? — поинтересовался я сходу, как только переступил порог кабинета отца.

Сидящий за широким столом брюнет, по виду едва ли старше меня самого, с которым мы были похожи, почти как близнецы, на мои слова никак не отреагировал, продолжая демонстративно изучать документы. Делал он это нарочно. Чтобы я не смог считать его мысли раньше времени. Ещё в моём детстве научился отгораживаться от моего дара подобным образом. Сам он владел телекинезом. А на мой вопрос отвечать не спешил. С ленивой снисходительностью отложил документы, смерил меня тяжёлым долгим взглядом, откинулся на спинку кресла и завёл руки за голову, устроившись удобнее.

— Когда я сказал тебе, чтобы ни один из наших не прикасался к девчонке, умолчание конкретно о твоей персоне не подразумевало тот факт, что в этом случае ею можешь пользоваться ты сам.

— Зато теперь к ней точно никто не прикоснётся, как ты и сказал, — пожал я плечами, усаживаясь в гостевое кресло.

— С каких пор ты пользуешься самыми лёгкими и доступными вариантами? — вопросительно выгнул бровь родитель.

Исходящее от него недовольство опутало мой разум плотной пеленой, отчего отступившая на время поцелуя головная боль дала о себе знать с новой силой.

— А что ты мне предлагаешь? Носиться с ней на манер дуэньи? — поморщился я, потирая виски.

— Как вариант, мог бы нагрузить её работой, чтоб времени на всякие глупости не оставалось, и носиться с ней как раз не пришлось.

Мог бы. Да только нечего мне ей предложить. Я привык сам строить картотеку и собирать архивы. Там нечего разбирать. Если только намеренно всё перепутать и заставить разгребать. Но я же потом свихнусь обратно перебирать эту кучу макулатуры. И не найду ничего. Вот оно мне надо?

— Я тебе сразу сказал, мне её помощь никуда не упёрлась. Приписал бы её в рядовые юристы. Пусть бы там грузилась, вместе со всеми, — огрызнулся невольно.

— В рядовые? — переспросил оборотень. — Тебе что, делать нечего, как чужую работу потом переделывать? — усмехнулся. — У тебя у самого что, закончились бесполезные бумаги, которые надо подшить и откопировать, а потом снова подшить? Ну, так давай я Алину попрошу, она найдёт и подсобит тебе с этим “нелёгким делом”, — не согласился со мной, окинув очередным цепким взглядом, помолчал немного, а после выдал мрачное: — Девчонка тебе понравилась.

Не предположение или утверждение. Вердикт, не иначе. Да и что тут скажешь? Понравилась, да. Тем, что не боится. Хоть и опасается на подсознательном уровне. Чувствует опасность, но смело идёт вперёд. Провоцирует. Сама того не понимая и вместе с тем осознавая, что нарывается. Тем, что не лебезит, не пытается казаться лучше. Глупо отрицать. Но и подтверждать не имеет смысла. И без того ясно: этот интерес никогда не перерастёт во что-то большее. Всё же человек оборотню не товарищ. Да и живём мы от пятисот лет и выше, и жизнь человека для нас — капля в море, так что такие отношения заранее обречены на провал. В моём случае проще реально удавиться, чем жить дальше, если они не сложатся. Мой же дар меня сведёт с ума. А если не меня, то партнёршу. Он и так возрос в последнее время нереально и едва поддаётся контролю, а уж после такого эмоционального всплеска — сдохну однозначно. Правду говорят, чем выше сила, тем опаснее она для тебя самого. Особенно, такая, как у меня. То, что я забылся на время поцелуя, не доказывает, что так будет всегда. Откат от этого забытья вышел достаточно масштабным и показательным. Возможно, что и мышка повелась именно на него. Всё же мой дар влияет на окружающих, даже если я его не использую. Это как магнитное поле вокруг Земли. Оно есть, что ни делай.