Читаем без скачивания Убийство в "Восточном экспрессе" - Кристи Агата

– Да… – Мсье Бук задумался. – Так мог поступить человек в припадке ярости, чуть ли не бешенства, что скорее наводит на мысль о латинянине или, как утверждает наш друг, начальник поезда, о женщине.

Глава 7

Труп

Пуаро в сопровождении доктора Константина прошел в соседний вагон и направился в купе, где лежал убитый. Подоспевший проводник открыл им дверь своим ключом.

Когда они вошли в купе, Пуаро вопросительно взглянул на своего спутника:

– В купе что-нибудь переставляли?

– Нет, ничего не трогали. При осмотре я старался не сдвинуть тела.

Кивнув, Пуаро окинул взглядом купе.

Прежде всего он обратил внимание на то, что купе совсем выстыло. Окно в нем было распахнуто настежь, а штора поднята.

– Брр… – поежился Пуаро. Доктор самодовольно улыбнулся.

– Я решил не закрывать окно, – сказал он.

Пуаро внимательно осмотрел окно.

– Вы поступили правильно, – объявил он. – Никто не мог покинуть поезд через окно. Вполне вероятно, что его открыли специально, чтобы натолкнуть нас на эту мысль, но если и так, снег разрушил планы убийцы. – Пуаро тщательно осмотрел раму. И, вынув из кармана маленькую коробочку, посыпал раму порошком. – Отпечатков пальцев нет, – сказал он. – Значит, раму вытерли. Впрочем, если бы отпечатки и были, это бы нам мало что дало. Скорее всего это оказались бы отпечатки Рэтчетта, его лакея и проводника. В наши дни преступники больше не совершают таких ошибок. А раз так, – продолжал он бодро, – окно вполне можно и закрыть – здесь просто ледник.

Покончив с окном, он впервые обратил внимание на распростертый на полке труп. Рэтчетт лежал на спине. Его пижамная куртка, вся в ржавых пятнах крови, была распахнута на груди.

– Сами понимаете, мне надо было определить характер ранений, – объяснил доктор.

Пуаро склонился над телом. Когда он выпрямился, лицо его скривилось.

– Малоприятное зрелище, – сказал он. – Убийца, должно быть, стоял тут и наносил ему удар за ударом. Сколько ран вы насчитали?

– Двенадцать. Одна или две совсем неглубокие, чуть ли не царапины. Зато три из них, напротив, смертельные.

Какие-то нотки в голосе доктора насторожили Пуаро. Он вперился в коротышку грека: собрав гармошкой лоб, тот недоуменно разглядывал труп.

– Вы чем-то удивлены, не правда ли? – вкрадчиво спросил Пуаро. – Признайтесь, мой друг, что-то вас озадачило?

– Вы правы, – согласился доктор.

– Что же?

– Видите эти две раны, – и доктор ткнул пальцем, – здесь и здесь. Нож прошел глубоко – перерезано много кровеносных сосудов… И все же… края ран не разошлись. А ведь из таких ран кровь должна была бы бить ручьем.

– Что из этого следует?

– Что когда Рэтчетту нанесли эти раны, он уже был какое-то время мертв. Но это же нелепо!

– На первый взгляд да, – сказал Пуаро задумчиво. – Хотя, конечно, убийца мог вдруг решить, что не добил свою жертву, и вернуться обратно, чтобы довести дело до конца, однако это слишком уж нелепо! А что еще вас удивляет?

– Всего одно обстоятельство.

– И какое?

– Видите вот эту рану, здесь, около правого плеча, почти под мышкой? Возьмите мой карандаш. Могли бы вы нанести такую рану?

Пуаро занес руку.

– Я вас понял. Правой рукой нанести такую рану очень трудно, едва ли возможно. Так держать нож было бы неловко. Но если нож держать в левой руке…

– Вот именно, мсье Пуаро. Эту рану почти наверняка нанесли левой рукой.

– То есть вы хотите сказать, что убийца – левша? Нет, дело обстоит не так просто. Вы со мной согласны?

– Совершенно согласен, мсье Пуаро. Потому что другие раны явно нанесены правой рукой.

– Итак, убийц двое. Мы снова возвращаемся к этому, – пробормотал сыщик. – А свет был включен? – неожиданно спросил он.

– Трудно сказать. Видите ли, каждое утро около десяти проводник выключает свет во всем вагоне.

– Это мы узнаем по выключателям, – сказал Пуаро.

Он обследовал выключатель верхней лампочки и ночника у изголовья. Первый был выключен. Второй включен.

– Ну что ж, – задумчиво сказал он. – Разберем эту версию. Итак, Первый и Второй убийцы, как обозначил бы их великий Шекспир. Первый убийца закалывает свою жертву и, выключив свет, уходит из купе. Входит Второй убийца, но в темноте не замечает, что дело сделано, и наносит мертвецу по меньшей мере две раны. Что вы на это скажете?

– Великолепно! – вне себя от восторга, воскликнул маленький доктор.

Глаза Пуаро насмешливо блеснули.

– Вы так считаете? Очень рад. Потому что мне такая версия показалась противоречащей здравому смыслу.

– А как иначе все объяснить?

– Этот же вопрос и я задаю себе. Случайно ли такое стечение обстоятельств или нет? И нет ли еще каких-либо несообразностей, указывающих на то, что в этом деле замешаны двое?

– Я думаю, на ваш вопрос можно ответить утвердительно. Некоторые раны, как я уже указывал, свидетельствуют о слабой физической силе, а может, и о слабой решимости. Это немощные удары, слегка повредившие кожу. Но вот эта рана и вот эта… – Он ткнул пальцем. – Для таких ударов нужна большая сила: нож прорезал мышцы.

– Значит, такие раны, по вашему мнению, мог нанести только мужчина?

– Скорее всего.

– А женщина?

– Молодая, здоровая женщина, к тому же спортсменка, способна нанести такие удары, особенно в припадке гнева. Но это, на мой взгляд, в высшей степени маловероятно.

Минуты две Пуаро молчал.

– Вы меня поняли? – нетерпеливо спросил врач.

– Еще бы. Дело проясняется прямо на глазах! Убийца – мужчина огромной физической силы, он же мозгляк, он же женщина, он же левша и правша одновременно. Да это же просто смешно! – И, неожиданно рассердившись, продолжил: – А жертва, как она ведет себя? Кричит? Оказывает сопротивление? Защищается?

Пуаро сунул руку под подушку и вытащил автоматический пистолет, который Рэтчетт показал ему накануне.

– Как видите, все патроны в обойме, – сказал он.

Они оглядели купе. Одежда Рэтчетта висела на крючках. На столике – его заменяла откидная крышка умывальника – стояли в ряд стакан с водой, в котором плавала вставная челюсть, пустой стакан, бутылка минеральной воды, большая фляжка, пепельница с окурком сигары, лежали обуглившиеся клочки бумаги и две обгорелые спички.

Доктор понюхал пустой стакан.

– Вот почему Рэтчетт не сопротивлялся, – сказал он вполголоса.

– Его усыпили?

– Да.

Пуаро кивнул. Он держал спички и внимательно их разглядывал.

– Значит, вы все-таки нашли улики? – нетерпеливо спросил маленький доктор.

– Эти спички имеют разную форму, – объяснил Пуаро. – Одна из них более плоская. Видите?

– Такие спички в картонных обложках продают здесь, в поезде, – сказал доктор.

Пуаро обшарил карманы Рэтчетта, вытащил оттуда коробок спичек. И снова внимательно сравнил две спички.

– Толстую спичку зажег мистер Рэтчетт, – сказал он. – А теперь надо удостовериться, не было ли у него и плоских спичек тоже.

Но дальнейшие поиски не дали никаких результатов.

Пуаро рыскал глазами по купе. Казалось, от его пристального взгляда ничто не ускользает. Вдруг он вскрикнул, нагнулся и поднял с полу клочок тончайшего батиста с вышитой в углу буквой H.

– Женский носовой платок, – сказал доктор. – Наш друг начальник поезда оказался прав. Тут замешана женщина.

– И для нашего удобства она оставила здесь свой носовой платок! – сказал Пуаро. – Точь-в-точь как в детективных романах и фильмах. А чтобы облегчить нам задачу, еще вышила на нем инициалы.

– Редкая удача! – радовался доктор.

– Вот как? – спросил Пуаро таким тоном, что доктор насторожился.

Но прежде чем тот успел задать вопрос, Пуаро быстро нагнулся и снова что-то поднял. На этот раз на его ладони оказался ершик для чистки трубок.

– Не иначе как ершик мистера Рэтчетта? – предположил доктор.

– В карманах мистера Рэтчетта не было ни трубки, ни табака, ни кисета.