Читаем без скачивания Сыновья Черной Земли - Сергей Анатольевич Шаповалов

– Какой смерти? – встрепенулся Элиль.

– Наш надзиратель упал в яму, когда тебя вытаскивал и сломал шею. Говорят, это ты его столкнул.

Элиль вспомнил, как полетел вниз пьяного сторожа. Он тогда не обратил внимания, что тот шмякнулся на дно и затих: не кричал, не ругался…

Ему это припомнят… Надо бежать!

– Как можно добраться до материка? – Элиль вновь повернулся к мальчишке.

– Нам – никак, – покачал головой Гуле. – Только на крепкой лодке. В проливе всегда большие волны. Даже хороший пловец не дотянет до берега. Но, кто тебе даст лодку? Забудь о побеге. Тебя все равно поймают и вернут в храм. За поимку беглых рабов дают хорошее вознаграждение.

Гуле медленно поднялся, прижал к груди пустую миску и мелкими неуверенными шажками вышел. Элиля передернуло: неужели и из него сделают такое же кроткое бесполое животное? Ну – нет!

Дней через пять Элиль поправился. Зажило все, как на волке. Как только смог ходить, ему дали работу: мыть посуду и убирать жилища. Петь больше не заставляли, да и слуха не было. Били редко, и наказывали не часто. Так, иногда в яму посадят на полдня.

Однажды его заставили задать корма ослам. Сторож храма, однорукий старик из бывших воинов вручил ему пузатый глиняный кувшин, наполненный зерном. Приказал идти на задний двор, где размещались сараи для скота. Ослы приветствовали мальчика протяжным «И-А!», бесцеремонно лезли мордами в кувшин. Пока он кормил животных, старик привалился к стволу сикоморы и захрапел, разинув рот с редкими желтыми зубами.

– Это он! – услышал Элиль у себя за спиной.

Мальчик осторожно оглянулся. Высокая стена из булыжника и густые заросли винограда скрывали людей, что стояли вверху. Но Элиль чувствовал: на него в упор смотрят две пары глаз.

– Я вижу! – ответил собеседник недовольно, Элилю показалось, с нескрываемой злобой.

Говорили тихо. Думали, что мальчик их не слышит. Но он обладал острым слухом.

– Мое предложение вполне приемлемо для тебя. У меня надежное укрытие. А с этого момента его будут стеречь, как золотую статую Мелькарта.

Одного говорившего Элиль узнал – старший жрец бога Мелькарта. Но кто второй? Выговор – хурритский. Речь шла – явно о нем. Хотят перепродать?

– Может, чуть сбавишь цену. – Голос до боли знакомым. Но кто говорил, Элиль никак не мог припомнить. – Или я один раз заплачу много.

– Много заплатишь за что?

– За камень на его шее. За утес, с которого он должен упасть в воду.

Элиля пробрала нервная дрожь. Незнакомец совсем не хочет его покупать, он готов заплатить за его смерть. Но кого он так прогневал?

– Зачем я буду рубить дерево, которое приносит сочные плоды? – усмехнулся первый жрец Мелькарта, и холодно добавил: – Не вздумай подкупать моих слуг. Никто не посмеет поднять руку на мальчишку. Здесь, на острове все принадлежит мне.

– У меня нет выбора. Я согласен на твои условия, – сдался собеседник после долгой паузы.

Элиль услышал удаляющиеся шаги. Он бросил кувшин с зерном и кошкой взобрался на стену, цепляясь за виноградную лозу. Раздвинув листву, увидел двух мужчин, удаляющихся по дорожке сада. Один из них – первый жрец Мелькарта. Но второй… Дыхание перехватило. Второй, без сомнения, – Нахит, брат отца. Первая мысль возникла радостная: дядя нашел его и приехал выкупить! Элиль хотел окликнуть его: закричать, что есть мочи, бежать вслед, догнать, броситься в объятия… Наконец его освободят. Но крик застрял в горле. Он вспомнил слова, только что им услышанные: «Много заплатишь за что? – и ответ: – За камень на его шее…» Зачем Нахит хотел его смерти? Нет, этого не может быть! Он ослышался! Ведь они из одного рода! Одной крови! Тем временем сад опустел. Сторожевой пес, оскалив зубы, бросился на мальчика. Элиль свалился обратно во двор. Больно ушиб локоть.

Несколько дней Элиль ждал хоть каких-нибудь вестей. Он не мог обознаться. Он видел Нахита. Значит, дядька жив и приплыл за ним. Но его просьба утопить Элиля никак не укладывалась в голове. За что Нахит может ненавидеть его? Сердце бешено заколотилось, когда вечером в конуру заглянул однорукий старик сторож и поманил его:

– К хозяину. Живее! Первый жрец не любит ждать.

Голова налилась кровью. Дыхания не хватало. Неужели дядя его выкупил! Неужели он свободен и скоро покинет этот ненавистный остров, забудет все, как ужасный сон…

Первый жрец сидел в чистых светлых покоях на высоком резном стуле. Пурпурная одежда, скроенная из дорогой ткани, сверкала серебряным шитьем. Из-под длинного подола выглядывали острые носки кожаных сапог. Высокая круглая тиара с божественными символами венчала голову. Борода расчесана и уложена ровными завитками.

– На колени! – надсмотрщик толкнул мальчика в спину. Элиль упал на четвереньки, уткнувшись носом в острые концы сапог хозяина.

Когда он поднял голову, то почувствовал холодный взгляд черных безжалостных глаз из-под густых нависших бровей.

– Слушай меня внимательно! – очень тихо на чистом хурритском языке сказал жрец. – Теперь ты будешь жить в хорошем доме. Тебя будут сытно кормить и чисто одевать. Ты должен все время молчать, как будто тебе отрезали язык. Делать только то, что тебе прикажу я. Забудь, кем ты был до сего дня. Теперь ты – младший жрец. Кто твои родители – не знаешь. Откуда ты родом – не помнишь. Если хоть кому-то: птичке или мышке проронишь слово о Алалахе – лизнешь раскаленный нож. После этого год не сможешь говорить. А будешь себя плохо вести, отправишься в подвал с гиенами. Вздумаешь бежать, тебе переломают пальцы на ногах.

Надежда на свободу померкла, словно в горячий очаг плеснули ведро холодной воды. Значит, дядька его не выкупил. Он остается рабом. Вдобавок должен забыть родину и имя. Слезы едва не выступили на глазах.

– Ваше святейшество! – в двери возник угрюмый слуга. – Вас хочет видеть первый жрец Баала-Хамона.

– Где он? – поморщился хозяин.

– У порога.

– Пусть войдет, – подумав, нехотя разрешил первый жрец Мелькарта. – Нельзя заставлять ждать первого жреца Баала-Хамона. – Он медленно и величественно поднялся со стула, как будто вырос. – Мальчишку спрячь! – указал первый жрец Мелькарта сторожу на дверь справа.

Однорукий подхватил Элиля с пола и впихнул в темный боковой проход, где пахло специями и старым вином. Дальше по проходу виднелась кухня. Толстый повар грохотал посудой, колдуя над горшками и жаровнями. Аппетитно потянуло жареной уткой в специях. Сторож жадно сглотнул слюну.

– Сиди здесь, – строго приказал он и направился на запах, как завороженный.

Элиль остался один. Он опустился на корточки, прислушался.

– Да благословен пусть будет дом твой! – услышал он за дверью. Створка закрылась неплотно, и Элиль