Читаем без скачивания Мятежный Процион - Андрей Ливадный

– Первое отделение, отойти на двухсотметровый рубеж, занять позиции для прикрытия!.. Ловацкий, обеспечить спуск снайперов, третье отделение, за мной! – Ковальский все еще отдавал приказы, как по учебнику, словно листал электронные страницы тактических наставлений, даже сленг пока отсутствовал в его командах, – Ян выговаривал фразы целиком, и оттого они казались штампованными, игрушечными…

Жуткий предсмертный хрип, перешедший в короткое бульканье, стал иллюстрацией к его словам, и тут вдруг разом включилось несколько экранов – это, наконец, начал поступать видеоряд с камер, установленных на шлемах бойцов.

Сидевший в центральном кресле Нагаев вдруг странно дернулся, будто шальная пуля, преодолев немыслимое расстояние, ударила его в голову.

Рядом с ним возвышался странного вида терминал, где в такт поступающим данным нервно и часто взмаргивал индикатор…

События развивались стремительно.

Рваная тьма на экранах телеметрии озарялась короткими злыми хоботками очередей, тлела отсветами пожара, слепла от рвущих ельник гранатных разрывов.

Нагаев резко схватил тонкую дугу коммуникатора:

– Ковальский! Ян, ты меня слышишь?

Ему отвечал бой.

– Ян! – В голосе полковника вдруг прорвались визгливые нотки.

Да. Они носили форму и знаки различия, но никто, от рядового до командира, не знал войны, не понимал ее сути…

Сегодня, сейчас, сию секунду они получали первый опыт… далекая, чужая смерть воспринималась как своя, внутренности сжимались, холод драл по спине ледяным ознобом…

Нагаев обернулся. Его взгляд, казалось, сейчас прожжет насквозь начальника штаба, который сидел в своем кресле со спокойным выражением деловой заинтересованности на лице.

Словно в одну минуту они стали разными… настолько разными, что не могли понять друг друга.

– Встать! Все резервы к поселку! Держать связь включенной! – И снова, словно отчаянный призыв, на который жизненно важно получить ответ, губы полковника выдохнули в коммуникатор:

– Ян!

Он сам не понимал, что творится в его груди в эти бесконечные, полные чужих впечатлений и эмоций мгновенья.

Ковальский слышал далекий голос, прорывающийся сквозь треск помех несущей частоты, но у него не было возможности ответить – андроиды шли в атаку, рядом погибал его взвод, так был ли смысл в далеких призывах, что выплескивал коммуникатор в помутившийся рассудок?

Тьма играла против людей, андроидам она, по всей вероятности, не мешала, но бойцы поредевшего взвода – те, кто попытался задействовать системы тепловидения, – тут же с досадой отключали их: засветка от пожара, охватившего склон холма, не давала работать термальной оптике, и им оставалось уповать на собственное зрение, ориентируясь на вспышки выстрелов, хруст веток или мгновенные отсветы разрывов, высвечивающие из мрака сиюсекундную диспозицию атакующих механизмов…

Добежав до границы ельника, где мятущееся зарево бушующего огня смешивалось с вязкой тьмой, царящей за густыми разлапистыми ветвями могучих деревьев, Ян припал на одно колено, «Абакан» вонзился прикладом в податливый ковер мха и хвои, он отклонил ствол оружия, забыв в эти секунды обо всем, сосредоточенно, будто на учениях, выцеливая ползущую по горящему склону тяжелую машину, поливающую ельник шквалом разрывных снарядов из двух автоматических пушек.

«Нет, не пойдет… Не пробить броню. Только погибну зазря…» – мысли мелькали в голове с неуловимой скоростью, а пальцы уже меняли заряд в подствольнике с осколочного на кумулятивный, он рывком поднял автомат, прижал приклад к плечу, чтобы выстрел пошел не по минометной траектории, а прямой наводкой – расстояние до цели не превышало ста метров, для реактивной гранаты меньше секунды полета…

Он плавно потянул спусковую скобу вторичной системы вооружения, и подствольник разрядился с приглушенным хлопком, заряд рванулся фактически по прямой, попав встык между скругленным выступом правой орудийной башни и наклонным листом лобовой брони.

Кровь глухо прилила к голове, Ян никогда не испытывал подобного чувства, – словно безумец, не обращая внимания на цвиркающие вокруг пули, он приподнялся, вытягивая шею, мысленно моля лишь об одном – только не рикошет, но угол между двумя поверхностями не дал гранате уйти на излет, струя раскаленного газа, вырвавшаяся из боевой части, прожгла в броне микроскопическое отверстие, диаметром не более двух миллиметров, но последствия оказались ужасающими – температура внутри машины тут же подскочила до тысячи градусов, и в темнеющие небеса, вырывая люки, изнутри бронированного монстра вдруг с оглушительным грохотом рванули снопы пламени.

От взрыва покачнулась земля, даже андроиды не устояли на ногах, в отличие от людей, их валило, словно кукол, заставляя катиться по склону, вокруг падали раскаленные обломки бронемашины, тут же поджигая траву, кусты, нижние ветви разлапистых елей…

– Все отходим! Назад! Третье отделение, Бешкеев, прикрывайте!

Ян, которого тоже сбило с ног и отшвырнуло в сторону взрывной волной, порывисто вскочил, тут же едва не заорав от боли.

Стиснув зубы, он одной рукой перехватил «Абакан», прижав левую ладонь к бедру, где толчками пульсировала боль.

Между пальцами струилась горячая липкая кровь.

Царапина. Наверное, царапина… – Он попытался шагнуть и понял, что может идти, осколок действительно прошел вскользь, лишь разрезав кожу.

– Ребята, отходим… Все…

Он не бежал, а шел, припадая на раненую ногу, постоянно оглядываясь, в надежде увидеть кого-то из своих, но между озаренными пожаром елями мелькали лишь фигуры андроидов, и тогда Ян стрелял с одной руки, почти не попадая, но заставляя ненавистные силуэты падать на землю, вжиматься в нее, выискивая цель…

Казалось, этот кошмар никогда не закончится. Боли не было, но ощущение крови, по-прежнему сочащейся сквозь пальцы, вызывало приступы тошноты, голова кружилась не то от контузии, полученной в момент взрыва, не то от кровопотери, мир перед глазами постепенно терял четкость, реальность принимала зыбкие формы, пока его не подхватили чьи-то руки и голос Асмана Бешкеева не начал сыпать возбужденными фразами:

– Командир, из города передали – подкрепления идут! Мы держим их на границе ельника.

– Кто?.. – прохрипел Ян. – Кто еще выжил?..

Скороговорка сержанта вдруг оборвалась. Казалось, даже звуки вспыхнувшего с новой силой боя утихли.

– Никто, командир… Только ты…

Ян рванулся из поддерживающих его объятий и тут же, не устояв, упал на землю, лицом в сладковатый запах мха, который впитывал выступившие на глазах Ковальского слезы, глушил звериный, нечеловеческий хрип, рвущийся из горла командира, потерявшего почти всех своих ребят…

Камера на шлеме Ковальского продолжала работать, фиксируя все происходящее вокруг.

Незамысловатому устройству было абсолютно все равно, какую невыносимую моральную муку испытывает сейчас человек, как ломается его душа, рушится мировоззрение под неистовым напором неведомых ранее событий и чувств.

Он умирал и… возрождался вновь, но уже другим, будто вместе со слезами, которые невольно текли по щекам, из его души навсегда уходило что-то важное, что-то, без чего можно жить, но уже нет возможности радоваться этой жизни.

…Рядом звонко ударила автоматная очередь, в мох беззвучно обрушился курящийся дымком водопад стреляных гильз, они тонули в зеленом ковре, изредка пружиня от него, неестественно медленно подскакивая вверх…

Ритмичный звук и вид горячих, падающих сверху гильз вывел Яна из горестного оцепенения.

Он приподнялся на локтях, одной рукой нашаривая автомат. Бешкеев продолжал стрелять, припав на одно колено, пока его «Абакан» не плюнул во тьму двумя трассерами, что означало – магазин пуст, остался лишь патрон в стволе.

– Отходи, Асман, я прикрою!.. Уходи к первому отделению! К бронемашинам!.. Держите поселок любой ценой!..

Среди сумрака, подсвеченная заревом пожарища, мелькнула фигура андроида, и Ян резанул по ней длинной очередью. Пули попали в голову человекоподобной машины, дройд пошатнулся, начал валиться на бок, но, уронив автомат, умудрился ухватиться за нижнюю ветвь дерева и застыл в нелепой позе, рывками поворачивая голову, в которой зияли три небольших пулевых отверстия и виднелись две рваные пробоины в районе затылка, где пули, навылет прошив черепную коробку, вырвали изрядные фрагменты металлопластика.

Не жизнь… Это не жизнь… – горячие мысли жгли рассудок, Ян чувствовал, как истерический смех подкатывает к горлу при виде раскачивающегося из стороны в сторону вцепившегося в ветку сервомеханизма.

Он не видел, что одна из пуль пробила грудной кожух андроида и оттуда медленно вытекает непонятная, вязкая серебристая субстанция, тягучими каплями срываясь на кору дерева и траву, пробившуюся сквозь мох, и на мягкую подстилку из опавшей хвои…