Читаем без скачивания Первая и последняя свобода - Джидду Кришнамурти

Понимание самого себя — не результат, не апогей; это видение самого себя каждый миг в зеркале взаимоотношений — своих взаимоотношений с собственностью, с вещами, с людьми и с идеями. Но мы находим трудным быть настороженными, осознавать — и мы предпочитаем отуплять свой ум следованием какому-нибудь методу, принятием авторитетов, суеверий и удовлетворяющих нас теорий; поэтому наш ум становится усталым, истощённым и невосприимчивым. Такой ум не может быть в творческом состоянии. Состояние творчества возникает только тогда, когда «са́мо» — которое есть процесс опознавания и накопления — перестаёт существовать; ибо в конце концов сознание как «я» есть центр опознавания, а опознавание — просто процесс накопления опыта. Но мы все боимся быть ничем, потому что мы все хотим быть кем-то или чем-то. Маленький человек хочет быть большим человеком, безнравственный хочет быть нравственным, слабый и безвестный жаждет власти, положения и авторитета. Вот беспрестанная активность ума. Такой ум не может быть спокоен и, следовательно, никогда не сможет понять состояние творчества.

Для того чтобы изменить мир вокруг нас, с его нищетой, войнами, безработицей, голодом, с его классовыми разделениями и полным беспорядком, для этого должно произойти изменение в нас самих. Революция должна начинаться внутри самого себя — но не в соответствии с какой-нибудь верой или идеологией, потому что революция, основанная на идее или на приспособлении к определённому образцу, не есть, очевидно, революция вообще. Чтобы вызвать коренную революцию в самом себе, надо понять весь процесс своей собственной мысли и чувства, в их взаимоотношении с окружающим. Вот единственное решение всех наших проблем — а не в том, чтобы иметь больше научных дисциплин, больше вер, больше идеологий и больше учителей. Если мы сможем понимать самих себя как мы есть каждый миг, не втягиваясь при этом в процесс накопления, то мы увидим, как наступает покой, который не есть продукт ума, покой, который нельзя вообразить или культивировать; и только в этом состоянии покоя может быть творчество.

Глава пятая

Действие и идея

Я хотел бы обсудить проблему действия. Это может показаться трудным для понимания и сложным поначалу, но, надеюсь, поразмышляв, мы сможем ясно увидеть этот вопрос — ведь всё наше существование, вся наша жизнь представляет процесс действия.

Жизнь большинства из нас заключается в ряде действий, несвязанных, разъятых, по-видимому, действий, ведущих к распаду, к разочарованию. Это проблема, касающаяся каждого из нас, потому что мы живём действием и без действия не существует ни жизни, ни опыта, ни мышления. Мысль есть действие; и просто стремиться к действию на одном определённом уровне сознания, он же внешний уровень, просто вовлекаться во внешнее действие без понимания всего процесса самого действия — неизбежно приведёт нас к безысходности и разочарованию, к страданию.

Наша жизнь — ряд действий или процесс действия на разных уровнях сознания. Сознание — это переживание на опыте, наименование и регистрирование. Иначе говоря, сознание — это вызов и реакция, то есть переживание на опыте, затем обозначение, или наименование, и затем регистрирование, то есть память. Этот процесс и есть действие, не так ли? Сознание — это действие; и без вызова, реакции, без переживания на опыте, наименования или обозначения, без регистрирования, то есть памяти, действия не существует.

Так ведь действие создаёт деятеля. То есть деятель возникает, когда действие имеет в виду результат, цель. Если в действии нет результата, тогда нет и деятеля; но если имеется в виду цель или результат, тогда действие выводит на сцену деятеля. Таким образом, деятель, действие и цель или результат — это унитарный, единый процесс, который возникает, когда действие имеет в виду цель. Действие, направленное на результат, — воля; в противном случае воля не существует, не так ли? Желание достичь цели вызывает к жизни волю, то есть деятеля, — я хочу достичь, я хочу написать книгу, я хочу быть богатым человеком, я хочу написать картину.

Нам хорошо знакомы эти три состояния: деятель, действие и цель. Это наше повседневное существование. Я как раз объясняю то, что есть; но мы начнём понимать как изменить то, что есть, только тогда, когда ясно рассмотрим его, так, чтобы не оставалось никаких иллюзий, никаких предвзятых мнений, никаких предубеждений относительно его. Так вот, эти три состояния, которые составляют опыт, — деятель, действие и результат — являются, несомненно, процессом становления. В противном случае становления не существует, не так ли? Если нет деятеля и если нет действия, направленного к цели, нет и становления; но жизнь, как мы знаем её, наша повседневная жизнь, есть процесс становления. Я беден, и я действую, имея в виду цель — стать богатым. Я безобразен, и я хочу стать красивым. Следовательно, моя жизнь — это процесс становления кем-то или чем-то. Воля быть есть воля стать, проявляющаяся на различных уровнях сознания, в разных состояниях, в чём присутствует вызов, реакция, наименование и регистрирование. И вот это становление есть борьба, это становление есть страдание, не так ли? Это постоянная борьба: я — такой, а хочу стать — сякой.

Следовательно, в таком случае проблема такова: разве не существует действия без становления? Разве не существует действия без страдания, без вечного боя? Если нет цели, нет и деятеля, ибо действие, имеющее в виду цель, создаёт деятеля. Но может ли быть действие без имеющейся в виду цели и, следовательно, без деятеля — то есть без желания результата? Такое действие — не становление и, следовательно, не борьба. Это — состояние действия, состояние переживания на опыте, без переживающего и без опыта. Это звучит довольно философски, но на самом деле — совсем просто.

В момент переживания на опыте вы не осознаёте себя как переживающего, отделённого от опыта; вы находитесь в состоянии переживания на опыте. Возьмём самый простой пример: вы разгневаны. В самый миг гнева нет ни переживающего, ни опыта; есть только переживание на опыте. Но как только вы выходите из этого состояния переживания на опыте, так в следующую долю секунды возникает переживающий и опыт, деятель и действие, имеющее в виду цель — освободиться от гнева или подавить гнев. Мы часто оказываемся в этом состоянии, состоянии переживания на опыте; но мы всегда выходим из него и обозначаем его каким-нибудь термином, наименовываем и регистрируем его и таким образом придаём непрерывность становлению.

Если мы сможем понять действие в полном смысле слова, тогда это полное понимание окажет воздействие и на нашу внешнюю деятельность тоже; но прежде мы должны понять всю природу действия. Так вот, разве идея вызывает действие? Разве сначала у вас возникает идея, а потом вы действуете? Или сначала происходит действие, а затем, из-за того что действие создаёт конфликт, вы выстраиваете вокруг него идею? Действие ли создаёт деятеля или сперва появляется деятель?

Очень важно открыть, что возникает сначала. Если возникает идея, тогда действие всего лишь приспосабливается к идее и, следовательно, это больше не действие, но подражание, принуждение, подстраивание под идею. Очень важно осознать это; ведь поскольку наше общество по большей части строится на интеллектуальном или вербальном уровне, у всех у нас сначала возникает идея, а за ней следует действие. Действие в таком случае — служанка идеи, а простое нагромождение идей, очевидно, пагубно сказывается на действии. Идеи порождают дальнейшие идеи, и простое размножение идей вызывает антагонистические противоречия, и общество качается, как пьяный, от этого интеллектуального процесса идеации, построение идей. Структура нашего общества очень интеллектуализирована; мы развиваем интеллект за счёт остальных факторов нашего существования, и поэтому мы задыхаемся от идей.

В состоянии ли идеи производить действие, или идеи всего лишь формуют мысль и, следовательно, ограничивают действие? Когда действие совершается под принуждением идеи, действие никогда не сможет освободить человека. Для нас необыкновенно важно понять этот пункт. Если идея формирует действие, тогда действие никогда не сможет привести к разрешению наших страданий, ибо, прежде чем такое разрешение сможет наступить, мы должны сначала открыть, как возникает идея. Исследование идеации, построения идей, будь то социалистических, капиталистических, коммунистических или различных религиозных идей, имеет важнейшее значение, особенно сейчас, когда наше общество находится на краю пропасти, навлекая на себя новую катастрофу, новое кровопускание. Те, кто действительно всерьёз намерен открыть, как по-человечески разрешить множество стоящих перед нами проблем, должны сначала понять эту проблему идеации.

Что мы подразумеваем под идеей? Как возникает идея? И могут ли идея и действие сойтись воедино? Предположим, у меня есть идея и я хочу воплотить её в жизнь. Я ищу способ воплощения этой идеи, и мы размышляем, тратим своё время и энергию на споры о том, как лучше воплотить идею. Поэтому на самом деле очень важно выяснить, как возникают идеи; и, открыв здесь истину, мы сможем начать обсуждать вопрос действия. Не обсуждая идей, просто выяснять, как действовать, — не имеет смысла.