Читаем без скачивания Большая игра. Звезды мирового футбола - Саймон Купер

Здесь с легкостью можно затеряться среди бывших знаменитостей. Он даже не самый известный Рууд в Голландии. Его затмили блестящий молодой бомбардир Рууд ван Нистелрой. А также герой реалити-шоу «Большой брат», которого стошнило в прямом эфире на национальном телевидении.

Возможно, Гуллиту не следует уходить в «Фулхэм».

Кстати, именно в 2000 году голландское телевидение придумало реалити-шоу «Большой брат».

Лотар Маттеус: читатель таблоидов

Июнь 2000 года

«Знаете что? — предлагает Лотар Маттеус. — Давайте еще раз каждый задаст вопрос о моей родной стране». Присутствующие отрицательно качают головами. Мы и так знаем о футболисте все что необходимо.

Февраль 2000 года, понедельник, вечер. В пригороде Амстердама в комнате для переговоров отеля, построенного в сталинском стиле, Маттеус собрал семерых журналистов со всей Европы. Он готовится к товарищескому матчу между сборными Голландии и Германии, а через семнадцать дней лучший немецкий игрок своего времени в тридцать девять лет завершит карьеру в Европе и отправится в Нью-Йорк немного развеяться.

Пресс-брифинг должен начаться ровно в восемь вечера. Точно в назначенное время в помещение вошел крокодилоподобный футболист немецкой сборной, чтобы обсудить тактику будущей игры. Вслед за ним появляется большеголовый маленький человечек средних лет. Он машет собравшимся рукой и строит смешные рожи. Это Лотар Маттеус.

Важнейшее качество, которым должен обладать любой футбольный обозреватель, — это то, что немцы называют sitzfleisch: склонностью к сидячей работе. Журналисты полтора часа скучают в баре. «Крокодил» убирается из комнаты только в половине десятого.

Мы устремляемся в переговорку, откуда нас тут же выставляет Оливер Бирхофф: у капитана немецкой сборной что-то вроде афтепати с Маттеусом и наставником сборной Эрихом Риббеком, элегантным мужчиной, больше похожим на посла в Вашингтоне, чем на тренера. Мы возвращаемся в бар.

Около десяти вечера, хотя никто из журналистов давно не следит за временем, наконец появляется Бирхофф. Увидев нас, он поднимает брови, как Роджер Мур в роли Джеймса Бонда, и говорит: «Интервью с Лотаром. Всегда интересно». И затем начинает разговаривать по мобильному телефону по-итальянски. Образованный человек. Его отец был большой шишкой в какой-то энергетической компании. В детстве Оливер брал уроки тенниса и игры на гитаре, позже изучал корпоративную экономику. Став профессиональным футболистом, в свой первый сезон заработал меньше отца. Маттеус на него совсем не похож.

Мы, уже осторожнее, входим в комнату. Маттеус с притворным вниманием слушает пресс-атташе, но разрешает поболтаться нам вокруг, пока агент не исчезает. В десять вечера у футболистов наступает отбой, но журналистам предлагают сесть и немного расслабиться.

«Интересный командный разговор?» — спрашивает корреспондент легендарного немецкого футбольного журнала Kicker.

«Как видите», — говорит Маттеус, указывая на гостиничные блокноты, все еще лежащие на столах. Их страницы исписаны каракулями и неумелыми рисунками.

Футболист предлагает что-нибудь выпить. Я достаю из стоящего в комнате холодильника бутылки с водой и пытаюсь их откупорить. Естественно, крышки оказываются «куперустойчивыми». Наконец кому-то удается открыть пару банок кока-колы. Маттеус убеждается, что у каждого есть напиток. Журналисты садятся вокруг него буквой U. Спортсмен проверяет, все ли диктофоны работают, и лишь тогда разрешает начать.

Но давайте вернемся в 21 марта 1961 года, в тот день, когда в городке Херцогенаурах родился будущий знаменитый футболист. За всю тысячелетнюю историю местечка под Нюрнбергом тут не случалось ничего интересного. Его даже не бомбили во время войны. А к 1960 году здесь проживали едва ли двадцать тысяч человек, а город был известен только тем, что являлся местом прописки главных офисов Adidas и Puma. Начиная с 1920-х годов, когда Херцогенаурах спасло от разорения только развитие спорта, практически все местные жители были сотрудниками этих компаний.

Хайнц Маттеус, отец будущего знаменитого игрока, был сторожем в офисе Puma, а его жена Катарина шила дома кожаные вставки для футбольных бутс. В доме Маттеусов трудились все. Лотар после школьных занятий разносил газеты — так началось его увлечение прессой, длящееся всю жизнь.

Хайнц, иногда перебиравший лишнего, придерживался строгих взглядов на воспитание. Его сын позже вспоминает: «Если что-то было не так, я получал подзатыльник». Самый маленький мальчишка в классе, Лотар вступил в футбольный клуб фабрики компании Puma «Херцогенаурах» и плакал, когда команда проигрывала.

Первый вопрос, который мы задали Маттеусу во время брифинга: почему он собирается уехать в Нью-Йорк?

Как бы там ни было, в среду, в матче с Голландией он выиграет свой 144-й матч в составе национальной сборной, что является мировым рекордом, если не считать достижения некоторых африканцев, которых ФИФА не принимает во внимание. А «Нью-Йорк/Нью Джерси Метростарз» — это что-то вроде «Хартлпул Юнайтед», по мнению американской прессы, худшей футбольной командой в мире.

Лотар говорит быстро, легко, как по писаному. Возможно, он сыграл в национальной сборной не больше матчей, чем другие игроки, но, без сомнения, наговорил журналистам больше слов, чем все они вместе взятые. Он перечисляет десятки причин для переезда. Да, это большой, интересный город, где можно чему-то научиться. Между прочим, каждому не мешает там побывать. Америка — страна возможностей. Кроме того, в Нью-Йорке можно спокойно пойти поужинать, и посетители ресторана не будут оценивать умение спортсмена управляться ножом и вилкой.

Существуют и другие мотивы, о которых футболист не распространяется. За последние двадцать лет Маттеус начал понимать, почему над ним постоянно смеется вся Германия. Один из поводов для веселья — «комплекс Франца Беккенбауэра».

Сто лет назад психиатрические клиники Европы заполнили пациенты, которые считали себя немецким кайзером Вильгельмом. Они отращивали усы, держали руку так, будто она парализована, и отправляли воображаемые войска на войну.

Лотар тоже хочет быть кайзером. А именно — Беккенбауэром, над которым никто не смеется. Он — гражданин мира, говорит по-английски и пять лет играл в Нью-Йорке.

Один из журналистов поинтересовался, не вспоминал ли интервьюируемый своего кумира, решив переехать.

«Нет», — ответил футболист.

Отчасти это правда. Тут дело еще и в Марин, двадцатидвухлетней прекрасной дочери спортивного врача Ханса Вильгельма Мюллер-Вольфарта. Лотар впервые увидел ее, когда той исполнилось семь лет. Теперь она — его подруга и стремится в Америку, где будет учиться актерскому мастерству в студии Ли Страсберга. Еще девушка хочет услышать, как Вуди Аллен[14] играет на кларнете в «Карлайл-отеле» по понедельникам.