Читаем без скачивания Последний джентельмен - Клиффорд Саймак

Послышался ужасный крик боли и агонии откуда-то из другого измерения. Работа была сделана.

Харингтон скорчился над телом, лежащим на полу, удивляясь рычанию, все еще доносившемуся из его собственного горла. Он выпрямился, взглянул на свои руки и в тусклом свете увидел, что они красны. А крики Харви из ямы превратились в стон.

Пошатываясь, он добрался до перил и посмотрел в яму: из всех соединений Харви вытекали струи какой-то темной жидкости, как будто жизнь и разум уходили из него. И где-то далеко голос говорил:

- ДУРАК! ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ! ЧТО ТЕПЕРЬ С ТОБОЙ БУДЕТ?

- Мы пойдем дальше одни, - ответил Харингтон, не последний джентльмен и уже не неандерталец.

На одной руке у него был порез, откуда сочилась кровь, лицо было мокрым, тело болело, но в основном все было в порядке.

- МЫ ВЕЛИ ВАС ПО ДОРОГЕ, - говорил умирающий голос, теперь слабый и далекий. - МНОГО СТОЛЕТИЙ МЫ ВЕЛИ ВАС ПО НЕЙ...

"Да, - подумал Харингтон, - да, мой друг, вы правы. Некогда был Дельфийский оракул, и множество попыток поправить мысли до него! Как хитро - раньше оракул, а в наши дни аналитический компьютер. А где же в промежутке - в монастыре? Во дворце? В какой-нибудь конторе? Хотя, возможно, операция не должна была быть постоянной. Возможно, толчки нужны лишь в кризисные моменты. И какова истинная цель? Направлять ковыляющие шаги человечества, заставлять людей думать так, как им нужно? Или сформировать человечество в нужном для чужаков направлении? И какой была бы человеческая культура без вмешательства? И он, он сам, - был ли он тем человеком, кто должен вынести окончательный приговор столетиям этой работы? Не в своих словах, конечно, а в словах этих двух: одного - в яме, другого - на мостике. А может, их было не двое? Может, это одно существо? Может ли быть, что это лишь часть одного существа, и они не могут жить друг без друга? Когда умер Мэдисон, умер и Харви..."

- Беда в том, друг, - сказал он, обращаясь к лежавшему на полу существу, - что во многих отношениях вы были слишком близки к людям. Вы действовали тайно и совершали ошибки...

И самая грубая ошибка - что они позволили ему описать неандертальца в ранней книге.

Он подошел к двери, остановился и на мгновение оглянулся на скрюченное тело на полу. Через час или два его найдут, и, вероятно, вначале решат, что это Мэдисон: а затем заметят перемены и поймут, что это не Мэдисон. Они будут очень удивлены, тем более, что сам Мэдисон исчезнет. Они будут удивляться и тому, что случилось с Харви: он больше не будет работать. И отыщут молот!

"Молот! - подумал он. - Боже, я чуть не забыл про молот!"

Он повернулся, схватил его, ужасаясь мысли о том, что было бы, если бы он забыл молот! На нем отпечатки пальцев, и полиция потребовала бы рассказать все, что он знает. Но ведь и на перилах могут быть отпечатки пальцев! Нужно их стереть.

Он достал носовой платок и принялся вытирать перила, удивляясь в то же время, зачем он это делает. Ведь ему не может быть предъявлено никакое обвинение.

"Невиновен?" - спросил он сам себя.

Может ли он быть уверен? Был ли Мэдисон злодеем или благотворителем?

Узнать это уже невозможно.

Человеческая раса так прочно встала на подготовленный для нее путь, что теперь вряд ли свернет с него. Весь остаток своих дней он будет гадать - правильно ли он поступил?

Он искал знаков и предзнаменований. Он думал: неужели все тревожные события, о которых он читал, предотвращались этим существом, что лежит теперь на полу?

Все ночи ему придется бороться с кошмарами о предначертании, которое свершила его рука.

Он закончил вытирать перила и пошел к двери. Протер ручку и закрыл за собой двери. И наконец развязал полы пиджака.

Ни в вестибюле, ни на улице никого не было, и он смотрел вдоль дороги, протянувшейся в бледном, холодном свете утра. Он сжался от утреннего света и от улицы, которая была символом мира. Ему казалось, что улица кричит - кричит о его вине.

Он знал, что есть путь, есть возможность забыть все это, стереть из мозга и оставить позади. Даже в этот час есть дорога, ведущая к комфорту, безопасности и даже к самодовольству и ограниченности. Его сильно искушала эта судьба. Не было причин, почему бы не воспользоваться ею. Ведь, кроме него, теперь никто не проиграет и не выиграет от этого.

Но он упрямо покачал головой, как бы отбрасывая эту мысль.

Он переложил молот из одной руки в другую и пошел через улицу. Добрался до машины, открыл заднюю дверцу и бросил молот на пол. Он стоял с пустыми руками и чувствовал, как тишина накатывается на него, словно безжалостный прибой.

Харингтон сжал руками голову, чтобы она не взорвалась, и почувствовал ужасную слабость. Он знал, что это реакция: нервы, так долго натянутые, неожиданно сдали. Он уронил руки.

На улице двигался автомобиль. Он остановился неподалеку. Оттуда донесся резкий голос диктора:

"...в письме к президенту, отказываясь от назначения, Эпрайт заявляет, что, тщательно все обдумав, он считает, что для страны и для всего мира будет лучше, если он не примет пост Государственного секретаря. В Вашингтоне обозреватели и дипломаты находятся в сильном возбуждении. В утренних новостях есть еще одно сообщение, которое трудно оценить. Пекин объявил об изменениях в правительстве. Верх взяли так называемые "умеренные". Пока еще трудно делать заключения, но это может означать полное изменение политики Красного Китая..."

Радио внезапно замолчало, и из машины вышел человек. Захлопнув дверцу, он пошел по улице.

Харингтон открыл переднюю дверь и сел за руль. У него было странное чувство, будто он забыл что-то. Он попытался вспомнить, но не мог.

Он сидел, сжимая руками руль, и чувствовал, как по всему его телу пробегает слабая дрожь. Дрожь облегчения. Хотя почему он должен чувствовать облегчение? Возможно, из-за новости об Эпрайте? Очень хорошая новость. Не в том дело, что Эпрайт не подходил для должности. Наоборот, подходил. Но пришло время, когда человек имеет право быть самим собой.

И человеческая раса тоже имеет право.

Самое поразительное - изменение правительства в Китае. Как будто злой гений Земли исчез с наступлением рассвета. Что-то об этом гении он должен был помнить. Что-то о происхождении этого гения... что-то...