Читаем без скачивания Оползень (Сборник) - Десмонд Бэгли

— Считаю, что мы можем включить свет, — сказал он наконец. — Но только после того, как приготовимся к встрече с Торлони. Нам ведь известно, что он собирается напасть, а раньше это произойдет или позже — неважно, главное, мы уже будем готовы к встрече.

Это была речь человека действия, прирожденного военного командира. Его доводы мне понравились, и я согласился. Курце поднял Пьеро, и они ушли держать совет, а мы с Уокером стали собирать и грузить на яхту вещи. Франческа вышла на шум узнать, что происходит, и ее тут же привлекли к участию в военном совете.

Вскоре Пьеро выскользнул из ангара, и Курце позвал меня:

— Послушай, что мы решили предпринять.

Перед ним лежала крупномасштабная карта Рапалло, из тех, что выпускает Бюро по туризму, и во время рассказа он показывал мне пункты, отмеченные как особо важные. Придуманный им план был очень прост, а следовательно, хорош.

Думаю, что если бы Курце не попал в плен в Тобруке, рано или поздно дослужился бы до офицерского звания. Наверняка он обладал хваткой стратега: его план, составленный по всем правилам военного искусства, предусматривал уничтожение сил противника до того, как они успеют объединиться.

— Сейчас время отпусков и гостиницы забиты. Торлони не мог поместить всех своих людей в одну гостиницу, значит, они разбросаны по всему городу: четверо — здесь, шесть человек — там, трое — здесь, а остальные — вместе с Торлони. — Во время рассказа он уверенно чертил толстым пальцем по карте. — Мы можем собрать двадцать пять человек, десять из них останутся здесь, на верфи. Сейчас у ворот верфи дежурят четверо из команды Торлони. Убрать их не составит труда — десять человек легко справятся с этим. А тогда уже некому будет сообщить Торлони, что мы включили свет.

— Идея, кажется, неплохая, — сказал я.

— Остаются пятнадцать человек для операций за пределами верфи. К каждой гостинице мы пошлем по два человека, кроме этой — туда пойдут девять человек. В этой гостинице остановились четыре человека — когда они выйдут, их оглоушат.

— Их численность сократилась уже наполовину, — сказал я.

— Верно. Дальше Торлони и с ним четыре человека направляются к верфи. Он рассчитывает на шестнадцать, но у него такого количества людей уже нет. Возможно, он растеряется, но вряд ли. Ведь он уверен, что здесь только четверо мужчин и женщина и что справиться с ними ничего не стоит. Но у нас на верфи будут четырнадцать мужчин, вместе с нами, а за спиной у него окажутся еще пятнадцать наших, которые начнут действовать, если он сунется.

Курце поднял на меня глаза.

— Ну как?

— Великолепно, — признал я. — Но ты должен сказать итальянцам, чтобы действовали быстро. Мы должны прижать этих мерзавцев раньше, чем они начнут стрелять. Меткаф сказал, что стрельба вряд ли нужна Торлони, но они могут пустить в ход оружие, если увидят, что их затея провалилась.

— Итальянцы не подведут, — пообещал Курце. — Пьеро сейчас висит на телефоне, раздавая задания. Им предстоит убрать отсюда четырех наблюдателей к одиннадцати часам. — Он взглянул на часы. — Осталось пять минут. Пойдем взглянем на это представление. Кажется, мы все предусмотрели — должно получиться.

Мне тоже так казалось, но мы ошибались!

Мы направлялись к выходу, когда я заметил Уокера, тащившегося сзади. В последнее время он держался в тени, стараясь не обращать на себя внимания. Я пропустил всех вперед, а его схватил за руку.

— Ты останешься здесь, — сказал я. — И если попытаешься выйти из ангара, клянусь, я убью тебя.

Лицо его побелело.

— Почему?

— Потому что ты потерял бумажник, — сказал я. — Идиот. Зачем тебе понадобилось таскать с собой тот портсигар?!

— Ка… какой портсигар?

Он еще пытался вывернуться!

— Не притворяйся, сам знаешь какой. Теперь сиди здесь и не высовывайся. Нечего путаться под ногами, у меня нет времени следить, чтобы ты еще каких-нибудь глупостей не натворил. — Я ухватил его за рубашку и притянул к себе. — Не останешься здесь — расскажу всем, почему Торлони собрался атаковать нас, — и Курце разорвет тебя на части.

Нижняя губа Уокера задрожала.

— Ради Бога, не говори Курце, — зашептал он, — не говори.

Я отпустил его.

— Ладно, но из ангара ни ногой.

Я нашел всех в конторе Пальмерини. Курце сообщил:

— Все готово.

Я попросил Пьеро:

— Вызови сюда Пальмерини, нам понадобится его помощь, чтобы поставить мачту.

— Я уже позвонил ему, — ответил Пьеро. — Он прибудет в одиннадцать пятнадцать, сразу после того, как мы закончим свою работу. — Он кивнул в сторону ворот.

— Отлично. Думаешь, мы сможем что-нибудь увидеть отсюда?

— Не все, конечно, но один из наблюдателей Торлони стоит прямо под уличным фонарем напротив ворот.

Мы тихо подкрались к воротам. Ворота были деревянные, старые, высушенные солнцем и с множеством глазков. Я встал на колени и через глазок увидел на противоположной стороне парня, освещенного уличным фонарем. Он стоял, спокойно покуривая сигарету, а одну руку держал в кармане брюк. До меня доносилось приглушенное звяканье — похоже, он играл ключами или монетами.

Курце прошептал:

— Сейчас начнется!

Но ничего не происходило. По-прежнему стояла тишина, только где-то неожиданно резко прокричала чайка. Пьеро тихо сказал:

— Двоих уже взяли.

— Как ты узнал?

Он хмыкнул:

— Птицы… они мне докладывают.

Тут меня осенило: чайки по ночам спят, они не могли кричать.

Вдалеке послышалось пение, которое становилось все громче, и наконец на улице появились трое мужчин, орущих во все горло. Видимо, они здорово нажрались, потому что раскачивались и спотыкались, один был особенно пьян, и двое других поддерживали его. Парень под фонарем бросил окурок и раздавил его каблуком, после чего отступил к стене, пропуская пьяную компанию. Один из пьяных размахивал бутылкой и кричал:

— Выпей, брат, выпей за моего первенца!

Человек Торлони покачал головой, отказываясь, но они облепили его со всех сторон, шумно протестуя пьяными голосами и требуя, чтобы он с ними выпил. Неожиданно бутылка резко опустилась, и я услышал глухой звук.

— Господи! Надеюсь, они его не убили?

Пьеро ответил:

— Не волнуйся, они знают, какова прочность человеческого черепа.

В тот же миг пьяницы чудесным образом протрезвели и бегом пересекли улицу, волоча обмякшее тело. Одновременно слева и справа появились другие группы, каждая тащила по наблюдателю. По улице проехала машина и свернула к воротам.

— Все четверо, — удовлетворенно сказал Курце. — Несите их в ангар.

— Нет, — возразил я, — лучше положить их в новый, недостроенный ангар. — Я не хотел, чтобы они высмотрели что-нибудь в нашем ангаре. — Свяжите их, кляп в рот, и пусть двое останутся охранять их.

Пьеро перевел мои слова на итальянскую скороговорку, и четверку унесли. Нас окружила группа итальянцев, так шумно обсуждавших проведенную операцию, что Пьеро был вынужден прикрикнуть на них, призывая к тишине.

— Вы ветераны или зеленые новобранцы? Черт возьми, да если бы Граф увидел вас сейчас — всех бы перестрелял! — После его слов шум стих. — Поставьте наружное наблюдение. Джузеппе, отправляйся в контору и сиди у телефона, если зазвонит — зови меня. Остальным — наблюдать и сохранять спокойствие.

За воротами гудела машина, и я начал нервничать. Пьеро быстро выглянул.

— Все в порядке. Это Пальмерини. Впусти его.

Маленький «фиат» въехал в ворота, и из него вывалился клубок перепутанных рук и ног — Пальмерини с тремя сыновьями. Он тут же подошел ко мне и сказал:

— Мне сообщили, что вы торопитесь спустить яхту на воду. Придется платить дополнительно за сверхурочную работу, вы понимаете?

Я усмехнулся. Пальмерини бросился защищать свои законные права.

— Сколько времени понадобится?

— При освещении — часа четыре, если, конечно, и вы будете помогать.

Оставалось всего три часа и пятнадцать минут — не успеем! Похоже, драки не избежать. Я сказал:

— Нам, возможно, будут мешать, синьор Пальмерини.

— Ладно, ладно, но всякий ущерб должен быть оплачен, — ответил он.

Очевидно, он все заносил в счет, поэтому я сказал:

— Вам хорошо за все заплатят. Начнем?

Он отвернулся и стал бранить сыновей:

— И чего вы ждете, ленивые уроды, не слышали, что сказал синьор? Послал же мне Боженька сыновей, с крепкими руками и слабой головой!

Он честил их всю дорогу до ангара, и мне почему-то стало веселее.

Когда прожектора осветили выход из ангара, Франческа сказала, задумчиво глядя на ворота:

— На месте Торлони я попробовала бы прорваться здесь на машине…

— Тараном?

— Да, ворота очень слабые.