Читаем без скачивания Царица Проклятых - Энн Райс

Пора отдаться ему, подчиниться потребностям организма… И да начнется жертвоприношение!

Женщины все как одна опустились на колени, а мужчины вдруг словно замерли, их глаза остекленели, губы дрожали.

Я не сводил глаз с мускулистых плечей первой жертвы, того, что вздумал бунтовать. Как всегда, я представил себе ощущение его плохо выбритого горла, зубы, впивающиеся в кожу – не в ледяную кожу богини, но в горячую, соленую человеческую плоть.

«Да, любимый! Возьми его. Ты заслужил подобную жертву. Теперь ты – бог. Возьми его! Ты знаешь, сколько еще таких жертв ждут тебя впереди?»

Очевидно, женщины поняли, что следует делать. Едва я сделал шаг вперед, они подняли его с пола. Но, когда я протянул к нему руки, он вновь попытался вырваться – последний спазм отчаяния…

Не умея еще рассчитывать свои силы, я слишком сильно сжал его череп и услышал, как треснула кость. Я вонзил в него зубы, но смерть наступила почти мгновенно – так сильно хлынула кровь. Я сгорал от голода – этой порции, закончившейся в мгновение ока, мне было недостаточно. Совершенно недостаточно!

Я сразу же перешел к следующей жертве, пытаясь не торопиться, чтобы погрузиться в темноту, как это мне часто удавалось, и остаться наедине с его душой, чтобы в тот момент, когда брызнет кровь, когда рот мой наполнится ею до отказа, душа поведала мне свои тайны.

«Да, брат. Прости меня, брат».

Потом меня качнуло вперед, я споткнулся, наступил на труп и раздавил его.

– Давайте последнего.

Никакого сопротивления. Он смотрел на меня абсолютно спокойно, как будто на него снизошло озарение, как будто он нашел идеальный выход в какой-то теории или вере. Я притянул его к себе – мягче, Лестат! – и это был именно тот источник, в котором я нуждался: медленная, исполненная мощи смерть, сердце, бьющееся так, словно оно не остановится никогда, вздох, сорвавшийся с его губ, мои мутные глаза. Наконец я отпустил его, и вместе с ним ушли в небытие картины внезапно прервавшейся, краткой, не оставившей следа жизни, смысл которой заключался в этой одной-единственной секунде.

Я уронил его на пол. Теперь он уже ничего не значил.

Остался только свет, а еще – восторг женщин, которые посредством свершившегося чуда наконец-то были отомщены.

В комнате повисла тишина – ни единого шороха, лишь далекий шум прибоя…

И голос Акаши:

«Мужчины искупили свои грехи. Тех, кому оставили жизнь, следует содержать с заботой и любовью. Но никогда не давайте им свободу – помните, что они всегда подавляли вас».

За этим последовало такое же беззвучное, мысленное поучение.

Жадная похоть, свидетелями которой они только что стали – смерть от моих рук, – это вечное напоминание о ярости, живущей в каждом мужчине, и этой ярости нельзя давать волю. Мужчин принесли в жертву воплощению их собственной жестокости.

Таким образом, продолжала она, эти женщины стали свидетелями нового великого ритуала, нового священного жертвоприношения. Они увидят его снова и должны помнить о нем всегда.

От ее парадоксов у меня голова шла кругом. И кроме того, мои собственные недавние проекты доставляли мне невыразимую муку. Я хотел сыграть роль зла в театре жизни и тем самым сделать что-то хорошее.

А теперь я получил возможность сыграть свою роль до конца, я превратился в истинное воплощение зла и в сознании нескольких простых душ стал, как она и обещала, мифом. И кто-то тихо нашептывал мне о необходимости быть осторожнее со своими желаниями, дабы впоследствии не пожалеть о них.

Да, вот он – корень зла: сбылось все, о чем я мечтал. Желая разбудить ее, я поцеловал ее в храме, я мечтал о ее силе… И вот теперь мы с ней стояли рядом, и нам пели гимны. Осанна!

Двери распахнулись настежь.

Мы оставляли их, окруженные завесой великолепия и волшебства. Мы поднялись в воздух, миновали выход и вознеслись над крышей старого особняка, устремившись к сверкающей воде и к раскинувшимся в небе холодным звездам.

Я больше не страшился упасть – такие мелочи уже не вызывали у меня опасений. Потому что всей своей душой – ничтожной, как и всегда, – я познал такие страхи, какие мне прежде и не снились.

6. История близнецов: часть II

Ей снилось убийство. Она находилась в огромном темном городе, похожем на Лондон или Рим, и спешила достичь своей цели – убийства, торопилась захватить первую сладостную жертву. И непосредственно перед тем, как открыть глаза, она совершила скачок от того, во что верила всю жизнь, к этому простому аморальному поступку – убийству. Она действовала точно так же, как змея, которая поднимает в своей кожаной пасти-щели маленькую плачущую мышку и медленно сдавливает ее, не слыша этих тихих душераздирающих звуков.

Проснулась она в темноте, и весь дом словно ожил. Старейшие позвали ее: «Приди». Где-то вещал телевизор: оказывается, на какой-то средиземноморский остров явилась святая Дева Мария.

Голода не было – слишком сильна кровь Маарет. Но мысль об убийстве разрасталась, манила, словно сгорбленная старуха в темном переулке…

Поднявшись из узкого ящика, в котором лежала, она на цыпочках пошла сквозь черноту, пока не нащупала металлическую дверь. Она вышла в холл и увидела зигзагообразно уходящую вверх бесконечную металлическую лестницу, похожую на скелет; сквозь стекло проглядывало дымное небо. На лестнице, у двери в главный дом, стоял Маэл и смотрел на нее сверху вниз.

У нее закружилась голова: «Я – одна из вас, мы вместе». Она положила руку на металлические перила, и внезапно ее охватила мимолетная скорбь по всему, чем она была до того, как эта яростная красота схватила ее за волосы.

Маэл сошел вниз, словно увидел, что она мысленно уносится куда-то очень далеко, и хотел вернуть ее к реальности.

Они, конечно же, понимали, как теперь дышит для нее земля, как поет лес, как в темноте крадутся корни, проникая сквозь земляные стены внутрь.

Она пристально посмотрела на Маэла, почувствовала исходящий от него слабый запах оленьей кожи и пыли. Как она могла принимать их за людей? С их-то сверкающими глазами! И все же настанет время, когда и она сама будет бродить среди людей, они задержат на ней взгляд, а потом быстро отведут его. Она будет стремительно шагать по какому-нибудь темному городу вроде Лондона или Рима. Глядя в глаза Маэла, она словно опять увидела старуху в переулке – не в буквальном смысле, конечно. Нет, она отчетливо видела переулок, видела убийство. И они молча отвели взгляды друг от друга, но не поспешно, а скорее почтительно. Он взял ее за руку, посмотрел на подаренный им браслет и неожиданно поцеловал ее в щеку. И потом повел по лестнице в комнату на вершине горы.

Электронный голос телевизора звучал все громче и громче: говорили о массовой истерии на Шри-Ланке. Женщины убивали мужчин. Даже младенцев мужского пола. На острове Линконос наблюдались массовые галлюцинации и эпидемия необъяснимых смертей.

До нее не сразу дошел смысл услышанного. Значит, это была не святая Дева Мария, а она-то еще подумала: какая прелесть, что люди по-прежнему верят в такие вещи. Она повернулась к Маэлу, но его взгляд был устремлен куда-то вдаль – он уже все знал. Он слушал новости в течение всего последнего часа.

Теперь, оказавшись в комнате на вершине горы, она увидела жутковато мерцающий голубой экран. И перед ней возникло странное зрелище: ее новые собратья по Тайному Ордену Бессмертных, рассеявшиеся по комнате, словно множество статуй, поблескивающих в голубом свете, не сводили глаз с большого экрана.

«…Массовые явления, в прошлом часто вызываемые пагубным воздействием вредных веществ, содержащихся в пище или воде. Необъяснимым, однако, остается сходство и совпадение деталей в сообщениях, поступивших из самых разных уголков мира, среди которых есть даже несколько совершенно изолированных от окружающей жизни деревень в горах Непала. Задержанные утверждают, что видели прекрасную женщину, которую называют либо Святой Девой, либо Царицей Небесной, либо просто Богиней, и что она приказала им уничтожить всех мужчин их деревни, за исключением нескольких тщательно отобранных человек. В некоторых свидетельствах присутствует также описание явившегося людям светловолосого божества, мужчины, который не произносит ни слова. Однако имени его до сих пор никто не знает, и какие-либо предположения о его личности отсутствуют…»

Джесс взглянула на Маарет, которая смотрела на экран с непроницаемым выражением лица, положив одну руку на подлокотник кресла.

На стола лежала кипа газет – не только английских, но и французских, индийских…

«…С Линконоса на некоторые другие острова, пока не прибыла полиция. По предварительным оценкам, на этом небольшом архипелаге, расположенном неподалеку от материка, погибли около двух тысяч мужчин».

Маарет коснулась пальцами маленького черного пульта, лежавшего у нее под рукой, и изображение исчезло. Такое впечатление, что исчез и весь телевизор, слившись с темным лесом за прозрачными окнами, и на фоне фиолетового неба появились бесконечные туманные ряды древесных крон. Вдалеке Джесс заметила мигающие среди темных холмов огоньки Санта-Розы. Пахло солнцем, еще недавно освещавшим эту комнату, она еще чувствовала его медленно уходящее сквозь стеклянный потолок тепло.