Читаем без скачивания Шевалье д’Арманталь - Александр Дюма

— А какую сумму примерно составляет этот долг?

— Четыре тысячи семьсот ливров двенадцать су и восемь денье, монсеньер.

— Какой пустяк! — воскликнул Дюбуа.

— Как пустяк? Разве это пустяк, монсеньер?

— Да, это не деньги.

— Нет, монсеньер, это деньги, и притом большие. И доказательством тому служит то обстоятельство, что король не в состоянии мне их выплатить.

— Да, но эта сумма не сделает вас богатым.

— Получив ее, я почувствовал бы себя свободней. Не стану скрывать от вас, монсеньер, что если из первых денег, которые поступят в королевскую казну…

— Дорогой Бюва, — сказал Дюбуа, — я могу предложить вам кое-что получше.

— Что ж, предложите, монсеньер.

— Ваше благополучие в ваших руках.

— Моя покойная матушка всегда мне это твердила, монсеньер.

— Это лишь доказывает, дорогой Бюва, что ваша матушка была весьма умной женщиной.

— Монсеньер, я к вашим услугам. Что мне надлежит делать?

— Господи, да сущую малость. Вы сейчас, не уходя из моего кабинета, перепишете все эти бумаги.

— Но, монсеньер…

— Это еще не все, дорогой господин Бюва. Затем вы отнесете тому человеку, который дал вам эту работу, и оригинал и копии, словно ничего не случилось. Вы возьмете у него новые документы для переписки и тотчас же принесете их мне, чтобы я мог с ними ознакомиться, а в остальном поступите с ними как с прежними, и так будет продолжаться до тех пор, пока я вам не скажу, что больше не надо.

— Но, монсеньер, — сказал Бюва, — мне кажется, что, если я буду так действовать, я обману доверие принца.

— Ах, так вы имеете дело с принцем, дорогой господин Бюва? А как зовут этого принца?

— Но, монсеньер, мне кажется, назвав его имя, я тем самым его выдам.

— Ну, знаете!.. Так зачем же вы ко мне пришли?

— Я пришел, монсеньер, предупредить вас, что его высочеству господину регенту угрожает опасность. Вот и все.

— Ах, вот как! — насмешливо проговорил Дюбуа. — И вы рассчитываете на этом остановиться?

— Да, монсеньер, мне бы этого хотелось.

— Увы, господин Бюва, это невозможно.

— Как невозможно?

— Совершенно невозможно, уверяю вас!

— Господин архиепископ, я честный человек!

— Господин Бюва, вы дурак!

— Тем не менее, монсеньер, мне бы хотелось молчать.

— Нет уж, дорогой мой, вам придется говорить.

— Если я буду говорить, то окажусь предателем по отношению к принцу.

— А если будете молчать, то окажитесь его сообщником.

— Сообщником, монсеньер? Но в каком же преступлении?

— Сообщником в государственной измене… О! Полиция уже давненько следит за вами.

— За мной, монсеньер?

— Да, за вами… Под тем предлогом, что вам не выплачивают жалованья вашего, вы позволяете себе вести крамольные разговоры, подрывающие авторитет государственной власти.

— О монсеньер! Неужели можно сказать…

— Под тем предлогом, что вам не платят жалованья, вы переписываете мятежные прокламации и занимаетесь этим вот уже четыре дня.

— Монсеньер, я обнаружил это лишь вчера. Ведь я не знаю испанского языка.

— Нет, сударь, вы знаете испанский.

— Клянусь вам, монсеньер…

— А я утверждаю, что вы знаете испанский! И доказать это можно тем, что в ваших копиях нет ни одной ошибки. Но это еще не все.

— Как не все?

— Да, не все. Разве этот документ написан по-испански, сударь? Взгляните…

«Завладеть пограничными постами близ Пиренеев и заручиться поддержкой дворян, проживающих в этих кантонах».

— Но, монсеньер, ведь именно этот документ и позволил мне обнаружить заговор.

— Господин Бюва, людей отправляли на каторгу и за меньшие преступления.

— Монсеньер!..

— Господин Бюва, на виселицу попадали и менее виновные, чем вы.

— Монсеньер, монсеньер!..

— Господин Бюва, их четвертовали!..

— Помилуйте, монсеньер, помилуйте!

— Помиловать? Помиловать такого негодяя, как вы, господин Бюва? Я засажу вас в Бастилию, а мадемуазель Батильду отправлю в Сен-Лазар!

— В Сен-Лазар? Батильду в Сен-Лазар! Кто же имеет право так поступить, монсеньер?

— Я, господин Бюва.

— Нет, монсеньер, вы не имеете права так поступить! — воскликнул Бюва. Боязливый и покорный, пока дело касалось его самого, он внезапно рассвирепел, как тигр, когда беда стала грозить Батильде. — Батильда вам не простая девушка, монсеньер! Батильда — дворянка, дочь офицера, который спас регенту жизнь. Я пойду к его высочеству…

— Нет, прежде вы пойдете в Бастилию, господин Бюва! А затем мы решим, как нам поступить с мадемуазель Батильдой, — сказал Дюбуа и позвонил в колокольчик.

— Монсеньер, что вы делаете?

— Это вы сейчас увидите.

В кабинет вошел лакей, и Дюбуа приказал ему:

— Конвойного и карету!

— Монсеньер! — воскликнул Бюва. — Монсеньер, я на все согласен!

— Выполняйте мое приказание, — сказал Дюбуа, обращаясь к лакею.

Лакей вышел.

— Монсеньер… — взмолился Бюва, простирая к Дюбуа руки. — Монсеньер, я подчиняюсь беспрекословно!

— Нет уж, господин Бюва. Вы хотите, чтобы вас судили? Пожалуйста. Вы хотите испытать, крепка ли веревка на виселице? Не беспокойтесь, вам доведется это узнать.

— Монсеньер! — воскликнул Бюва, падая на колени. — Что я должен сделать?

— Вас повесят! Повесят!! Повесят!!!

— Монсеньер, — доложил лакей, входя в комнату. — Карета у ворот, а конвойный ждет в прихожей.

— Монсеньер, — прошептал Бюва, по-прежнему стоя на коленях. Он ломал свои маленькие руки и в отчаянии рвал те немногие волосы, которые у него еще остались на голове. — Монсеньер, неужели вы не сжалитесь надо мной?

— Так вы не желаете назвать имя принца?

— Принц де Листне, монсеньер.

— Вы не желаете сказать мне его адрес?

— Он живет на улице Бак, в доме номер сто десять.

— Вы не желаете снять копии со всех этих документов?

— Я немедленно сажусь за работу, монсеньер, немедленно! — сказал Бюва и направился к письменному столу. Он схватил перо, окунул его в чернила и, взяв чистую тетрадь, вывел на первой странице великолепную заглавную букву. — Вот видите, монсеньер, я уже взялся за дело. Только разрешите мне написать Батильде записку, что я не вернусь обедать… Батильду — в Сен-Лазар! — сквозь зубы пробормотал Бюва. — Черт возьми! Уж он бы выполнил свою угрозу.

— Да, сударь, можете не сомневаться, я бы сделал это и еще более ужасные вещи ради спасения государства. И вы почувствуете это на собственной шкуре, если не вернете эти бумаги вашему принцу, не принесете мне новые документы и не будете приходить ежедневно ко мне в кабинет, чтобы снимать с них копии.