Читаем без скачивания Разгадка 1937 года - Юрий Емельянов

И пока они держат связь со своей матерью, с народом, они имеют все шансы на то, чтобы остаться непобедимыми. В этом ключ непобедимости большевистского руководства».

Изложение этого мифа о подвиге Геркулеса, завершившееся поражением Антея, на последней странице «Краткого курса» казалось то ли тревожным предупреждением, то ли зловещим пророчеством. После него следовала лаконичная фраза: «Таковы основные уроки исторического пути, пройденного большевистской партией».

Ясно, что «Краткий курс» должен был служить не только средством убеждения его читателей в правильности «исторического пути, пройденного большевистской партией», но и сводом знаний, позволявших предотвратить возможные поражения и обеспечить новые успехи в будущем.

Как это и следовало из программы переобучения партийных кадров, изложенной Сталиным, «Краткий курс» был предназначен прежде всего партийным кадрам. Он подчеркивал, что «именно потому, что она (эта книга. — Примеч. авт.) демонстрирует на исторических фактах, она убедительна для наших кадров, работающих интеллектом, для людей рассуждающих, которые слепо за нами не пойдут».

Он замечал: «Мы мало внимания обращали на подготовку нашей интеллигенции, на людей, которые работают в нашем руководящем аппарате… Книга эта обращается прежде всего к нашим кадрам, которые мы прозевали».

В то же время Сталин оговаривался: «Слова товарища Жданова насчет того, что книга обращается прежде всего к кадрам, нельзя понимать так, что мы поворачиваемся спиной к рабочим или крестьянам». Очевидно, что книга была предназначена и для лиц физического труда, не имеющих высшего образования.

О том, что «Краткий курс» был предназначен не только узкой прослойке партийных руководителей, свидетельствовал его огромный тираж, который намного превосходил численность партийных кадровых работников и даже всех коммунистов страны. В своем докладе на съезде Жданов сообщал: «„Краткий курс истории ВКП(б)“ на русском языке разошелся тиражом около 12 миллионов экземпляров, да и на других языках народов СССР около 2 миллионов экземпляров. „Краткий курс истории ВКП(б)“ переведен на 28 иностранных языков и издан уже в числе свыше 673 тысяч экземпляров. Надо прямо сказать, что за время существования марксизма это первая марксистская книга, получившая столь широкое распространение». Тираж новой книги означал, что она должна стать пособием для марксистско-ленинского воспитания значительной части советского народа.

Сталин призывал также «обратить внимание на учащихся, потому что завтра эта молодежь будет командным составом нашего хозяйства, нашей промышленности, нашей культуры, одним словом, всего, что называется управлением государством». Дочь Сталина, Светлана, которой в это время было 12 лет, позже вспоминала, что ее отец подарил ей сигнальный номер «Краткого курса» и надеялся, что она прочтет эту книгу. Из этого следует, что просто написанная книга, по мысли Сталина, могла быть прочитана не только студентами, но и школьниками.

Надежды Сталина на огромную политико-воспитательную роль «Краткого курса» в последующие годы оправдались. Хотя в своем докладе на закрытом заседании XX съезда партии Хрущев сказал, что «Краткий курс» — это «книга… проникнутая культом личности», в первом томе «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.», выпущенном в 1960 году, то есть в разгар кампании Хрущева против культа личности и «Краткого курса» (а потому в нем были высказаны критические замечания в адрес этого труда), все же было сказано: «В этой книге освещался исторический путь, пройденный партией, показаны были великие победы, одержанные под ее руководством, значение непоколебимого единства партии и народа. Краткий курс помогал воспитывать социалистический патриотизм в советском народе, вселял уверенность в исторической непобедимости социализма, непобедимости дела Коммунистической партии».

Политруки Великой Отечественной войны вспоминали, что «Краткий курс» был постоянно с ними, так как с этой книгой они проводили занятия с членами партии и комсомольцами на фронте. «Краткий курс» стал незаменимым пособием по политическому воспитанию миллионов бойцов на фронте и тружеников тыла в годы войны. Яркая и убедительная аргументация «Краткого курса» стала мощным и эффективным оружием в борьбе за победу советского народа в годы Великой Отечественной войны.

Глава 30

Сталинское оружие дает осечку

Хотя уроки, извлеченные руководством страны из драматичных событий 1937–1938 годов, способствовали укреплению морально-политического единства советского народа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, совершенно очевидно, что о многих сторонах этих событий не было сказано, а многие объяснения острого политического кризиса были крайне упрощенными и схематичными. К этим объяснениям вполне можно применить слова Сталина: «Это не точно, а потому неверно».

Прежде всего, многие важнейшие события тех лет были вычеркнуты из официальной хроники. Несмотря на публичные московские процессы и сообщение о суде над Тухачевским и другими, в советских средствах массовой информации не публиковали сведений об арестах многих высокопоставленных лиц. Об арестах и судебном разбирательстве по делам Енукидзе, Рудзутака, а затем Пятницкого, Каминского и других членов ЦК ничего не сообщали. Бесследно исчезали и бывшие члены и кандидаты в члены Политбюро Чубарь, Эйхе, Постышев, Ежов. Исчезновение противников сталинских реформ с политической арены сопровождалось лишь устными указаниями о том, что эти люди «оказались врагами народа». Их портреты снимали со стен государственных учреждений. От школьников 4-го класса требовали, чтобы они замазали портрет маршала Блюхера, который был помещен в учебнике истории.

Для такого умолчания были известные причины. Совершенно очевидно, что признание временного поражения сталинского руководства в 1937 году могло стать шокирующим свидетельством уязвимости советского строя. Объявить на весь мир за несколько месяцев до начала Второй мировой войны о том, что местные партийные руководители СССР сумели навязать руководству страны развязывание беспрецедентных по масштабам репрессий, что наркомат внутренних дел проводил политику, противоречившую целям руководства страны и ее государственным интересам, означало расписаться в слабости советского строя. Кроме того, не исключено, что в руководстве опасались, что пример выступления Эйхе и других при поддержке НКВД или иной силовой структуры мог быть повторен.

Хотя в своей речи по случаю открытия XVIII съезда партии В. М. Молотов уделил значительную часть своего выступления событиям 1937–1938 годов, он ограничился общими рассуждениями о ликвидированной угрозе советскому строю, исходившей от агентуры внешних врагов. Он говорил: «Опыт последних лет показал, что у нас была известная недооценка внешних вражеских сил, была недооценка их вражеской активности и изворотливости в борьбе с СССР. Дело дошло до того, что наши внешние враги из лагеря капитализма замыслили произвести своего рода вмешательство в наши внутренние дела. Это своеобразное вмешательство в советские дела заключалось в попытке некоторых империалистических держав, и особенно фашистских, завезти и разместить своих агентов в органах государственной власти СССР. Они, собственно, захотели применить к Советскому Союзу свой богатый опыт в отношении более слабых буржуазных государств, где подчас в правительственных верхах сидят и решают дела не какие-нибудь, а именно платные агенты и шпионы крупных иностранных держав. Как ни нагло с их стороны, но и по отношению к Советскому Союзу делались такие же попытки через людей, которые вчера еще прикрывали свое гнусное вероломство и измену коммунистическим партийным билетом. Так будет и впредь, если на ловкость и изворотливость иностранных разведок мы не ответим ловкостью и изворотливостью советской разведки. (Аплодисменты.)

Вы знаете, происки внешнего классового врага из лагеря капитализма, особенно из лагеря фашизма, нами разбиты в пух и в прах. Их новый, шпионский прием вмешательства, в котором все эти Троцкие, Рыковы, Бухарины, Зиновьевы, Тухачевские, Радеки, Икрамовы, Любченки сыграли жалкую роль шпиков — вредителей и грязных агентов иностранных разведок, — полностью провалился». Помимо главных фигур московских процессов из инициаторов репрессий был назван лишь И крамов, но и то как подсудимый в процессе по делу Бухарина и других.

Так же поступили и другие ораторы. Ворошилов уверял, что «господам фашистским заправилам и их приказчикам было бы приятнее, если бы подлые изменники Тухачевские, егоровы, орловы и другие продажные канальи продолжали орудовать в наших рядах, предавая нашу армию, страну».