Читаем без скачивания Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

Из 234 человек, получивших ранения, был 41 американец, 25-летнему сержанту Джеймсу Гойнсу из Северной Каролины оторвало обе ноги, он получил ряд серьезных ранений. Он скончался 7 июня, всего лишь несколько дней спустя после получения ордена — Пурпурного сердца, которым наградили нескольких раненых солдат.

Разрушения, нанесенное взрывом, были огромны — разбиты стены, провис потолок, в цементном полу образовалась дыра диаметром около метра. К счастью, пожар удалось быстро потушить — благодаря западно-юрманским пожарникам, действовавшей с чрезвычайной быстротой. Комиссар Геральд Дёрп, ведущий эксперт по терроризму из подразделения государственной безопасности западногерманской полиции, приступил к расследованию прямо на месте преступления. В последний раз он видел такие разрушения еще в детстве, после авианалетов, совершавшихся в годы второй мировой войны. В момент взрыва в помещении дискотеки находилось 284 человека. По словам Дёрпа, ветерана полиции с 30-летним стажем, было просто чудом, что жертв оказалось так немного. Вместе со своей бригадой сыщиков он в течение долгих дней по камешку просеивал обломки, образовавшиеся после взрыва, и время от времени находил оторванную ногу или палец. Взрыв был настолько силен, что найти осколки бомбы не удавалось, как не представлялось возможным и определить тип взрывного устройства. Однако сыщикам все же удалось обнаружить маленькие зазубренные металлические осколки. Подобные осколки были позднее извлечены из тел погибших и раненых. Возникло предположение, что была использована военная взрывчатка «семтекс» чешского производства. Чехословакия продала Ливии около 2 тысяч тонн этой взрывчатки, ставшей впоследствии излюбленным средством террористов.

Вес бомбы, взорванной в дискотеке, равнялся примерно 1700 граммам тротилового эквивалента.

Генерал-майор Томас Гриффин, комендант американского сектора Берлина, в тот вечер ужинал, и во время ужина ему сообщили о том, что ЦРУ располагает надежной информацией о предстоящем нападении на место, где собираются американские солдаты. Генерал отдал приказ о патрулировании сотрудниками военной полиции танцевальных залов и дискотек, часто посещаемых военнослужащими США, и об их «очистке».

Патруль военной полиции, которому надлежало прочесать дискотеку «Ла Белль», находился примерно в сотне метров от нее, когда прогремел взрыв.

Вскоре после трагедии в Западном Берлине президент Рональд Рейган публично заявил всему миру о неопровержимых свидетельствах участия Ливии в этом террористическом акте. Он отдал приказ о возмездии, и через десять дней после происшествия в «Ла Белль» ВВС США и самолеты, размешавшиеся на кораблях, американских ВМФ, атаковали военные объекты в Ливии. Одновременно Соединенные Штаты заявили, что совершившие кровавое злодеяние в западноберлинской дискотеке террористы базируются в Восточном Берлине и что правительства ГДР и Советского Союза были в состоянии предотвратить это преступление.

За свою долгую тайную карьеру Эрих Мильке был причастен ко многим подлым поступкам, однако взрыв в дискотеке «Ла Белль» был первым, который впутал его в грандиозное происшествие международного масштаба.

Мильке было известно, что президент США говорил правду. Знал это и Хонеккер — глава компартии ГДР, упорно отрицавший все обвинения. Советское правительство, озабоченное ухудшением отношений с рейгановской администрацией, также прибегло к политике «большой лжи». Однако ни восточногерманские коммунисты, ни СССР не подозревали о том, что некий высокопоставленный чин министерства госбезопасности ГДР тайно пытался помешать ливийцам организовать взрыв в дискотеке «Ла Белль».

Этим «ренегатом» был полковник Райнер Виганд, глава «рабочей группы» второго управления Штази, курировавшего контрразведывательные операции в ГДР. Это управление подчинялось непосредственно Мильке. Сам Виганд отвечал за следственные мероприятия и посягательства на безопасность его страны со стороны иностранных разведок. Полковнику было заранее известно о том, что ливийцы планируют проведение силовых акций в Западном Берлине, но его попытки предотвратить их были на корню пресечены руководством ГДР. Виганда приводила в ужас мысль о том, что его собственные попытки предотвратить взрыв не удались.

Виганду в середине 1985 года стало известно, что Ливийское Народное Бюро (ЛНБ) — дипломатическая миссия, получившая аккредитацию в ГДР, — стремительно увеличивает свой персонал. Он знал, что ливийцев выдворили из стран Западной Европы после совершенного ими в Лондоне в апреле 1985 года убийства женщины-полицейского. Оно произошло во время демонстрации возле Ливийского Народного Бюро — так по приказу полковника Муаммара Каддафи назывались теперь посольства Ливии. Британское правительство потребовало закрытия Бюро и высылки всех ливийских дипломатов. В столице ФРГ Бонне двух ливийских дипломатов объявили персонами нон грата и выслали из страны. Тех, кому было позволено остаться, западные немцы взяли под неусыпный надзор. На европейские государства оказали сильное давление США, требуя жесткого отношения к Ливии после террористических актов, произошедших в аэропортах Рима и Вены 27 декабря 1985 года, унесших одиннадцать человеческих жизней и причинивших ранение более чем ста людям — в их числе были пятеро американцев и четверо самих террористов. Виганд пришел к мнению, что на этот раз местом нового террористического акта ливийцы избрали Западный Берлин.

Виганд не выполняет приказ Мильке

Не реагируя на приказы Мильке держаться подальше от ливийцев, Виганд завербовал ливийского чиновника в качестве секретного осведомителя. Тот попал в поле зрения полковника своими частыми попойками и валютными махинациями на черном рынке — уголовно наказуемыми деяниями, за которые иностранцам, не имевшим дипломатического иммунитета, грозил срок тюремного заключения. Чтобы избежать возможных неприятностей, ливиец дал письменное согласие выполнять задания Штази в качестве секретного агента. Этому новому агенту, получившему кодовое имя «Мустафа», суждено было сыграть ключевую роль в разоблачении ливийских террористов в Восточном Берлине.

29 ноября 1985 года на конспиративной квартире состоялась встреча Виганда с «Мустафой». Ливиец назвал Виганду имена ливийских секретных агентов, действовавших под дипломатическим прикрытием и размещавшихся на вилле ЛНБ в восточноберлинском районе Карлхорст, примерно в километре от представительства КГБ СССР в ГДР.

Затем «Мустафа» сообщил о том, что собственными глазами видел, как в ЛНБ привезли чемодан, в котором находились пистолеты с глушителями и какие-то свертки, скорее всего со взрывчаткой. Далее агент объяснил, что слышал разговоры о готовящихся террористических акциях против Запада и ликвидации ливийских эмигрантов из числа оппозиции. Виганд записал показания «Мустафы» на магнитофон.

Полковнику с трудом удавалось скрыть охватившее его возбуждение. Все его подозрения подтвердились. Он отправился в свой служебный кабинет на Рушесштрассе. Ехал полковник запутанным маршрутом, желая убедиться, что за ним нет слежки. Следовало опасаться наблюдения не только разведок западных государств, но и разведслужб таких «друзей», как Ливия, Южный Йемен, Ирак, Сирия, — все они также следили за восточногерманскими разведчиками. Виганду, ветерану разведки с 27-летним стажем, необходимо было подстраховаться — прибыв к себе на пятый этаж строения № 2, он собственноручно изложил на бумаге то, что было записано на магнитофонной пленке. Эту работу нельзя было доверить никому — информаторы Мильке находились повсюду. После этого Виганд пригласил к себе на совещание подполковника Вольфганга Штухли. Последний являлся его коллегой вот уже в течение двух десятилетий и, по словам Виганда, был «очень приличным человеком» и возглавлял 15-й отдел берлинского управления Штази, занимавшегося безопасностью работников посольств стран третьего мира.

Штухли прочитал стенограмму магнитофонной записи, которую Виганд уже отпечатал на бланке с грифом «совершенно секретно». В ней перечислялись имена и должности дипломатов Ливийского Народного Бюро: Джуна Ахмед — административный служащий, Отар Фарук Альфаги — офицер связи, Али Кешлаф — служащий консульства, Эль Амин Эль Шамес — служащий финансового отдела, Омар Али Шальбак — служащий консульства, Ибрагим Рамадан Хамуда — дипломат, Абдусалам Альреги — секретарь посольства.

Штухли сообщил своему коллеге, что знает их всех. По его словам, его агенты «Альба» и «Марио» сообщали о том, что ливийцы занимаются созданием базы, с которой будут производиться террористические акты. Он также обратил внимание на то, что число персонала ЛНБ постоянно увеличивается — в ноябре 1985 года оно достигло 75 человек, 34 из них обладали дипломатическими паспортами, выданными министерством иностранных дел, у семи человек были так называемые зеленые карточки посольского персонала, не относящегося непосредственно к рангу дипломатов, однако дававшего им карт-бланш при пересечении государственных границ, включая границу между Западным и Восточным Берлином.