Читаем без скачивания Равные звездам - Евгений Лотош

Шай описал лезвием меча мерцающий круг, стряхивая с него капли крови, и медленно вложил его в ножны. Потом он наклонился, ухватил голову за волосы и все так же неторопливо подошел к пленницам.

— Посмотри сюда, — резко сказал он Карине, поднимая голову на уровень ее глаз. — Теперь жизнь и смерть деревни зависит от тебя. Вы обе остаетесь здесь. Мои люди не станут охранять вас — ты владеешь силой духов. Рано или поздно ты все равно обманешь их бдительность. Но дважды в сутки мне станут докладывать о вас. Если кто-то из вас сбежит, спрячется или покончит с собой, Оранжевый клан вырежет деревню целиком. Если через период, считая от сегодняшнего дня, Белесая Смерть не примет мой вызов и не выйдет на бой, умрете вы обе.

Он бросил мертвую голову на землю и достал пульт от блокиратора Карины. Щелчок — и ошейник раскрылся и соскользнул с ее шеи, чтобы упасть в подставленную руку Шая. Взблеск оружейной стали — и кинжал Шая прижат к горлу Цукки.

— Веди себя хорошо, момбацу сама Карина, — насмешливо сказал Голова Дракона. — Помни — за твою вину наказывать станут других. А тюрем у нас нет, так что наказание предусмотрено одно — смерть.

— Зачем ты убил человека? — горько спросила Карина. — Он не сделал тебе ничего плохого!

— Ты выросла в месте, где кровь льется только на экранах телевизоров — да и та фальшивая. Вы разучились убивать. Вы верите, в разные глупости — что жизнь священна, что с врагом всегда можно договориться. Возможно, ты поверила бы в серьезность моих намерений — а может, и нет. Я предпочитаю не рисковать. Теперь ты понимаешь, что человеческая жизнь ничего не значит для меня. А ты теперь отвечаешь за жизнь и смерть деревни. Отойди от вертолета, мы улетаем.

Голова Дракона одним изящно-пугающим движением вбросил кинжал в ножны, отвернулся от пленниц и сделал знак Батаронгу. Тот кивнул и замахал руками. Прилетевшие с Шаем солдаты побежали к вертолету, и Шай, более не удостаивая пленниц взглядом, забрался на сиденье рядом с пилотом и захлопнул за собой дверь. Лопасти несущего винта снова начали раскручиваться. Усиливающийся поток воздуха давил на плечи пленниц, заставляя их пригибаться к земле. Карина почувствовала, что ее колени подгибаются. Не выдержав, она в отчаянии опустилась на колени, сгорбившись и закрыв лицо руками.

Все. Ей не выбраться отсюда живой. Ни ей, ни Цукке. Они затеряны в неведомой глубине чужого континента, где правит не закон, а сила и жестокость. На сотни и тысячи верст вокруг — горы и глухие джунгли, и само расстояние не позволит им бежать. И даже если помощь придет, они все равно не смогут бежать отсюда. Она не сможет жить, зная, что цена ее жизни — смерть несколько десятков или сотен человек. Возможно, она искупила то, что совершила в детстве — но ТАКУЮ вину она не сможет искупить даже за сто лет.

Ее жизнь бессмысленно прервется здесь, в глуши и безвестности. А перед смертью ей предстоит испить полную чашу горечи, вспоминая, сколько еще она могла бы успеть сделать, если бы не считала, что впереди — вся жизнь.

Оглушающий рев вертолетного двигателя достиг своего апогея — и начал быстро стихать: машина оторвалась от земли и пошла на взлет. Через полминуты рокот растаял в отдалении, и наступила тишина, нарушаемая лишь шумом деревьев да рыданиями женщины. Сквозь пучину отчаяния Карина почувствовала на плече руку Цукки — и заставила себя убрать руки от лица и медленно, через силу, подняться на ноги. Она обязана поддерживать Цу — та совершенно беззащитна перед окружающим миром, и остается только догадываться, через что им придется пройти в этом диком, почти первобытном мире.

Она открыла глаза и медленно встала. Собравшаяся на площади толпа не расходилась. В полутора десятках саженей от них собралось человек пятьдесят — мужчины, женщины, дети. Они не шевелились и не говорили — просто стояли и смотрели на них ничего не выражающими глазами.

— Меня зовут Карина Мураций, — борясь с пересохшим горлом, сипло произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал твердо, и надеясь, что ее понимают. В конце концов, Шай же говорил на общем! — Моя спутница — Цукка Мерованова. Я… я приношу свои нижайшие извинения за… за все. Мне очень жаль, что я послужила причиной смерти человека. Простите меня.

В полном соответствии с формальным этикетом она отвесила глубокий женский поклон: ноги вместе, руки скрещены на животе, взгляд устремлен в землю. Краем глаза она заметила, как Цукка повторила ее движение. Наклонившись, Карина замерла в такой позе, но через несколько секунд сообразила, что катонийский этикет вряд ли известен в Сураграше, и позволения выпрямиться она не дождется. Она распрямила спину и снова взглянула на толпу. Внезапно та загомонила и забурлила, монолитная масса начала рассыпаться на отдельных людей, поодиночке и группами расходящимися с площади. Плачущую на земле женщину подняли и увели под руки, четверо мужчин подхватили обезглавленный труп и куда-то его унесли. Пятый осторожно, бочком, бросая опасливые взгляды, подобрался к Карине, ухватил с земли голову и унес ее вслед за телом. Через несколько минут площадь снова опустела, осталась лишь группа из трех безоружных и двоих вооруженных автоматами мужчин. Безоружные переминались с ноги на ногу и переглядывались. Один из вооруженных грубо толкнул самого старого, если судить по седым волосам и бороде, в спину, и тот, по инерции пробежав несколько шагов, оказался в паре саженей перед Кариной. На его лице отразился неприкрытый ужас. Он рухнул на колени и припал лбом к земле. Пленницы растерянно переглянулись и посмотрели на него. Вооруженный шагнул вперед и встал рядом со стариком. Он сжимал автомат, направленный на Карину, но как-то неловко: его правое запястье казалось вывернутым под странным углом.

— Я Дурран Майго, — хмуро сказал он на общем. — Младший Коготь Дракона в Мумме и окрестностях. По-вашему — лейтенант. Вы слушаете меня и выполняете мои приказы. Дважды в день — утром и вечером — мои люди проверяют, на месте ли вы. Если вас нет, я сообщаю по радио, и сюда прилетает вертолет с солдатами. Если я не выйду на связь, сюда прилетает вертолет с солдатами. Тебе все понятно, синомэ?

— Мне понятно, что вы убийцы без чести и совести, — с отвращением сказала Карина. — Зачем Шай убил человека, который…

— Когда говоришь про Голову клана, добавляй «момбацу сан», женщина! — резко оборвал ее Младший Коготь. — Почему ты сняла капюшон? Ты не имеешь понятия о пристойном и непристойном?

— Ваши дурацкие понятия о пристойности меня не интересуют! — выкрикнула Карина, чувствуя, что опасно балансирует на грани истерики. — «Момбацу сан»? Он мерзавец и негодяй! Зачем он убил человека? Я могла бы пообещать, что никуда не денусь отсюда!