Читаем без скачивания Библейские чтения: Апостол - Священник Георгий (Чистяков)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разумеется, даже если бы не было ни одного святого, если бы не было ни одного человека, на которого можно опереться, за руку которого можно схватиться в трудный момент, – разумеется, и в этом случае Господь бы помогал нам и подставлял бы нам Свою грудь. Но это было бы значительно труднее. Потому что такие люди, как владыка Антоний, такие люди, как отец Александр Мень, такие люди, как мать Тереза из Калькутты, делают невидимое Божье присутствие, невидимое присутствие Христово в нашем мире, в нашей жизни – видимым. И это очень важно. Они так помогают нам, как никто больше помочь не сможет.
По завершении Божественной литургии мы совершим панихиду о нашем бесконечно дорогом владыке Антонии и нельзя сказать: «вспомним его» – потому что мы его не забываем, нельзя сказать: «помолимся о нем» – потому что мы всегда о нем молимся, – но все вместе совершим этот чин для того чтобы почувствовать, что мы тоже одна семья, что нас, таких разных людей – людей, которые никогда не встретились бы друг с другом, если бы не Христос, если бы не наша вера, – он сделал друг другу близкими и родными. И укрепляет нас Господь, посылая в наш мир таких святых и праведников, какими являются владыка Антоний и отец Александр. Будем, совершая эту панихиду, прежде всего благодарить Бога за то, что в этой жизни, в этом мире есть такие люди, за то, что Господь дает нам таких людей.
Проповедь в храме Космы и Дамиана в Шубине 4 августа 2004 года.
Искавшая путь к храму
Памяти Ирины Иловайской
В Риме друзьями и соседями, на улице и в магазинах, одним словом – везде и всеми Ирина Алексеевна воспринималась как итальянка, а вернее – как синьора былых времен, с ее подчеркнуто безупречным итальянским и типичным для Италии благоговением к семейным традициям рода, из которого происходил ее умерший в 1976 году муж – итальянский дипломат Эдгардо Джорджи-Альберти. Просто невозможно не вспомнить, что в древности у римлян было три имени (личное, семейное и родовое), что указывало на то, до какой степени каждый из них был укоренен в реальной жизни вокруг него. С точки зрения римлянина, личность реализуется в семье, а семья, в свою очередь, не мыслится сама по себе, поскольку она только часть целого – рода. Ирина Алексеевна чувствовала это предельно остро.
Как-то раз, говоря об испанском поэте Рафаэле Альберти, я назвал его ее однофамильцем, а она тут же заметила, что он их родственник, поскольку часть фамилии Альберти чуть ли не в XVII веке перебралась в Испанию. А вообще она прекрасно знала все семейные предания и легенды и была абсолютно уверена в том, что ее похоронят в Бевании, на городском кладбище, где в семейной могиле лежат ее муж Эдгардо и его многочисленные предки и их младший сын Чезио – талантливый, но рано погибший художник-сюрреалист. Он умер от болезни сердца лет десять назад. Свое имя Чезио получил в честь деда, а когда-то его носил местный блаженный, живший где-то близ Бевании и так и не прославленный в качестве святого.
Сама Бевания (маленький городок с двумя древними соборами и римскими развалинами) находится километрах в трех, не более, от того самого места, где святой Франциск проповедовал перед птицами. Здесь, в Бевании, он бывал очень часто, здесь он молился, здесь звучал его голос… «Laudato si’, mi’ Signore, per sora nostra matre terra» или: «Восхваляем Ты, мой Господи, за сестру нашу мать землю…» А далее в своем гимне Франциск, как известно, говорит о разноцветных цветах, разнообразных плодах и травах, которые приносит эта земля. О цветах, что растут именно здесь – в Бевании и ее окрестностях.
«Меня похоронят здесь», – сказала мне, когда мы были с ней вместе на этом кладбище, Ирина Алексеевна. И действительно, ее тело приняла именно та matre terra, о которой говорил Франциск. Италия стала для нее второй родиной, хотя попала она туда впервые довольно поздно, кажется, перед самым началом Второй мировой войны. На свою первую родину, в Россию, она, правда, попала еще позднее – только после августовского путча 1991 года. До этого ей в советской визе отказывали, что, впрочем, было совершенно естественно, ибо руководимая ею с 1979 года «Русская мысль» занимала резко антикоммунистическую позицию, поддерживала диссидентов, защищала верующих и буквально в каждом своем номере публиковала информацию о том, чтó в СССР тщательно скрывалось.
Ирина Алексеевна Иловайская-Донецкая родилась 5 декабря 1924 года в Югославии в семье эмигрантов из революционной России, выходцев из донского казачества – в городском музее в Новочеркасске и сейчас на почетном месте висит портрет ее прадеда. Родилась она, кажется, в Дубровнике, во всяком случае, именно здесь прошло ее детство. Училась в русской гимназии в Белграде и, будучи гимназисткой, по благословению митрополита Анастасия (Грибановского), в юрисдикции которого находилась гимназическая церковь, в течение нескольких лет несла церковное послушание, убирая в алтаре. В Югославии тех лет культивировалось традиционное православие, и тщательнейшим образом сохранялась культура дореволюционной России. Именно в этих традициях и была воспитана Ирина Алексеевна.
В те годы ее духовным отцом был выдающийся православный богослов священник Георгий Флоровский, автор знаменитых «Путей русского богословия», перебравшийся затем в США и бывший профессором в Принстоне. Именно по его благословению вскоре после окончания Второй мировой войны она, православная девушка, вышла замуж за итальянца и, конечно, католика Эдгардо Джорджи-Альберти. Эдгардо писал стихи, конечно, по-итальянски (русского он не знал), но, что удивительно, сборнику его стихов предпослан эпиграф из Николая Гумилёва. Именно муж помог Ирине Алексеевне не утратить чувства России и духовной связи с родиной, хотя на первый взгляд только из-за него она стала итальянкой – более того, только из-за своей к нему любви выучила итальянский язык, которого раньше не знала.
Назначенный на работу в посольство Италии в Афинах Эдгардо с сыном отправился на Святую гору Афон, куда женщинам вход строжайше закрыт. Поскольку его жена попасть туда не могла, он решил совершить это паломничество от ее имени. Православная по крещению и воспитанию, Ирина Алексеевна всегда говорила, что принадлежит к Вселенской и неразделенной Церкви, поскольку ее близкие – дети и муж, с которым она
