Читаем без скачивания Шестая колонна. Дети Мафусаила - Роберт Хайнлайн

Безмолвный разговор кончился. Сарлуу удалился не прощаясь. Либби обернулся к остальным и заговорил. Теперь его голос был слышен.

— Сарлуу сообщил, — начал он, недоуменно подняв брови, — что мы должны отправиться на планету… э-э-э… расположенную более чем в тридцати двух световых годах отсюда. Так решили боги. — Он замолчал и прикусил губу.

— Не будем теряться в догадках на этот счет, — предложил Лазарус. — Хорошо, что они вообще позволяют нам улететь. Сдается мне, они запросто могли бы нас смешать с землей. А уж как только мы окажемся в космосе, мы уже сами выберем направление.

— Наверное, так. Правда, меня озадачивает, что он назвал точное время нашего отлета — через три часа.

— Но это совершенно невозможно! — запротестовал Барстоу. — Исключено! У нас не хватит шлюпок, чтобы так быстро перебраться на корабль!

Лазарус промолчал. Он теперь предпочитал не иметь собственного мнения.

Заккур быстро убедился в несправедливости своих слов. Умудренный же богатым жизненным опытом Лазарус был готов ко всему — и не ошибся. Поторапливая своих собратьев на поле, где шла посадка в шлюпки, он вдруг почувствовал, что отрывается от земли. Он пытался бороться с невидимой силой, ноги и руки его не встречали никакого сопротивления, но земля по-прежнему удалялась. Он закрыл глаза, досчитал до десяти и снова открыл их. Теперь он уже парил примерно в двух милях над землей.

Под ним, роясь над городом, словно летучие мыши, взмывали в небо бесчисленные точки и пятна, матово-черные на фоне освещенной земли. Некоторые из них летели неподалеку и при ближайшем рассмотрении оказались людьми, землянами, членами Семей.

Линия горизонта стиралась, поверхность планеты постепенно приобретала сферические очертания, небеса темнели. Но дыхание по-прежнему было свободным, а кровеносные сосуды и не думали лопаться.

Около «Новых Рубежей» уже зависли целые гроздья людей, похожие на роящихся вокруг матки пчел. Оказавшись внутри корабля, Лазарус позволил себе наконец перевести дух. «Фью-ю-ю! — присвистнул он про себя. — Начало пока довольно приличное — прокатили с ветерком!»

Либби разыскал капитана Кинга сразу же, как только унял дрожь в коленях. Он передал ему послание Сарлуу.

Кинг был в нерешительности.

— Даже не знаю, — сказал он. — Вам известно о туземцах больше, чем мне, поскольку я практически не ступал на поверхность планеты. Но между нами, у меня не укладывается в голове то, как они вернули пассажиров на корабль. Это самое замечательное вознесение из всех, которые мне приходилось видеть.

— Могу добавить, сэр, что ощущения при подъеме были самые удивительные, — без тени юмора признался Либби. — Лично я предпочел бы прыжок на лыжах с трамплина. Хорошо еще, что люки были открыты по вашему приказу.

— Я тут ни при чем, — с выражением заметил Кинг. — Их открыли за меня.

Они отправились в рубку, намереваясь как можно скорее убраться подальше от планеты, с которой их изгнали. Курс и направление решено было избрать позже.

— Кстати, та планета, о которой говорил Сарлуу, — вспомнил Кинг, — она принадлежит к системе звезды типа G?

— Да, — подтвердил Либби, — землеподобная планета, вращающаяся вокруг звезды типа Солнца. У меня есть ее координаты, и можно определить ее по каталогу. Но лучше забыть о ней — она слишком далеко.

— Что ж… — Кинг включил звездный экран. Несколько мгновений ни один из них не мог вымолвить ни слова. Картина небесных тел говорила сама за себя. Без каких-либо указаний Кинга, без прикосновения чьих-либо рук к пульту управления «Новые Рубежи» легли на заданный неведомым штурманом курс, направляясь в открытый космос словно по собственной воле.

— Я не могу сказать ничего вразумительного, — признался Либби несколько часов спустя группе, состоящей из Кинга, Заккура Барстоу и Лазаруса Лонга. — Пока еще мы не перешли на субсветовую скорость, я мог еще что-то определить: наш курс, например, позволял предположить, что мы летим к звезде, о которой по воле своих богов сообщил нам Криил Сарлуу. Но ускорение увеличилось, и звезд не стало видно. Теперь у меня нет никакой возможности уточнить наше положение в пространстве и направление полета.

— Не горячись, Энди, — успокоил его Лазарус. — Прикинь примерно.

— Ну… если наш путь прямой — если! — у меня нет возможности установить это доподлинно… то скорее всего мы направляемся в район звезды PK-3722, о которой говорил Криил Сарлуу.

— Охо-хо! — выдохнул Лазарус и повернулся к Кингу: — А вы пытались тормозить?

— Да, — коротко ответил Кинг. — Пульт управления мертв.

— М-м-м… Энди, когда мы окажемся там?

Либби беспомощно пожал плечами:

— Мне не хватает данных, чтобы высчитать это. Как можно определить время, если не от чего оттолкнуться в расчетах?

Пространство и время, единые и неразделимые… Либби еще долго размышлял над решением проблемы после того, как все разошлись. Во всяком случае в его распоряжении было пространство самого корабля и, следовательно, корабельное время. Часы на звездолете тикали, жужжали — они шли; люди то и дело испытывали чувство голода и удовлетворяли его; они уставали, отдыхали. Радиоактивные элементы распадались, физико-химические процессы стремились к состояниям большей энтропии, его собственное сознание субъективно вело отсчет времени.

Но Семьи лишились главного — возможности ориентироваться по звездам. Если верить глазам и показаниям корабельных приборов, то они потеряли связь с остальной вселенной.

Впрочем, какой вселенной?!

Никакой вселенной не было. Она исчезла.

Двигались они или нет? Что значит «двигаться» там, где нет ориентиров?

И все-таки эффект псевдогравитации, вызванный вращением корабля, существовал.

«Вращением относительно чего? — думал Либби. — А что, если пространство обладает собственным строением, своеобразной чистой, абсолютной, безотносительной плотью — чем-то вроде давным-давно разоблаченного и забытого „эфира“, который не сумели обнаружить в ходе классических опытов Майкельсона-Морли и на этом основании отвергли даже саму возможность его существования, а следовательно, и существования скоростей выше скорости света. Но действительно ли корабль превысил скорость света? Не стал ли он подобием гроба с призраками на борту в качестве пассажиров, несущимся неизвестно куда и неизвестно когда?»

Либби вдруг почувствовал слабый зуд под лопаткой, он почесался, его левая нога затекла, он почувствовал, что проголодался, — если это и была смерть, решил Либби, то она ничем не отличается от жизни.