Читаем без скачивания Алый лев - Элизабет Чедвик

Она согласилась со своей невесткой, сказавшей, что не найдется никого под стать Вилли, но сейчас, несмотря на то что он был ее сыном, ей пришлось признать превосходство мужа. Мало нашлось бы мужчин, которые так же хорошо выглядели бы на боевом коне спустя сорок лет после того, как впервые надели пояс рыцаря. Спина Вильгельм была по-прежнему прямой, точно копье.

Вильгельм наклонился, чтобы взять расписное копье из рук Гилберта, и снова его движения были легкими и проворными. Он слегка пришпорил коня. Взмахнув хвостом, Этель сорвался в ровный легкий галоп, и Вильгельм подъехал к трибунам. Натянув поводья, он заставил коня пойти боком, приставным шагом, перекрещивая нош.

— В вашу честь, дамы, — сказал он и, подняв копье, повернул его к ним обратной стороной. Его дочери рассмеялись и захлопали в ладоши. Белла сняла со своих светлых волос венок и бросила отцу. Он ловко подцепил его концом копья и улыбнулся ей. Чтобы не отставать, Вилли припустил вперед на своем новом скакуне, из-под копыт в разные стороны летели комья земли. Он подъехал к Алаис, и та подарила ему свой венок. Ее движения были грациозными и выразительными.

Отец с сыном поприветствовали друг друга и разъехались в противоположные стороны, каждый к своему краю площадки, и у Изабель сердце вдруг ушло в пятки. Она вздрогнула, потревожив сон Иоанны, которая пробормотала что-то во сне и улеглась поудобнее. Изабель ни минуты не верила, что один из них захочет причинить вред другому, но видеть их у противоположных концов площадки, пусть даже все происходящее являлось чем-то вроде игры или шутки, было неприятно.

По сигналу Жана Вильгельм пришпорил Этеля, и тот ринулся вперед ровным, выверенным галопом. Вилли пустил вперед каурого, и конь помчался со скоростью струи пара, вырывающегося из-под крышки котла. Копыта вспарывали торф, из ноздрей коней вырывался пар, мужчины нацелили копья в щиты друг друга. Изабель закрыла бы глаза, чтобы не видеть этого зрелища, если бы Вильгельм не сказал ей когда-то, что один из ключей к успеху в рыцарском поединке — открытые глаза. Копье Вильгельма ударило в самый центр щита Вилли. Удар же Вилли пришелся мимо, потому что он пытался справиться с невыезженным конем, и точный удар, нанесенный отцом, заставил его потерять равновесие. Алаис невольно вскрикнула и сложила сплетенные руки на коленях. Мужчины разъехались к разным концам площадки, развернулись и снова бросились вперед. Теперь Вилли крепче держал поводья, и это оправдало себя. Скрежет копья о щит был подобен раскату грома, и Вильгельм откинулся назад в седле. Лишь опыт и исключительное мастерство наездника позволили ему не упасть. В третий раз оба противника сошлись, и, хотя они новели себя по всем правилам поединка, звук удара копьев о щиты был простой вежливостью, выражением сил, которые не нуждаются в подтверждении. Представление было разыграно, честолюбие удовлетворено, и они повернулись к столбу с мишенями; они должны были снимать венки с крюка, прикрепленного к одному из концов поперечины, а рыцарские поединки оставили другим, которые мечтали проявить свою отвагу и произвести впечатление на дам. Изабель вытерла влажные ладони о подол платья и облегченно вздохнула. По крайней мере, на некоторое время опасность осталась позади.

— Ты сдерживался, — промурлыкала Изабель, когда они сели ужинать в большом нормандском зале. Столы были застелены белоснежными скатертями и сервированы лучшими стеклянными и серебряными кубками. — И во время рыцарского поединка, и у столба с мишенями.

Вильгельм улыбнулся, глядя на своего наследника, подававшего Алаис ломти оленины в соусе, приправленном гвоздикой.

— Как и он, — Вильгельм выглядел спокойным. — Он не хотел одержать надо мной верх перед всеми домашними. Это уязвило бы мою гордость. А я не бил изо всей силы, чтобы не смущать его перед невестой. Но если бы мы сражались по-настоящему… — он развел руками. — Кто знает, чем бы это могло закончиться.

— Избави Боже, — поежилась она. — У меня кровь стыла в жилах, когда я смотрела, как вы съезжались.

Он беззаботно махнул рукой:

— А, это все ерунда, напоказ. Ты же не собираешься вздрагивать и осенять себя крестным знамением всякий раз, когда мы с ним усядемся играть в шахматы или шашки?

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — обиженно сказала она. — Атаковать друг друга верхом на лошади — это не то же самое, что спокойно играть в шахматы в личных покоях.

— Да уж, это немного опаснее, могу тебя заверить, — в уголках его глаз от улыбки появились морщинки. — Но каждый из нас знал, каковы намерения другого.

Изабель глубоко вдохнула, приготовившись выпалить ему в лицо все, что она думала о его болтовне, но ее отвлек их гонец, Хьювил, которого провожал в зал распорядитель Вильгельма.

— Новости, — сказала она.

Вильгельм опустил свою чашу, взглянул на жену и перевел взгляд на человека, направлявшегося к ним. Веселость исчезла с его лица, как будто ее и не было, и он сделал Хьювилу знак подняться к ним на помост.

Изабель с растущим волнением отметила, что одежда Хьювила вся в пыли, а глаза — красные и воспаленные. Он скакал издалека, и сообщение, которое он привез, видимо, было важным, иначе он не стал бы прерывать торжество.

Хьювил встал на колени перед Вильгельмом и, порывшись в своей дорожной сумке, извлек привезенные письма.

— Милорд граф, миледи, при Бовиньи состоялась битва по дороге на Турнай… Король Филипп с союзниками одержали победу. С нашей стороны тысяча убитых и еще тысячи пленных, включая графа Солсберийского.

Изабель вскрикнула и зажала себе рот рукой.

— А король?

— В безопасности, милорд. Он не был в гуще битвы, но его фламандские и немецкие союзники разбиты наголову. Натиск противника был так силен, что у них просто не было возможности спастись.

Изабель побледнела.

— А мой сын? — спросила она. — Есть ли какие-нибудь новости от Ричарда?

Хьювил достал письмо, запечатанное зеленым воском, и повернулся к ней, протягивая его:

— Он шлет это вам, миледи, в подтверждение того, что он жив и здоров. Он велел передать, что во время сражения был болен и поэтому не принял в нем участия ни на одной из сторон.

— Болен? — Изабель выхватила пакет из его рук, распечатала письмо и передала его своему ошеломленному старшему сыну. — Прочти мне, Вилли.

Вили стал читать, запинаясь, щурясь и хмурясь.

— Черт его побери, он пишет так, как будто у него в руках лапы дохлой мухи, а не перо, — произнес он с отвращением, разобрав обращение. — Почему он не попросил писаря написать письмо вместо него? Так… «в лагере подхватил лихорадку… за мной хорошо ухаживал королевский лекарь… не стоит беспокоиться… с каждым днем чувствую себя все лучше… собираюсь отправиться в Лонгевиль…». Так. Что-то там о «разрешении». «После сражения король очень расстроен, если не сказать раздавлен». Так. Дальше про то, что графа Солсберийского нужно обменять на брата графа Роберта Дрё…