Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – маркграф - Гай Орловский

– Откуда?

Он развел руками, во взгляде снисходительное выражение стало заметнее.

– Из Книги Мудрости мага Корнинга-младшего. Я сумел прочесть ее, когда мне было двадцать три года, что для столь юного мага не зря считается величайшим достижением. Сейчас мне девяносто три, и я знаю, что именно сегодня оборвется моя жизнь.

Я сказал поспешно:

– Человек я не драчливый. Насилие не переношу. Может быть, обойдемся без драки?

Его улыбка стала шире.

– Мы не вольны над судьбой. Я, конечно, драться не собираюсь, однако это ничего не изменит. Из этой комнаты вы уйдете без единой царапины, а мой труп останется в луже крови… Так я увидел в священной Книге Мудрости…

– …мага Корнинга-младшего, – договорил я быстро, потому что волшебник говорит мучительно медленно и важно, растягивая слова и упиваясь их торжественным смыслом. – Но, если следовать новейшим алхимическим данным, власть судьбы отменена с приходом нового Бога! Он поступил с человеком достаточно жестоко, дав ему свободную волю, однако теперь человек уже не может жаловаться, что Бог его в чем-то стесняет, не дал того или этого. Каждый сам решает, как ему жить, и как умереть. Никакого фатума!

Он отмахнулся с полнейшим пренебрежением.

– Глупости. Это означало бы, что мир хаотичен и абсолютно неупорядочен. Такое дикое предположение оскорбит даже вашего Бога, сторонником которого вы, судя по убеждениям, являетесь. Нет, юноша! У мира четкая структура, каждая частичка и каждая песчинка занимают указанное ей место!.. И, заглядывая в будущее, можно увидеть место всякой вещи, человеку, поступку, слову.

Я пробормотал:

– Я не хочу с вами драться. Тем более убивать. Я вообще-то уважаю интеллигенцию.

Он усмехнулся и спросил внезапно:

– А где второй?

– Кто? – переспросил я.

– С вами должен быть кто-то еще, – пояснил он.

– А-а-а-а, – сказал я понимающе, – обязательный спутник героя? Честный, самоотверженный, но глуповатый?.. Который хохмит и ничего не понимает? Санча Панса, он же дед Щукарь, майор Ватсон или туповатый, но преданный гном… Нет, я пока один. Скажите, а вам с таким знанием не страшно?

– Не волнуйтесь за меня, юноша, – ответил он, и я с изумлением ощутил, что ему в самом деле не страшно. – Когда я узнал, что проживу так долго, я возликовал и полностью посвятил себя алхимии. Жизнь подтвердила, что я прочел верно: мои сверстники умирали, а я жил и работал. И чем ближе дата моей смерти, тем привычнее она для меня.

Я сказал упрямо:

– Вы и сейчас еще не дряхлый старик. Вам жить и жить!

– Увы, юноша… Вы не против, если вас буду звать юношей?

– Не против, – ответил я. – Это меня молодит, а я тоже вижу будущее, где все помешаются на здоровье, долголетии и омоложениях. Ладно, но вы же маг! Должны уметь продлевать себе жизнь!

– Умею, – ответил он просто, – но, увы, в книге Корнинга-младшего сказано…

По ту сторону двери послышался топот, словно по ступенькам мчится кентавр. Дверь распахнулась с таким треском, что ударилась о стену и едва не слетела с петель. В проеме в облаке пыли появился, покачиваясь, озверевший Готмар с топором в мускулистой руке.

Он всматривался в нас налитыми кровью глазами, тяжело дышал и свирепо раздувал ноздри.

В мертвой тишине раздался довольный смешок мага:

– Я же говорил!

Готмар шагнул в комнату, я сказал быстро:

– Стоп!.. Ни шагу. Опустите топор.

Готмар прорычал:

– Разве это не колдун?

– Это маг, – поправил я.

– Магов нужно истреблять еще раньше, – прорычал он, – чем колдунов!

– Нет-нет, – сказал я жестче. – Мы истребляем только по необходимости.

– А что, – спросил Готмар люто, – отменяет необходимость?

– Еще большая необходимость, – ответил я.

– Это как?

– Предпочитаю победить, – сказал я, – а не просто убить.

Маг молчал, в полном спокойствии переводил взгляд с меня на Готмара и обратно.

Готмар прорычал злобно:

– Не понимаю ваших методов, однако… вы старший. Хотя по возвращении обжалую.

Он опустил топор, а ладонь другой снял с рукояти ножа на поясе. Я сказал магу с поклоном:

– Было приятно побеседовать с ученым человеком. Увы, дела… Прощайте, а мы пошли, пошли, пошли…

Мы повернулись к двери, маг вскрикнул неверяще:

– Но… как же мое видение?

– Видений не бывает, – сказал я надменно. – А какие бывают, все ложные. От врага рода человеческого.

– Я видел свой труп в луже крови!

Я сказал важно:

– Я же рек: в мир пришел Господь и отменил судьбу, рок, фатум. Нет в мире ничего предначертанного! В будущем будет только то, что сделаем своими руками, а не то, что записано. Прощай, маг. Уверуй в Христа, его учение выше.

Готмар открыл дверь и вышел, придерживая створку для меня. Я перенес ногу через порог, когда за спиной раздался вскрик:

– Нее-е-т! Вы не должны так!.. Звезды сказали, что я погибну еще до рассвета!..

Я повернул голову к окну. Полная луна медленно выныривает из темных лохмотьев облаков, еще ночь, но на востоке намечается светлая полоска на горизонте.

– Звезды солгали, – сказал я с невольным злорадством.

Он вскочил, волосы вздыбились, на лице отчаяние, в глазах страсть и безумная решимость.

– Нет!.. Звезды не лгут. И моя астрология – точная наука.

Он схватил со стола кинжал. Готмар охнул, когда лезвие блеснуло, освобождаясь от ножен, бросился в комнату, однако маг с силой вонзил длинное острие в левый бок, а потом с перекошенным лицом обеими руками рванул направо, вспарывая живот.

Готмар замер над ним, глаза лезут на лоб, повернул голову в мою сторону.

– Чего это он…

– Дело жизни, – ответил я со стыдом и горечью.

Готмар снова посмотрел на слабо дергающееся тело, перевел взгляд на меня.

– Не понимаю… А его никак нельзя спасти? Вылечить? Вы же Франка сумели…

Я кивнул.

– Мог бы.

Он смотрел ошалело с полнейшим непониманием.

– Так почему же…

Я тяжело вздохнул.

– Я дурак… Самовлюбленный дурак, не учел…

– Чего?

– Бывает, – проговорил я трудно, – дело всей жизни становится важнее… самой жизни. Он верил в свои предсказания, и они его не подводили, как он полагал. Мы поставили перед тяжелым выбором: жить дальше, зная, что был не прав, или же доказать нам и себе, что прав. В этом случае что жизнь для мужчины?

Он постоял над трупом, затем вытянулся и медленно отдал честь, как павшему за дело чести рыцарю. После торжественной минуты молчания, спросил:

– Что теперь?

– Вперед и дальше, – ответил я. – Можно без песни.

Рассвет только-только начал поджигать облака, когда роща приблизилась, деревья обступили со всех сторон и начали уходить за наши спины. Я старательно выбирал место, наконец заметил просторную поляну, несколько упавших и уже сухих стволов, остановился.