Читаем без скачивания Цыган - Анатолий Вениаминович Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я-то, старый дурак, подумал…
Тимофей Ильич вдруг схватил руки Клавдии в свои и стал целовать их жесткими трясущимися губами. Как бы это ни было непривычно для Клавдии, она молча смотрела на его склоненную голову, не отрывая рук.
– Какой же вы председатель, – наконец сказала она, – если так плохо знаете в своем колхозе людей.
– Плохой, совсем плохой, – охотно согласился с ней Тимофей Ильич.
Она осторожно высвободила свои руки из его рук.
– А вам, Тимофей Ильич, очень нужно на эту встречу со своими бывшими друзьями попасть?
– Теперь у нас, Клавдия Петровна, осталось уже совсем немного таких встреч.
– Хорошо, Тимофей Ильич, я согласна три дня за этим жуликом понаблюдать. – Она остановила рукой его движение. – Только и мне придется вас просить.
– Проси, Клава, что угодно, – заверил ее Тимофей Ильич, даже не заметив, что он только по имени называет ее.
– Если случайно увидите на конезаводе того цыгана Будулая, – медленно сказала Клавдия, – который в кузне моего Ваню учил, передайте ему, что теперь Ваня уже лейтенант и скоро уедет от матери на службу в свою часть.
* * *
Вряд ли может быть еще что-нибудь радостнее, но и печальнее, чем встречи старых фронтовых друзей, когда взоры еще живущих раз за разом недосчитываются за празднично накрытым столом тех, кто еще год назад вот так же делил с ними и дорогое воспоминание, и веселую шутку, взрывался еще совсем молодым гулким смехом и ревниво скашивал глаза на боевой иконостас своего соседа.
– Здравствуйте, товарищ гвардии генерал-лейтенант!
– Здесь, Ожогин, ни генералов нет, ни рядовых.
– Здравствуйте, Сергей Ильич.
– А вы, Нина Ивановна, все такая же молодая и красивая…
– Нет, уже не такая. И не буду больше такой… Нет Алексея Гордеевича… Нету его…
– А-а, подлец, теперь ты узнаешь, как мимо своего бывшего комиссара на курорт проезжать.
– Я вижу, Стрепетов, ты в этой табунной степи как король живешь.
– И Малеева уже нет.
– И Григоровича.
– По вашему приказанию гвардии старший сержант…
– Не шуми, Ермаков, на всю область, я и так помню, что у тебя голос как труба.
Но пожалуй, на самом наивысочайшем верху блаженства был сегодня сам генерал Стрепетов. Вот когда могла вдоволь натешиться его гордость. Шутка ли, краса и слава всего Донского кавкорпуса съехалась сегодня со всех концов к нему на конезавод. И среди них тот самый генерал-лейтенант Горшков, который, будучи еще полковником, потрепал со своей дивизией Клейста под Кущевкой в 1942 году, а потом всегда был по правую руку от первого комкора Селиванова, пока сам не принял от него корпус. И тот полковник Привалов, который прошел комиссаром корпуса от Терека до Австрийских Альп. А с ними съехались к нему, Стрепетову, на конезавод со всех концов страны и те конной гвардии командиры и рядовые казаки, с которыми он взламывал Корсун-Шевченковский котел, купался под огнем в Дунае, брал Будапешт.
Но теперь здесь все – и генералы, и рядовые – сидели за одним столом. До этого Стрепетов приказал перенести из клуба в новую столовую конезавода и повесить под потолком большую люстру, чтобы ни один орден и ни одна медаль на груди у его товарищей не остались в тени. Пусть они все вместе сольются в один сплошной свет, и пусть он осветит прощальным вечным блеском их воспоминания о последнем казачьем походе.
Никто не должен был помешать им при этом. По распоряжению Стрепетова сторожевое охранение из водителей «Волг» и «Москвичей», на которых съехались ветераны корпуса, было выставлено вокруг столовой, чтобы ни один человек не смог просочиться сквозь этот заслон. За исключением ребятишек, которым разрешено было безвозбранно заглядывать в окна, им это не вредно будет. Все остальные же пусть и не суются к начальнику конезавода с той каждой мелочью, с которой они привыкли кому не лень идти прямо к нему, как будто им мало было на заводе других начальников – агрономов, зоотехников и всяких подобных ветеринаров.
Имеет же он право один раз в году на один день и на одну ночь выключиться из привычного круга, чтобы с самыми близкими его сердцу людьми отвести душу и хотя бы частично утолить тоску о невозвратном.
Тем более что у генерала Стрепетова никогда не бывало праздников, как у всех других людей. В то время как все другие люди стараются не упустить ни одного случая попраздновать и погулять то ли на свадьбе, то ли в День рыбака, а то и просто потому, что нельзя не обмыть новорожденного племенного жеребенка или же выпавший на лотерейный билет «Москвич», он давно уже не признавал никаких границ между черными и красными числами в отрывном настенном календаре, а если и невозможно было избежать веселой компании, секретарь в конторе или жена дома всегда знали, где его можно найти в любое время суток.
Но сегодня был его день. Давно уже он не испытывал этого ни с чем не сравнимого чувства. Нет, не в глухой табунной степи все это происходит, а там, где четверть века назад он навсегда оставил вместе со своей молодостью и свое сердце. Временами ему даже начинало казаться, что это всего лишь сон, и, как всякий хороший сон, он вот-вот оборвется.
Купаясь в электрическом свете многосвечовой люстры, струили золото и серебро боевые награды ветеранов. Тускло светился ковыль их волос, точь-в-точь как светится он теперь лишь на взлобьях редких курганов посреди сплошь распаханных полей. И все они еще находились во власти того могучего очарования, которым их щедро одарил старый фронтовой друг, до этого целый день лично сопровождая их в поездке по всем табунам, чтобы дать им всласть налюбоваться каждым жеребцом и каждой кобылицей несравненной донской элиты.
– Ну спасибочки тебе, Михаил, – растроганно по-казачьи говорил теперь Стрепетову бывший комкор Горшков, сидя рядом с ним во главе сдвинутых большой подковой обеденных столиков и мерцая под люстрой своей наголо обритой головой. – Утешил. Я теперь конским духом надышался опять на десять лет.
Тут же как разноголосое эхо откликнулось на его слова со всех сторон зала:
– Скоро на лошадей только в зоопарке будем смотреть.
– Я на всем пути от Ставрополя до Ростова только и видел на одном переезде пару кляч.
– У нас их и в колхозе днем с огнем не найти.
– Чтобы ящик гвоздей или мешок картошки подвезти, трактор запрягаем.
Генерал Стрепетов поискал глазами на дальнем краю
