Читаем без скачивания Ложа рыси - Кэтрин Куртц

— Да уж, пробежались, — сказал он. — Перегрин, дайте, пожалуйста, бутерброд. Завтрак был несколько часов назад, и я просто помираю от голода.

Широко открыв глаза, Перегрин вложил бутерброд в протянутую Маклеодом через плечо руку, передал другой Адаму. Когда они начали есть, Перегрин набросился на свой бутерброд; ему до смерти хотелось услышать побольше, но он не решался спрашивать. У Маклеода дрожали руки, и Перегрин, заметив это, передал Адаму один из термосов.

— Дайте ему горячего чая.

Пробормотав «спасибо», Адам наполнил чашку и сунул Маклеоду в руки. Когда инспектор одним глотком выпил половину и откинулся на спинку сиденья, положив голову на подголовник, зажав чашку в руках и закрыв глаза, Адам обернулся и посмотрел на Перегрина.

— Ладно. Прежде чем я выскажу свое мнение о случившемся, расскажите мне, что вы видели.

Перегрин покачал головой. Он уже больше часа, все время, пока они спускались с Кэйрнгормских гор, пытался решить что же он видел.

— Адам, на самом деле я не знаю. Что-то могущественное, но оно не походило ни на что, связанное с Рысью, что я видел раньше. Оно было другое… даже более злобное, если такое можно представить. Мне надо будет подумать об этом. Пока я даже не могу пытаться начать рисовать.

— Ноэль? — спросил Адам.

Маклеод допил чай и надел очки, по-видимому, несколько оправившись.

— Он прав, — сказал он. — Здесь действует что-то еще, кроме Рыси… что-то крупное, с чем я не хочу связываться, пока мы не разберемся получше, с чем имеем дело. О, Рысь участвует, но это… это что-то сверхмощное. Возможно, для этого и нужны человеческие жертвоприношения. Раньше Рысь никогда особенно не ориентировалась на это.

— Согласен, — сказал Адам. — Я не мог даже начать строить предположения. Вы оба хорошо поработали. — Он поглядел на часы на приборной доске. — А пока лучше двигаться дальше. Ноэль, хотите, чтобы дальше машину вел Перегрин? Вы, похоже, крепко вымотались.

— Ну, как, сынок? — отозвался Маклеод, устало поворачивая голову в сторону Перегрина. — Как, справитесь с этим автобусом?

— Конечно, — ответил Перегрин. В словах наставников сквозил непринужденный дух товарищества, его действительно считали полноправным членом команды. Он поменялся местами с Маклеодом, пристегнулся и настроил зеркала и сиденье под себя, но инспектор тихо захрапел еще до того, как Перегрин влился в поток транспорта. Поскольку Маклеоду явно надо было поспать, Перегрин молчал весь остаток пути. Иногда ему казалось, что Адам тоже задремал, но каждый раз, когда он посматривал в сторону и хватало света, Адам задумчиво смотрел вперед, сложив руки на груди.

Они добрались до дома Маклеода и высадили его в самом начале девятого, но, когда машина ехала по Фортдуд-бридж к дому, Адам встряхнулся и указал Перегрину на боковую дорогу на другой стороне, которая в конце концов вывела их к живописной панораме Ферта. Снова пошел снег, и далекие огни Эдинбурга мерцали, как бриллианты, нанизанные на черный бархат далекого берега.

— Что случилось? — спросил Перегрин, когда выключил двигатель. — Почему вы хотите остановиться здесь?

Адам вздохнул и откинул голову на подголовник, созерцая мерцающую темноту.

— Сегодня Канун Солнцестояния, — сказал он тихо, — почти поворот года. Каждый год я приезжаю сюда примерно в это время, чтобы напомнить себе, что к чему… ради чего все это — то, что мы делаем.

Слегка нахмурившись, Перегрин посмотрел на Ферт.

— Что-то я не понимаю.

— Правда? — Адам тихо вздохнул и медленно выдохнул. — Прислушайтесь к тишине, Перегрин. Почувствуйте ее. Весь мир погружен во тьму, затаил дыхание в предвкушении. «Когда весь мир еще был объят тишиной и ночь была посреди быстрого течения, Твое всесильное Слово, о Господь, спустилось с небес, от Царственного Трона…»

— О, вы имеете в виду Рождество, — сказал Перегрин. Адам улыбнулся.

— Не совсем. Или, пожалуй, лучшим ответом было бы «частично». За пределами физических огней этого города, который мы охраняем, сияет другой Свет, подобный огромному зонтику чистой белой энергии, являющейся частью еще более огромного полога, прикрывающего всю планету. Источник ее — в сердцах мужчин и женщин доброй воли, которые, особенно в это время года, обращают мысли и молитвы к пришествию Света. Они принадлежат к разным племенам и вероисповеданиям, но все они мириадами способов тянутся к более близкой общности со Светом, какую бы внешнюю форму ни принимало их признание. У Т.С. Элиота[14] есть несколько строк, которые очень хорошо говорят об этом. Мне кажется, он понимал. Возможно, он даже был одним из нас.

О Свет Невидимый, мы хвалим Тебя!

Слишком яркий для наших глаз…

Мы благодарны Тебе за свет, зажигаемый нами,

Свет алтаря и святилища;

Огоньки людей, созерцающих в полночь,

И свет, льющийся в нежные витражи,

И свет, отраженный от камня,

От позолоты резного дерева, от многоцветной фрески.

Мы смотрим со дна морского, глядим вверх.

И видим свет, но не видим, откуда он.

О Свет Невидимый, мы славим Тебя!

Когда его голос замер, Перегрин жадно уставился на него.

— Я могу нарисовать это, — прошептал он. — Я увидел все полотно, когда вы говорили. Как называется стихотворение?

— Это «Хор» из «Камня», — ответил Адам. — Но самое важное, что в это время года по всей планете буквально миллионы человеческих существ готовятся признать возвращение Света. Возрождение Солнца гораздо более древний и могущественный символ, чем коммерческие церемонии, которые вы увидите через несколько дней, в день, называемый Рождеством… что в любом случае условная дата, поскольку никто на самом деле не знает, когда родился человек, ставший Христом.

Перегрин улыбнулся.

— В устах христианина это звучит почти цинично. Я считал вас религиозным.

— О, я религиозен. И в этом времени и месте, в этой жизни я избрал для служения Всевышнему внешнюю форму христианства. Оно предоставляет один из самых могущественных наборов символов для того, что должно произойти. Как это выразился Павлин из Нолы[15]? Посмотрим, смогу ли я вспомнить приличный перевод. А, вот.

«Ибо после солнцестояния, когда Христос родился во плоти, новое солнце преобразило пору холодной зимы и, удостаивая смертных целительным рассветом, повелело ночам убывать перед Его приходом вместе с наступающим днем».

— Ну, понимаете? — Он ухмыльнулся. — История Солнцестояния в христианском контексте, и прекрасно выражено. Говоря серьезно, очень важно понимать и действительно знать, что верность Свету гораздо выше сектантских разногласий. О, организованные религии, конечно, выполняют свое предназначение, зажигая маленькие психические маяки… вы увидите их, например, над церковными шпилями, если обратите взор к ним.