Читаем без скачивания Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович

В конце галереи стояли две специально принесенных сюда софы. Одну из них занимала красивая черноволосая женщина с золотистыми глазами. Белая туника и золотой поясок на манер аристократок Эрца ей очень шли, открывая простор для весьма смелых фантазий.

— Как сказать, любезный друг. Как сказать, — черные волосы свернулись колечками на синем шелке софы. — Сейчас хорошее время для таких идей. Очень плодородное. Война быстро утомляет и хочется чего-то хорошего. Благого.

Альбиард отпил из своего бокала, словно и не почувствовав вкуса дорогого вина из Солнечных Долин. Он вообще не очень охотно показывал, какие бы то ни было чувства. Вел себя вежливо, холодно и отстраненно. Как и положено тому, кто не однажды видел Смерть.

Вот и сейчас он даже не глянул на прелести хозяйки, пребывая в плену собственных видений.

— Варвары Севера. Корсары из свободных морей. Степные змеи. Остатки дружин царя Яромира. Результаты ваших экспериментов. Это армия, с которой вы будете биться против Дракона?

Женщина на софе сладко потянулась, подчеркивая совершенные линии своего тела:

— Нет. Вы забыли о магах Брайдерии, которые тоже к нам примкнули. Эта армия уже сражается с Конгломератом Объединенных Сил Тьмы. Это основа будущего Белого Воинства. Но давайте не будем о моих маленьких женских хитростях. Расскажите, как вы собираетесь одолеть Дракона?

В первый раз за долгое время Альбиард оживился. Повернувшись спиной к портрету последней королевы Заголосья, написанный в те далекие времена, когда наемничий край еще был государством, он поиграл вином в бокале, с воодушевлением пустившись в объяснения:

— Все дело в его источнике силы. За время, которое у меня было, я сумел кое-что понять об этом артефакте. Его природа лежит в сфере магии волхвов Брайдерии. А значит, нам потребуется малость.

Женщина призывно улыбается и томно смотрит на своего гостя. Он не слишком-то привлекателен по её меркам, хотя и имеет приятные черты лица и мужественное тело. Просто ей скучно.

— Три самых сильных артефакта Пантеона, которые есть у волхвов. Я сумею объединить их мощь так, чтобы противопоставить её силе артефакта Дракона.

— Вряд ли эти упрямые бородачи поделятся ими добровольно.

Альбиард посмотрел на Гвини. В его глазах промелькнуло что-то отдаленно похожее на желание. Мужчина подошел к лежащей на софе женщине и посмотрел на неё сверху вниз.

— Потому я и сказал «нам». Я был самого высокого мнения о ваших умственных способностях. А теперь вижу, что и ваши способности к убеждению тоже выше всяких похвал. Не говоря уж про тех милых ведьмочек, что считают вас своей предводительницей. Вы бы смогли убедить волхвов поделиться. Ради нашего совместного торжества.

В золотых глазах женщины отражается насмешка. И еще что-то. Что заставляет мужчину поставить свой бокал на пол и склониться над ней. В то самое время как её руки оплетают его шею, а горячее, такое горячее тело, ласкаясь, подается на встречу. Звенит, подобный сладкому яду, грудной смех:

— Ну конечно могла бы.

— Белая Мать? Это что — шутка? — я посмотрел на Оплеталу. Он на открывающуюся перед нами панораму гор.

— Нет. Оказывается они заключили тайный союз. И уж не знаю каким образом, но Саламат сумела всех их заставить признать себя знаменем. Мне тут пришло известие, что пока, только Яромир де-юре не признал себя вступившим под общие знамена.

— Притом, что де-факто они уже топочут по его Царству, гоняясь за моими слу…союзниками, как стая выпущенных на прогулку пуделей за воробьями!

Ох-ох-ох моя разлюбезная Гвини. А у неё оказывается компанейский нрав. Столько друзей! И дружит она с ними наверняка тесно-тесно. Бедрами.

С востока к Волчьей Пасти двигалась гроза. Под потемневшим небосводом отчетливо громыхало, и холодный ветер бил внахлест, по скрипящим канатам веревочных мостов тянущихся над пропастью. Воины получили мой приказ готовиться к выступлению и делали это под вторящую их ликованию радость рассекающих высь молний. Я уже видел крохотные фигурки, понуро бредущие в оцеплении многочисленного конвоя. Так же отчетливо, как и кружащий в небе крылатый силуэт с наездником на спине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Брайдерийцы считают грозу очищающим гневом их богов. Но это не всегда так. Гроза — стихия Дирижера Войны и всегда сопровождает его в походах, скрывая за хмурой пеленой нестерпимый синий огонь глаз Темного Властелина.

— Армия в несколько десятков тысяч, — призадумался Оплетала. Высокая, словно на дыбе вытянутая фигура в черном балахоне, полностью теряющем очертания тела. Сейчас он возвышался надо мной головы на три. — Это то на что вы рассчитывали?

Я оскалился, чувствуя как клокочет в груди волчий задор, раздуваемый ветром.

— А то. Она не выдержала и показалась. Все фигуры вышли на поле, и теперь наступает время сыграть нашу милую партию. Окончить затянувшуюся зиму.

Нелюдь некоторое время молчал, рассматривая приближение пленных. Потом спросил:

— Это была ваша работа?

— Естественно. Иначе остров Харр еще долго не высунул нос из своей ракушки, — ощущая какое-то странное освобождение, признался я. Словно падали сковывающие сердце стальные обручи.

— Но теперь их непобедимая армада штурмует мир. И я видел, на что способны те големы. Страшный враг. Кроме того, агитаторы царя и этой новоявленной Белой Матери поспешили разнести всюду весть, будто это вы призвали себе на помощь армию каменной нежити. По всему царству и даже Триградью люди вербуются рекрутами, добровольцами в Белое Воинство, весть о котором разнеслась быстрее, чем даже я мог бы представить. За несчастные две седмицы.

Меня укололо мимолетное чувство досады. Да-да-да. Грабители и варвары взяв белые стяги, идут с севера и запада, повсюду трубя о своей благородной повелительнице. А народец, разинув рот, слушает, как я заключил договор с Мракоглядом, тварями Бездны, Тьмой и прочими замечательными личностями коих я никогда в глаза не видел. Но люди верят. А так же верят в Белую Мать, которая на самом деле хитроватая Темная Властительница.

— Учитесь, мэтр. Она плетет паутину интриг почище вашего.

Если бы Оплеталу можно было бы назвать человеком, то без сомнения этот его взгляд можно было бы назвать кислым.

— Между тем по всему Триградью объявляются люди, называющиеся себя жрецами Милосердия. Эти сомнительные религиозные деятели призывают людей построить капища Каменным Освободителям, так они называют гоблетов, и молиться им. Приносить жертвы, в том числе и человеческие. Ну и как водится для представителей вашего вида, склонных к впадению в животный экстаз — дожидаться конца света. Некоторые считают это справедливым возмездием за их, а чаще ваши, злодеяния.

Заложники обреченно поднимались к Волчьей Пасти открывшей свои ворота. А к нам стремглав несся Зимеон…

— Знаете, учитывая наше неспокойное время, — Оплетала, тактично пытался подвести меня к какой-то мысли. — Я делаю скидку на опасности и всяческие возможности, и потому предпочел бы предложить вам страховочный вариант.

Я терпеливо слушал, ожидая окончания фразы. Он протянул мне металлического цвета флейту с выгравированным на ней журавлем.

— Возьмите это. И спрячьте до поры. Если случится так, что вам потребуется эксперт в решении щекотливого вопроса, а на меня надежды не будет, используйте её. Я вижу, вы хотите что-то спросить, но вынужден просить вас не делать этого. Просто возьмите это. И будем надеяться, вам она не пригодится.

Взяв странный подарок я, даже не рассмотрев его как следует, спрятал. И все-таки спросил:

— Мэтр. Отчего вы согласились ввязаться в конфликт существ, которых считаете низшими? На моей стороне?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Черная щель капюшона чуть заметно колыхнулась. Оплетала ответил не раздумывая, подобно бравому новобранцу, хотя и роняя слова со всей своей солидной основательностью интеллектуала:

— У меня есть свое налаженное дело. Был и дом, ныне наверняка разрушенный, но все же был. А еще в этом мире есть земля, в которой я могу считать себя полноправным её обитателем. Не один подвыпивший наемник, мнящий себя героем, не посмеет под видом благородного деяния на меня напасть. А если посмеет, будет считаться преступником по законам Триградья. Нас очень мало и мы устали от борьбы за выживание с теми, кто когда-то боялся вылезти из пещеры. Мы очень ценим уют наших домов. И не любим, когда его нарушают.